Василий Кузьменко - Мы серые ангелы — 2

— А кто он, этот Вальтер Либерт?

— Не знаю, порой мне кажется, что он Бог, а иногда он представляется мне Дьяволом, — грустно ответила Мария Фёдоровна.

— Уж не обо мне вы ведёте беседу друзья мои? — послышался рядом голос Синицкого. Он появился так внезапно, что его жена даже вздрогнула от неожиданности.

— Станислав Георгиевич, мы говорили о Вальтере Либерте, — смущённо ответила Синицкая.

— А, об этом старом маразматике, — усмехнулся Синицкий.

— Это, с каких пор Станислав Георгиевич этот великий учёный стал для вас старым маразматиком, — спросила его жена.

— Сейчас я попытаюсь всё объяснить, — улыбнулся Синицкий, — тогда в 1922 году, мы с Машей выследили Вальтера Либерта, и пришли к нему домой, но не только мы охотились за ним, просто мы пришли на полчаса раньше полиции, а он, как оказалось, нас уже ждал.

— Как, это ждал? — удивлённо спросил Прохор.

— Меня, тогда это тоже удивило, — улыбнулся Синицкий.

— И что произошло дальше?

— А Маша вам разве не рассказывала?

— Нет, я ничего не рассказывала Прохору Алексеевичу, — произнесла Мария Фёдоровна, внимательно глядя на своего мужа.

— Хорошо, мы пришли к нему домой, постучались, он почти сразу открыл дверь и пригласил нас пройти, затем закрыв дверь на замок позвал нас в комнату. Мы были в шоке, Вальтер ничего нас не спрашивал, только приговаривал: «Быстрее, быстрее, они вот-вот нагрянут!».

Прохор посмотрел на Марию Фёдоровну, ведь это было очень похоже и на его встречу с Синицкими. Она загадочно улыбалась, видимо погружаясь в те далёкие, но дорогие для неё воспоминания, но быстро опомнившись, произнесла:

— Да, да, всё именно так и было.

Синицкий продолжил свой рассказ:

— Вальтер Либерт сказал, что всё о нас знает, и он не хочет, чтобы его изобретение попало в чьи-нибудь руки, поэтому он предлагает нам прямо сейчас отправиться в будущее.

— Что было дальше? — спросил Прохор.

— Он включил какой-то прибор, мы все трое стали взявшись за руки, и через несколько мгновений оказались в вашем времени, а прибор самоуничтожился, — с улыбкой произнёс Синицкий.

— Хорошо, а как же вы легализовались в нашем мире? — быстро спросил Прохор.

— Всё было уже подготовлено, документы, одежда, деньги, видимо Вальтер Либерт побывал здесь до нас.

— Тогда почему он старый маразматик? — опять спросил Прохор.

— Это он внушил мне объединить всех людей, летающих во сне общей идеей!

— Зачем?

— Не знаю, возможно, это какой-то промысел, — улыбнулся Синицкий, — но серых ангелов придумали вы Прохор Алексеевич.

— Я!?

— Да, именно вы, ваше воображение дорисовало вам то, что происходило с вами помимо вашего желания.

— Возможно, — подумав, ответил Прохор.

— Вы не обижайтесь Прохор Алексеевич, но у вас очень богатая фантазия, — улыбаясь, произнесла Мария Фёдоровна.

— Хорошо, но то, что происходит сейчас и здесь это тоже моя фантазия? — Прохор кивнул на гостей в зале, которые продолжали веселиться, — И почему вы называете их синими ангелами? — обратился он к Синицкому.

— А, вы про этих? — усмехнулся Синицкий, наблюдая за разнузданным поведением представителей так называемой «богемы», — ну белыми ангелами, как вы видите, их назвать сложно, чёрными, как-то мрачновато, серые ангелы это ваша фантазия, так что синие, синие ангелы мне кажется хорошее название!

— Я думаю, что слово ангелы вообще к ним не подходит, и синие ангелы, это уже ваша фантазия! — уверенно и твёрдо произнёс Прохор.

— Вы полагаете?

— Уверен, всё, что вы им говорили, похоже на некое внушение или заговор против человечности других людей!

— Что конкретно вы имеете ввиду Прохор Алексеевич?

— Вы пытаетесь с помощью ваших, так называемых синих ангелов сформировать современную медиасферу таким образом, чтобы отучить людей думать, отвлекая их на примитивные чувства и внушая ложные цели.

— Это, каким же образом?

— Ваша медиасфера выстраивается не под духовные потребности человека, а под банальный сбыт товаров массового потребления, то есть под рекламу, от которой эти, так называемые синие ангелы, получают баснословную прибыль, — усмехнулся Прохор, -людей гипнотизируют, пока они вовсе не в трансе и не спят. Каждый рекламный слоган построен так, как он построен, вовсе не случайно. Там нет ни одной лишней буквы, ни одной лишней запятой, ни одного слова не на том месте. Он сконструирован так, чтобы зацепило, он должен намертво отпечататься в памяти, проникнуть в подсознание до самой печёнки, минуя все критические фильтры, и превратиться в их собственную навязчивую мысль.

— Не я придумал медиа сферу и поп-культуру!

— Да не вы, но именно с вашей подачи в сознании людей утверждается своего рода диктатура пафоса. Другими словами, вы с помощью ваших подопечных, устанавливаете ложные идеалы, а затем этими же идеалами, которые становятся пушистее и прекраснее реальности, устанавливаете в их душах своеобразную цензуру. Озвучивание фактов, которые не вписываются в созданные вами же стереотипы, превращается в официальное предательство. Факты могут быть сколь угодно безжалостны и неопровержимы, но уже то, что они причиняют стресс или вредят перспективам, делает их преступными и подлежащими игнору.

— Очень интересное наблюдение, — усмехнулся Синицкий, — и вы полагаете, что именно я являюсь тому причиной?

— Причины, по которым эта диктатура пафоса стала возможной, очевидны, — продолжил Прохор не обращая внимание на сарказм Синицкого, — в век электронной медиасферы каждый может обустроить себе комфортный изолированный инфомир с невидимыми единомышленниками. Тот факт, что мирок себе каждый выбирает сам, по склонностям, заставляет почему-то многих полагать, что они «самостоятельно мыслящие люди». Мысль о том, что они просто инфантилизированы до того, что не переваривают действительность целиком, с косточками и шкуркой, вызывает у таких людей резкое отторжение в виде пафоса, сарказма и просто ненависти, и, естественно, с моментальным нахождением виновников. Людям вместо системных знаний о реальности и навыков критического мышления можно просто раздать по виртуальному мирку. Это опасно тем, что с таким подходом неизбежно возникновение ситуации, когда надо что-то всем внятно объяснить, но не получается, потому что понимать то, что не нравится, их уже просто отучили.

— Возможно, вы и правы, — усмехнулся Синицкий.

— Зато вы не правы, если думаете, что у вас всё получится!

— Почему?

— Потому что серых ангелов, то есть людей, которые способны совершать по-настоящему добрые дела и не за деньги, гораздо больше, чем вы себе можете представить! — с вызовом ответил Прохор.

— Зато мои сильнее и поэтому все ваши серые ангелы уже давно стали моими, синими.