Сергей Минаев - Dyxless. Повесть о ненастоящем человеке

Все как я и думал. Так оно и должно было быть…

— Ага, на сегодня, — оживляется один из них, — в девять начало.

— Ух ты, это на презентацию диска Листа, что ли? — берет у него глянцевый листок бумаги другой чувак. — А у вас случайно нет еще проходочки?

— А она тебе нужна? То есть ты уверен, что она тебе нужна?

— Ага. Я бы сходил с удовольствием.

— Ну, тогда берите все. Берите, берите, пока я не передумал, — улыбаюсь я.

— Круто! Спасибо большое. Увидимся, — жмет мне руку этот парень.

— Наверное.

Я иду к кассам, оборачиваюсь на ходу и вижу, что эти клабберы собрали вещи и линяют на улицу. Наверное, боятся, что передумаю и заберу у них пустые листочки обратно.

У касс странно мало народу. Я подхожу к окошку кассира и протягиваю туда тысячерублевую купюру, говоря: «На ближайший поезд».

Кассирша задает мне какой-то уточняющий вопрос. Я не слышу, что она отвечает, но на всякий случай киваю. Она протягивает мне сдачу и билет со словами:

— Шестой путь. Через десять минут.

Я отхожу от кассы, выхожу на улицу, покупаю в палатке пачку сигарет и иду искать свой путь…

В электричке напротив меня сидит дед. Он неспешно и очень вкусно пьет пиво из полуторалитровой пластиковой бутылки. Делает паузы, завинчивает пробку, смотрит в окно. Потом опять отвинчивает пробку, делает большой глоток и смотрит сквозь меня. Кажется, что он изучает карту на стене вагона и мое тело ему совершенно не мешает. Закончив смотреть сквозь меня, он произносит фразу:

— Долго еще.

Я пялюсь в окно. По проходу идет продавец газет. Я думаю о том, чтобы купить что-то почитать, но не вижу у него в коробке ни одного знакомого названия. От нечего делать я начинаю разглядывать пассажиров. Дачники, молодежь, возвращающаяся из Москвы, пара клерков в деловых костюмах и галстуках, с опухшими от вчерашней вечеринки глазами. Девушка, сидящая у окна напротив, перелистывает пустые листы с непонимающим лицом.

Поезд останавливается на станции. В вагон входят новые люди. Мне кажется, что все они внимательно рассматривают меня и ждут, что я им скажу какую-то основополагающую истину, способную перевернуть их жизнь. Ну или просто пошлю на хуй. Из палаток на платформе доносится известный блатной шлягер — «Голуби летят над нашей зоной». Я быстро-быстро хлопаю веками. Я где-то слышал, что эта первая стадия сна называется профессионалами «Rapid Eyes Movement». Я вспоминаю, что именно так расшифровывается название известной американской группы R.E.M. Еще я думаю о том, что было бы очень смешно, если бы их вокалист, этот гомик Майкл Стайп, спел звучащую в данный момент песню. На словах «что тюрьма заслушалась вокруг» я окончательно проваливаюсь в сон…

Мне снится, будто я нахожусь на станции метро «Театральная», где собрались все женщины, с кем у меня были более-менее серьезные отношения, вплоть до совместной жизни. Все те, к кому я питал некое подобие любовных чувств. Причем собрались они тут одновременно, потому что я так прикольно договорился о встрече здесь с каждой в отдельности. И вот теперь я сам этому не рад и вижу, что замечен всеми сразу, и у меня уже нет совершенно никакого фана, и единственное, что мне хочется — так это заскочить в любой пришедший поезд и уехать отсюда побыстрее. Но на мою беду, отчего-то все поезда проезжают «Театральную» без остановки, причем с обеих сторон. И так проходит минут пять или десять, и все мои женщины постепенно подходят ко мне, улыбаясь, и я наконец разворачиваюсь и уезжаю вверх на единственном работающем эскалаторе. Затем прохожу каким-то переходом, снова попадаю на эскалатор, спускаюсь и снова оказываюсь на «Театральной», где опять вижу их. И я проделываю свой путь по эскалатору еще пару раз и вновь оказываюсь на платформе станции «Театральная». И все мои женщины стоят на тех же местах с лицами, выражающими неоправдавшиеся ожидания чего-то большего. А по эскалатору спускаются два милиционера и пристально смотрят на меня. И тут у меня создается полнейшее ощущение замкнутого круга и какого-то глупого, но вместе с тем ужасного проступка, который я совершил. И даже во сне я понимаю, что все это глюк, и ужасаюсь тому, как может сниться подобная ахинея. А тем временем милиционеры приближаются, и один из них протягивает мне мороженое, но я понимаю, что брать его нельзя ни в коем случае. Но также я понимаю, что бежать мне, в принципе, некуда и мороженое они все равно всунут мне в руку или в карман. И у меня полное чувство безысходности, и я не очень врубаюсь, каким образом пропустил тот факт, что мороженое стало чем-то запретным. И мне страшно оттого, что я не в теме, и оттого, что я не знаю, что следует делать и как отвечать этим ментам, и стрем достигает своего апогея, и я просыпаюсь. По проходу идет торговка и предлагает всем пассажирам пломбир, мороженое в вафельном стаканчике и эскимо. Я дожидаюсь, пока она покинет вагон, и снова закрываю глаза. Теперь я сплю уже без всяких сновидений. В полнейшей темноте.

Я окончательно просыпаюсь. Поезд снова стоит. Я даже ловлю себя на ощущении, что поезд так никуда и не уезжал с того момента, как я отключился. Смотрю на часы соседа — девять часов вечера. Я проспал девять часов. Я встаю и выхожу из вагона. Моим глазам предстает довольно типичный полустанок или маленькая станция. Море зелени, приземистый прямоугольник вокзала. Я пытаюсь узнать название станции, но мне не попадается ни одной таблички с надписью. Впрочем, какая разница?

Электричка, доставившая меня, тем временем отъезжает. Я прохаживаюсь по перрону и начинаю осматриваться по сторонам. Прямо передо мной здание вокзала и автобусная станция с двумя остановками и несколькими припозднившимися пассажирами. Еще я вижу несколько палаток, павильон «Продукты» и кафе. Над кафе висит дым от мангала. Парень и девчонка, сидя на пластиковых стульях, едят шашлык и запивают его вином. Я раздумываю над тем, хочу ли я есть или нет. Парень поворачивает голову в мою сторону. У него раскрасневшееся лицо. То ли от страсти к алкоголю, то ли от страсти к девушке. В любом случае я понимаю, что на площадь мне совершенно не нужно.

С другой стороны перрона тянется проселочная дорога с редкими кустами. Туда я, пожалуй, и направлюсь. Я перехожу пути и выхожу на дорогу. Она идет вдоль железнодорожного полотна, то удаляясь, то приближаясь к нему. Изредка мне попадаются домишки, затем начинается лесополоса. У самых рельсов растут маленькие желтые цветы. Они похожи на те, которые мы как-то раз собирали вместе с мамой, в детстве. Хотя точно я не уверен. Я иду вдоль рельсов и зачем-то рву цветы. Через какое-то время у меня в руках оказывается довольно большой букет. Я вспоминаю, что если найти среди цветов тот, у которого семь или шесть лепестков, то можно загадать желание, которое обязательно исполнится.