Александр Гуров - Правильно

— Давай перекурим, По.

Они сели на скамейку и закурили.

— Вчера я случайно стал свидетелем твоего разговора с женщиной, что теперь живёт в твоей комнате — сказал после некоторого молчания Прохор. Извини, но и не бойся, деньги мне не нужны и я не выдам вас.

— Что же тогда? — насторожился По.

— Ты хороший человек, По, просто будь осторожней, — и, кивнув в сторону окна, он аккуратно положил окурок в урну, встал и вернулся к своему занятию наполнять пылью залежавшийся на солнце двор. У По отлегло от сердца. Хороший человек Прохор, не зря я с ним пил на посошок почти каждого дня. Ещё какое-то время По исправно ходил на службу. Нужно было только выбрать день и больше не возвращаться назад. Этот день наступил сегодня. Лёгкие и взволнованные, они с Кирой соскочили с окна и двинулись через двор. В руках По держал чемоданчик.

В это время Случай стоял в тёмном туннеле арки, одетый в чёрное пальто с поднятым воротником. Он ждал. Ждал всё равно кого, в этом был весь смысл его работы.

Заглянув в дворницкую, По и Кира попрощались с Прохором, По предложил ему всё-таки взять деньги, но тот наотрез отказался. Они вышли на улицу и свернули в арку, в темноте туннеля что-то зашевелилось и метнулось к ним на встречу, По почти ничего не видел кроме света с той стороны, но сразу почувствовал эту неясную тень где-то рядом. Всё, что он сейчас мог сделать, это в каком-то стремительном танцевальном кружении вытолкнуть Киру в сторону светлого пятна к выходу и крикнуть «Беги», одновременно ему под рёбра вошёл нож. Завершая свой танец в темноте, По сделал ещё оборот и, пройдя несколько неуверенных шагов, повалился на грязный асфальт. Где-то со стороны двора он услышал крик и звук бегущих ног, это Прохор, заметив что-то неладное, бежал по туннелю с метлой наперевес, По, всё ещё ничего не видя, почувствовал, как тень немного потопталась рядом, подняла с асфальта выпавший из его рук чемоданчик и, ускоряя шаг, метнулась в сторону улицы. Он поднял голову и увидел Киру, неподвижно стоящую среди проходящих мимо неё по оживлённой улице людей. На выходе тень постепенно превратилась в чётко очерченный силуэт в чёрном пальто, и уже он нырнул и растворился в плотном потоке спешащих на службу граждан. Кира решительно бросилась назад в проём этой бесконечной арки. Когда приехала скорая, её уже здесь не было. Никто даже случайно не должен был связать её историю с По, шаткое положение беглеца, в котором она находилась последнее время, ещё никто не отменял. Прохор живо описал прибывшим врачам обновлённую версию о нападении в арке, полностью изъяв из неё присутствие Киры, а для полиции добавил и схожую историю семилетней давности, которую ему когда-то рассказывал его предшественник.

Киру носила по улицам толпа людей, выносила к перекрёсткам, окружала плотным кольцом и ненадолго удерживала в ожидании разрешающего сигнала светофора, в конце концов её отпустили в маленький забытый садовником парк. Среди кустов и деревьев затерялась скамейка, и она застыла на ней до самого вечера. Вечером она встретится с Прохором и тогда узнает, что случилось с По, и если всё обошлось, то всё устроится и дальше.

Вечером пришли хорошие вести. Она глубоко втянула воздух и выдохнула пар. Тревоги этого дня отступили, остальное неважно. Прохор устроил её до выздоровления По к своему хорошему приятелю, старенькому профессору на пенсии, где она благополучно прожила это время. Как только По поправился, они встретились и незаметно для всех исчезли из города. Прохор их больше никогда не видел, но спустя две недели после этих событий произошло ещё кое-что. Тогда в вечерних сумерках он стоял у дворницкой и как обычно, опершись руками о древко метлы и водрузив подбородок сверху, созерцал двор, в этот романтический момент отдохновения с улицы к нему подбежал запыхавшийся незнакомый мальчишка и, сказав «Это вам», сунул в руки увесистый свёрток, быстро развернулся и скрылся в арочном проёме. Озадаченный Прохор с опаской приоткрыл неожиданную бандероль и тут же захлопнул, там были деньги, много денег.

— Это всё эти рисковые черти По и Кира, им всё-таки удалось всех провести!

Ещё год деньги хранились у Прохора под кроватью, иногда он доставал оттуда незначительные купюры и баловал себя какими-то мелкими приятными покупками. Потом он построил дом в лесу и поселился там окончательно, прописав всю эту историю за пределами старого двора.

По проснулся среди ночи в номере мотеля, спрятанном от посторонних глаз где-то на окраинах. Не лучшее место, но сюда редко заглядывает полиция. В маленькой комнатке непрерывно мигает синий и фиолетовый цвет. Это неоновый ковбой со стены дома напротив неустанно курит «Мальборо», выпуская в небо колечки синего дыма. На плече По мирно спит Кира, он осторожно высвобождает затёкшую руку и подходит к окну.

На этом месте По просыпается вновь, на завтрак уже нет времени. Он легко перемахивает через окно, под ногами ничего нет, на этот раз земля зависла маленьким шариком где-то внизу, шарик настолько мал, что на нём можно только поскользнуться.

Прогуливающиеся на Патриарших прудах горожане кажутся мне чуть лучше, чем они есть на самом деле, лучше, например, чем они выглядят на Кузнецком мосту, насквозь пропахшем деньгами и госучреждениями, и определённо лучше, чем на окраинах. Здесь дамы с детьми кажутся респектабельными, а их воображаемые мной мужья глуповатыми, но добрыми и заботливыми отцами, честно оплачивающими семейное свободное время. Пожилые люди здесь тоже не отстают от молодёжи и представляются не зря прожившими большую, но далеко не лучшую часть своей жизни. Последние ко всему выглядят осознанно выбравшими Москву для длительного созерцания собственной старости. Всё так неторопливо и со вкусом окрашено парой дивных лебедей на пруду в белый, радостный цвет, что если это когда-то и должно кончиться, то мы этого точно не застанем.

Сомов был одним из тех счастливчиков, у кого ещё на его веку покинула наш славный мир незнакомая дальняя и богатая родственница, но не только покинула, а завещала совершенно чужому ей родичу свои несметные крупные капиталы, тем самым оставив о себе только добрую память, напрямую связанную с наследством и ничем более не омрачённую. Так что деньги у Сомова теперь были, и он собирался распорядиться ими, не причиняя себе никакого вреда. Сомов был взращён свободными родителями шестидесятых годов, устремленными прямиком в космос и вернувшимися оттуда в самые глубины внутренних миров человека. Именно космос и внутренний мир они и оставили ему в наследство, коварно передав результаты своего незаконченного опыта с молоком матери. Тётушкины деньги опоздали и уже ничего не могли здесь поделать.