Влад Ридош - Пролетариат

Лёлик хотел уже скорее переодеться и идти менять смену. Впереди ещё вся ночь – поговорить успеется. Тем не менее он ответил, совершенно запросто:

– Да нравится мне с Поэтом играться, потешный он. Так-то скучно, а тут всё же развлечение. Я же не со зла.

Лёлик сел на лавку и стал обуваться.

– Вот ведь, Лёлик, знаешь, ебать, с кем играться. Я б тебе за такие игры, нахуй, как уебал бы разок-другой, – не унимался Пельмень.

В другой раз Лёлик бы ответил, что и сам мог бы уебать, но в голосе Пельменя слышалась усмешка, и Лёлик сказал:

– Я ведь не потому с ним играюсь, что он слабее, как ты, может, думаешь. А потому что с ним играться весело.

– Ничего я не слабее! – почти завизжал из-за своего шкафчика обиженный Поэт, – я тебе сам, знаешь, как надавать могу!

– Конечно, можешь! – сказал Лёлик. – Один-то раз не пидорас, а вот если много раз дать, то уже точно.

Раздевалка взорвалась от смеха. Пока все смеялись, а Поэт что-то неразборчиво бормотал, Лёлик зашнуровал ботинки, запер шкафчик и, взяв пакет, сказал Пельменю:

– Ну, хули пиздеть, пошли, что ли, работать.

Шкафчики в раздевалке стояли рядами. Мимо Поэта прошёл только что пришедший Репа и, поздоровавшись, прошёл к своему шкафчику, стоявшему через три от Поэта.

– Ну что, Поэт, скоро нам твою следующую книжку почитать-то доведётся? – спросил Репа.

– Не знаю, – ответил Поэт, – ещё не дописал.

С другой стороны ряда донеслось:

– Правильно, не торопись! Люди ещё от предыдущей не отошли.

Кто-то захихикал.

– Да, я когда читал твои стихи, Поэт, просто охуевал. Ты под чем их пишешь? Я просто не знаю, что надо употреблять, чтоб такую хуйню писать.

– Сам ты хуйня! Не понимаешь, так не читай.

– Так ты же сам их нам принёс! Принёс и раздал. Потому что никому они больше нахуй не нужны.

Вся раздевалка снова дрогнула от смеха.

– Я, между прочим, член Союза писателей!

– Да ты-то член, никто не спорит, – под общий смех сказал Репа.

С другого конца ряда Кислый, грузный коренастый мужик, спросил:

– Поэт, ебать, а вот на каком основании ты считаешь себя поэтом? Я тоже твои стихи читал. Ну это хуйня чистой воды, бред сивой кобылы. Вот Пушкин, – сказал он, подняв вверх указательный палец, – это поэзия! Там читаешь, и сердце радуется.

И мысль ясна, и рифма приятна. А у тебя – ни уму, ни сердцу…

Кислый хотел сказать что-то ещё, но Поэт в запале его перебил:

– Да что Пушкин! Пушкин – это уже даже позапрошлый век! Все эти формы исчерпаны, ещё Маяковский…

Кислый, имея привычку в споре переходить на крик, оборвал Поэта:

– И что, прошлый век? Да тебе за два века до него не допрыгнуть! Каждый долбоёб норовит назваться поэтом и сразу начинает кричать: «Нахуй нам Пушкин, мы и сами можем!» Что вы можете-то? Бред всякий писать? Так это любой может!

– Кислый, ну, погоди, не кричи! Поэта обидеть может каждый, – вмешался молодой мастер смены, которого уже сменили, и он пришёл переодеваться в чистое. – Поэт, вот скажи, ты сам как считаешь, хорошие у тебя стихи?

– Не мне судить мои стихи, но и не вам.

– Подожди, как не нам? А кому тогда? Для кого ж ты пишешь?

– Ну а что вы читали, чтоб судить? – спросил Поэт.

– Ну читали кое-что, – ответил мастер смены.

– Вот именно, что «кое-что». Чтобы судить, надо достаточно прочитать.

– А с чего ты взял, что я читал недостаточно? – вскинулся мастер.

