Сергей Юрьевич Буянов - Сетевой маркетинг не предлагать!

Похирис вернулся к трём часам ночи.

Клим оглядел товарища с головы до ног и понимающе ухмыльнулся.

— Неожиданно! Надеюсь, приятно?

— Мы занимались бизнес-тренингом, — поведал Похирис.

— Понятно. Только, нам какая польза?

— Огромная. Я узнал, что важно завербовать подготовленных людей.

— Фанатов, вроде Юрия?

— Примерно так. Этот бизнес — метод отсеивания! — глаза Витуса загорелись. Он говорил явно чужими словами. — Обращать внимание следует только на того, кто стремится к чему-то!

— Вроде тебя! Ольга Николаевна подобрала тебя сразу! Скажи, как там у неё дома? — Клим нисколько не сомневался, что Похирис треннинговался в квартире госпожи Балуевой.

— Обычная полуторка, чуть больше твоей. Большая кровать, — начал перечислять Витус.

— На кровать-то ты обратил первейшее внимание!

— Дело в том, что она снимает квартиру вместе с мебелью.

— При её-то доходах?!

— В той, где она жила прежде, теперь обитают её престарелые родители. Недавно она привезла их из деревни.

— Ты её, конечно, пожалел?

— Скорее всего, это она меня…

— Тоже неплохо. Надеюсь, ты извлёк какой-нибудь урок?

— Хватит пытать несчастного! Лучше ответь на мой вопрос!

Клим посмотрел на друга. Пожалуй, более несчастен миллиардер, заключивший удачную сделку со сверхприбылью.

— И что хочет узнать несчастный? Как я тут трудился в поте лица?

— Что это за Рижск?

— Городок нефтяников с семьюдесятью тысячами населения.

— Это я уже слышал. Конкретнее, пожалуйста! Это серьёзно, или как?

— Там правит мой дядька, мэром. Ехать на паровозе чуть больше суток.

— Как это хорошо! — Похирис чуть не подпрыгнул от радости. — А то я ляпнул, что у меня там родственники живут. Она всё пытала: где да как мы станем жить и делать бизнес.

— Ясно. Завтра опять пойдёшь «за товаром»?

— Не знаю, — Витус отвёл глаза, — скорее всего.

— Обещал?

— Я, вообще, сейчас ушёл к жене!

— Это не огорчило её?

— Конечно, огорчило! Она бы желала продлить тренинг до утра.

— Я не об этом! То, что ты женат, огорчило нашего президента?

— Нет. Она почему-то посчитала, что моя жена не может годиться в конкурентки. Я еле вырвался к детям!

— У тебя есть дети?

— Нет. Жена не хотела.

— Ясно. Если жена не захочет, ничего не сделаешь.

— Ты лучше скажи, мы, в самом деле, едем в этот Рижск?

— Конечно!

— А какие у тебя отношения с дядей?

— Суровые, надо сказать.

— Тогда, зачем к нему ехать?

— Пообещаем ему твёрдый процент, и дело в шляпе!

— Оля пока не желает отпускать нас.

— Из-за тебя!

— Ерунда, — нашёлся Витус, — сделаем телеграмму от моих родственников.

— А что делать с этим? — Клим указал ногой на котомки притащенные Похирисом.

— Продадим. Нам ведь нужны деньги!

— Деньги нужны, но ты посмотри! — Клим показал листок с зачёркнутыми фамилиями и именами: двумя чертами, крест-накрест и заштрихованными сплошной линией. — Вот как я пахал, пока ты там прохлаждался на большой кровати и плёл про жену и детей.

— Отрицательный результат, всё равно результат, — сказал Похирис.

— Замечательно, как говорят сетевики! И куда мы с этим барахлом? К ларьку, торговать за двести тысяч йен?

— К ларьку мы не пойдём. Мы направимся на базар!

Клим пожал плечами.

Валентина Ивановна Колбина, бывший парторг, нашла себе иное применение в жизни. Она подсела за прилавок на пять хозяйских процентов. И почему люди в большинстве своём не любят бывших партработников? Они почему-то считают, что бывшие коммунисты все поголовно стали бизнесменами и продолжают пить кровушку рабочего класса.

Валентина Ивановна прощала им это заблуждение. Так может думать только тот, кто не был в партии. Строгая иерархия и многоступенчатость льготных категорий номенклатуры была неведома рядовым коммунистам. Они платили взносы (подчас, немалые), ходили на собрания, где ничего не решали, голосовали единогласно и поддерживали генеральную линию, по обязаловке выписывали партийную прессу. Особенно уважаемый журнал «Молодой коммунист» рвался удобно — лист пополам и обеспечена вся семья по большой нужде. Туалетная бумага тогда звучала таким же словом, как робот. Вот и все привилегии простого коммуниста! Липовая неприкосновенность рушилась после любого ЧП. Общее партсобрание, единодушное осуждение, партбюро и разгон. «Партбилет на стол!» — и пинком под зад. Нечего позорить ряды «ума, чести и совести нашей эпохи»!

Валентине Ивановне в своё время не хватало штата редакции, чтобы «освободиться». Неосвобождённый от основной работы парторг — собиратель взносов, не более. Никаких льгот, кроме «горящих путёвок»! Ни автомобиля, ни дачи, ни квартиры. Голый энтузиазм да сознание того, что ты выше остальных коммунистов на одну ступеньку, а беспартийных — уже на две.

Привилегии узаконились по правилам капиталистического рынка. Номенклатура ушла в бизнес, а рядовые коммунисты продолжают пахать на этом самом рынке, как Савраски. По десять часов без перерыва, и пять процентов в кармане. Лучше, чем ничего. Это разумнее бесконечных и бестолковых митингов и собраний в поддержку тех же самых коммунистов.

На рынке всё проще. На тряпках — 3%, на продуктах — 5%. Валентине Ивановне досталось ни то ни сё: бытовая химия, зубные пасты и разная мелочёвка, включая туалетную бумагу. Утром хозяин привозил товар, вечером — забирал, рассчитываясь с продавцом. Он позволял приторговывать чем-нибудь побочным, но с оглядкой на налоговых инспекторов. В случае чего, всю ответственность за неуказанный товар он сваливал на продавца. Не смотря на такую льготу, приторговывать ничем не получалось. Не тащить же из дому! Да и тащить-то нечего. Так что, под свою ответственность бывший товарищ, а ныне госпожа Колбина ничего не брала.

Пока на горизонте не появился бывший сослуживец и коммунист Похирис. Он выглядел молодцом. Валентина Ивановна решила, жену поменял, не иначе. Его благоверная выжимала из супруга все соки, включая желудочный. Нынче щёки Витуса порозовели, глаза заблестели. Он совсем не казался потерянным в этой жизни. Жизни без привычной работы. Кому теперь нужен главлит, если в центральных газетах пишут матюгами?

С Похирисом молодой человек, какой-то азиат. Наверное, хозяин. Если не жизни вообще, то Витуса точно.

— Здравствуй, Валентина!

— Здравствуй, Витус!

— Знакомься, это мой друг и компаньон, Клим!

Клим поклонился. Колбина подала ему иссохшую руку. Торгуев подхватил её кисть, развернул ладонью книзу и поцеловал самые кончики пальцев. Мелочь, а приятно. Всё-таки привыкла госпожа Колбина к повышенному вниманию.

— Я по делу. Помнишь, как-то предлагала мне подзаработать?