Сергей Минаев - Dyxless. Повесть о ненастоящем человеке

Я иду в туалет, пять минут плещу себе в лицо холодной водой, чтобы сбить нахлынувшую усталость, заторможенность и желание выспаться. По возвращении в холле я встречаю делегата от группы мальков, который вежливо останавливает меня, говорит какие-то проникновенные слова о нашей совместной работе и приглашает меня на «партнерский ужин». Я ссылаюсь на дела и отказываюсь, оставляя его в одиночестве провожающим меня взглядом побитой собаки.

Затем я провожу еще минут тридцать с представителями компании (она называется «Трест-М», и на ум приходит название рассказа О’Генри «Трест, который лопнул»), спрашиваю их про трудности в работе, про ожидания от новой линейки продуктов, про маркетинговую политику в отношении их славной компании и про проблемы дистрибьюции. Мы расстаемся весьма довольными друг другом (в особенности после моего обещания пересмотреть в Москве выделяемые им бюджеты), жмем руки, обмениваемся мобильными телефонами и наконец расстаемся. Один из них на прощание передает мне сложенный вдвое листок бумаги и говорит: «Это вам, в качестве резюме беседы». Я удивленно смотрю на него, потом кладу бумагу во внутренний карман.

Перед моим отъездом мы мельком видимся с Гулякиным, который справляется, как у меня впечатления, и предлагает поужинать. Но, предвкушая сегодняшний вечер длиною в молодость, я переношу нашу с ним встречу (а ее по сценарию не избежать) на завтрашний обед и отбываю «в поля».

Остаток дня я провожу в разъездах по розничным торговым точкам. Всем этим «Лентам», «Метро» и «Рамсторам», напоминающим мне восточные рабовладельческие базары или разграбленные кочевниками города Римской империи. То же бессистемное брожение сотен людей, с отсутствующими лицами тащащих перед собой тележки, доверху набитые различным барахлом. Всеобщий гомон, оглушающая музыка по радио, часто прерываемая гавкающими объявлениями по громкой связи, семейки, выбравшиеся в гипермаркет, как в музей изящных искусств, очереди в кассу и всеобщее помешательство.

И антуражем этого варварского безумия вместо крепостных стен с безжизненно свесившимися городскими флагами — бетонные стены коробки гипермаркета с лентами рекламных постеров.

Показав три капища, посвященных богам глобальной торговли, менеджер Маша, сказавшая за время нашей четырехчасовой беседы не более тысячи двухсот слов (в предыдущем абзаце их шестьсот пятьдесят пять, не считая «выкладка», «супер-вайзинг» и «конкретно»), везет меня обратно в «Невский Палас», где я и сворачиваю в рулон влажную простыню этого дня.

Мы сидим у Мишки, на его холостяцкой кухне. Занавески на окне плотно задернуты, зеленый абажур льет на середину кухни приглушенный столб света, на плите кипит чайник — в целом обстановка достаточно комфортная и уютная. Мишка нарезал лимон, неловко вывалил его на блюдце, чертыхнулся и пошел в комнату. Возвратился он с квадратиком из газетной бумаги в руках, сел напротив меня и начал медленно его разворачивать.

— Миш, — говорю я, — ты похож на сапера, который боится ошибиться.

— Ага, а ты на грифа, который ждет добычу, — сказал он, сопя, и, аккуратно разворачивая «фитюлю», добавил: — Не бойся, не ошибусь.

Он взял со стола «беломорину», смешал на руке табак и траву и четкими движениями, не глядя на ладонь, начал забивать первый косяк.

Совместное курение марихуаны с Мишкой стало моей доброй питерской традицией. Познакомились мы с ним на просторах русского Интернета года три тому назад, встречаемся раз в полгода, практически не созваниваемся, предпочитая электронную переписку. Мишка работает в какой-то конторе, занимающейся связью, тестирует телефонные линии, серверы и прочую железную лабуду, в которой я ничего не понимаю. Пожалуй, он единственный из моих знакомых, общение с которым не строится вокруг обсуждения денег, баб, тусовки и бизнеса и лежит в плоскости духовных диалогов. Мне нравятся наши нечастые встречи, разговоры о глобальных проблемах человечества, исторических уроках, судьбах Родины, народа и всего такого, о чем можно говорить только с людьми, не стоящими насмерть на баррикадах своего материального благополучия. После подобных вечеров я несколько недель хожу с совершенно ясной головой. Будто верховный Системный Администратор очистил жесткий диск в моей голове от накопившегося там спама. Дурацких текстов, заметок, порнушных картинок и МРЗ-файлов с попсовой музыкой. И такая метаморфоза происходит со мной именно после посиделок с Мишкой. Если же я курю с другими знакомыми, то на следующее утро, кроме тумана и тупости, в сознании ничего не остается. Возможно, трава открывает духовные тоннели в моем мозге только в присутствии правильных людей, возможно, всему виной питерская атмосфера, но факт остается фактом: с Мишкой очень приятно общаться в таком состоянии.

— Ну что, Мишка, как жизнь твоя проистекает на Комариных болотах?

— Нормально проистекает. Как вода в Неве. Не хуже, чем у тебя в Рязани.

Мишка раскуривает косяк, и огонек «беломорины» скачет веселенькими бликами по стеклам его очков.

— Миш, ну почему ты Москву называешь Рязанью? Ты не любишь столицу нашей Родины?

— He-а, не люблю. — И, сделав первый напас, передает мне папиросу. — А Рязань и есть. Девяносто процентов населения приехали из колхозов и перемешались с остатками ваших мещан. Получилась Большая Рязань. Вместо коров на улицах — стада джипов с быками внутри, в ресторанах — пастбища гламурных коз. В головах — деньги да карьеры. Странно, как вы еще церкви под клубы не используете. Там же акустика хорошая.

— Миш, ну чо ты такой злой, у тебя случилось чего? Ой, травища у тебя замечательная какая. Класс просто!

— Из дедушкиного сада. Как там в этой рекламе? Ты когда-нибудь видел, внучок, чтобы я свою траву гадостью поливал? Хе-хе-хе. Устал я что-то сегодня. Начальник заставил выехать на один объект. В фирму, где даже не знают, как телефон в розетку вставить. Я там у них целый день сеть тестировал. Мрак!

— Да, тебе не позавидуешь, пашешь как конь, — смеюсь я, затягиваясь, и передаю косяк обратно.

— Ясный фиг, это не твоя работа. — Михаил ловким, отточенным годами движением подлечивает криво пошедший огонек. — Тусы да клубы одни. Странно, что в Москве за это еще и деньги платят.

— Миш, поверь, в Москве только за это и платят…

Мне уже хорошо, первая волна кайфа начала холодить мне лицо.