– Ну а что ты читал? Достоевского? Толстого? Пушкина? А вот Андрея Белого? Или Мандельштама? Поэты второго ряда?

– Не, ну вот ты погоди. Толстого я, конечно, читал. «Войну и мир» в школе. Правда, про войну больше. И Достоевского «Преступление и наказание» читал. И Пушкина. А второй ряд… При чём тут второй ряд? Каждый ведь своё читает! Ты вот говоришь, что я что-то не читал. Так я другую литературу читаю. Патриотическую, например. Или историческую. Сейчас вот Старикова, например. Так почему я судить не могу? А если, чтобы судить твои стихи, надо всю Ленинскую библиотеку прочитать, то зачем ты их вообще публикуешь? Писал бы для своих, таких же, как ты, никто бы тебе и слова не сказал. Вы бы там понимали друг друга.

– Да при чём тут Стариков? Какое он отношение к поэзии имеет?..

– Поэт, блядь, недоделанный! Пиздуй уже смену принимать! – оборвал его всё тот же Кислый. Поэт как раз переоделся в робу и уже обулся, стоя возле своего шкафчика, увлечённый разговором. Он хотел что-то ещё сказать, но Кислый рявкнул:

– Иди работай, ёб твою мать!

– Хули ты орёшь на меня? Заткнись, ебать, и иди мыться! – огрызнулся Поэт.

Кислый покраснел:

– Я щас не только орать, я щас тебе ещё по ебалудам, будешь пиздеть!

– Ну дай!

Они пошли навстречу друг другу, но их разнял мастер смены:

– Так, нахуй, оба успокоились! Поэт, иди лучше работай, в этом Кислый прав. А ты, – обратился он уже к Кислому, – держи себя в руках, мы всё-таки на работе.

Все трое замерли на какое-то бесконечно повисшее мгновение.

– Поэт, ты не понял? – повысив голос, спросил мастер.

Поэт махнул рукой, пробурчав что-то вроде: «Да пошли вы», – и двинулся в сторону выхода из раздевалки.

– Чё сказал? – спросил мастер.

– Ничего! – ответил Поэт и вышел.

– Ну, значит, выезжаю я. Машина в принципе прокачана. А команда, как назло, подобралась – одни долбоёбы. Нет чтобы следовать какой-то тактике… Просто все в разные стороны, кто куда. Я им пишу, мол, давай ты туда, ты по флангу, ты базу засвети. А они: «Хули ты командуешь, иди на хуй!» Ну там за мат банят, ты ж знаешь, а им всё похуй. Вот уже их выхлёстывать стали одного за другим. Ну я подбил несколько, но и у меня уже хэпэ [1] Хэпэ, или xp – жизни в компьютерных играх. треть, наверное, осталась. Короче, ёбнули меня, вышел в ангар, взял другой танк, пошёл в другой бой. В принципе тоже ничё так. Советский взял. А у меня там пушка помощнее, но стреляет реже. Тут команда явно по-опытнее. Один сразу: «Я слева», другой: «На базу».

Третий: «Прикрываю». Короче, все как-то сразу сорганизовались, любо-дорого. Накидали от души. Там не сказать, что малолетки, но слились довольно быстро. Ну я кредитов заработал, танк в ремонт, сам на третий, и в бой. А он у меня лёгкий, бегает быстро. Ну я, значит, по краю карты на их базу. То ли мы разминулись, то ли что, но, прикинь, по дороге никого не встретил! Проскочил на их базу, а там арта. И на прикрытии никого. Ну я её раздолбил влёт. Ни тех ни других не видать. Они там где-то мочатся, смотрю только, как танки выбывают. Короче, ждать заебался, поехал навстречу своим. И как раз с тылу подъехал. Эти там бьются, ну и я сзади: ага, суки, не ждали! У них жизней немного уже оставалось. Так я своим танком нескольких, одного за другим, захуярил. Аккаунт у меня платный, кредиты да опыт увеличенные, так что все траты в первом бою два следующих с лихвой покрыли. Ну потом ещё пару боев, один выиграл, один проиграл. Как-то так. Как у тебя на западном фронте? – спросил Сосок у Старшого.