Игорь Кузнецов - Дембельский блокнот или Фрагменты почётной службы

— Наташа, я в больнице, первая городская, третий корпус, третий этаж.

— Сейчас буду!

Лежу, размышляю, жить вроде бы должен, по крайней мере, я сейчас в больнице, можно сказать под присмотром. Да, кстати! Насчет «под присмотром», у меня ведь друг из техникума где-то здесь работает! Олежка Козлов, мы с ним вместе геологоразведочный техникум заканчивали. Все, звоню!

— Олежа привет! Я тут у тебя в гостях обосновался! В коридоре лежу.

— Ты где?

— Третий корпус, третий этаж.

— Сейчас буду!

Ну вот, может Олег что-нибудь придумает, он здесь какая-то величина, кажется. Через пять минут звонок

— Ты где?

— Третий корпус, в коридоре третьего этажа

— Странно, не нашел!

Через десять минут опять звонок.

— Тебя куда привезли?

— Первая городская.

— Блин! Игорь, я в областной больнице работаю. Всех на уши тут поставил! Ладно, что-нибудь придумаем!

Облом, однако!.. Ну, вот и Наташка идет, сумку с вещами тащит.

— Если бы тебя сегодня не забрали, я бы тебя сама вечером сдала!

— Почему?

— Тебя же сегодня утром Игнат чуть не уронил когда, прощаясь, лапы кинул. Ты еле на ногах стоял и не говори мне больше, что у тебя все «нормально», ненавижу это слово!

Вот и поговорили! Пока Наташа бегала по врачам, узнавала как у меня дела, и что будут со мной делать, к моей каталке подошел кто-то из медиков и сказал, что меня переводят, мол, место освободилось. Ай да Олежка! Молодец-то, какой!

Ну не может быть, чтобы без него тут обошлось! Одноместная палата с отдельным сортиром и душем, телевизором и холодильником. Из особых развлечений, тараканы толпами и цыганский табор в соседях. Наташа, увидев, куда меня поместили, немножко успокоилась и поехала домой.

Вообще-то дни, проведенные в этой палате, я не очень хорошо помню, все слилось в один длинный эпизод, где я лежал под капельницами, пил воду, сдавал кровь каждые три часа и обливался водой в туалете, потому что задыхался и не мог уснуть, а вода помогала забыться.

Через два дня меня попросили освободить помещение, сказали, что теперь меня будут лечить настоящие специалисты.

— А эти дни, что вы делали?..

— Старались, чтобы вы за выходные не умерли и своих врачей дождались. Отстойник здесь, со всего города убогих собираем. А теперь, если идти можете, перебирайтесь в седьмой корпус н а кафедру эндокринологии, вот направление, там спросите, куда идти.

Ну, я и побрел, не стал ждать машину, решил быстрее на новом месте обосноваться, а то вдруг опять в коридоре положат. Не звонить же опять Олегу. В общем, устроился, три койки на комнату, раковина, стол, холодильник, жить можно. Позвонил жене, сообщил, где меня можно теперь найти. И началась у меня больничная жизнь, полная уколов, анализов, капельниц, диет и конечно все это по строгому расписанию.

В один из дней, когда я немного оклемался, пришли в гости Наташка с дочкой Ниной. Нина купила мне прибор для определения сахара и принесла кучу общих тетрадей, со словами

— Вот тебе! Теперь не отвертишься, и запишешь все, что нам с мамой рассказывал! Не увернешься, времени у тебя теперь много, делать тут все равно нечего, лежи и вспоминай! Я до сих пор жалею, что не записала то, что дед рассказывал.

Да, Петр Ильич Архипов был интересным человеком. Во время войны сидел в концлагере, бежал три раза, три раза к стенке ставили, но не расстреляли. После освобождения американцами, замучила ностальгия, и он рванул к своим и попал в армию. Так до конца войны и пробыл механиком в автоколонне. Зато на ответную благодарность властей не нарвался, в предатели не записали.

А Нинка все внушает.

— Ты о внуках подумал?! Ты у них один дед остался! Помирать он собрался, а они, между прочим, тебя любят! Пиши, давай, если рассказывать ничего не хочешь. Подрастут и прочитают.

— Всё-всё, убедила, что вспомню, то напишу!

Вот так собственно и началась эта эпопея бумагомарательная…

Первый раз за пять месяцев после призыва в армию, отдыхаю. Лежу на панцирной сетке в полковом медпункте и ничего не делаю. Даже сержанты, отдыхающие на соседних койках, шуршать не заставляют. В самый первый день подошли и потребовали, чтобы я метнулся за тряпкой и ведром, а потом занялся дезинфекцией помещения путем методичного возюканья тряпкой по полу. Показал им свои ноги — отстали. Вот с тех пор, я успешно притворяюсь больным. Хотя почему притворяюсь?…. Подтягиваю одеяло и смотрю на свои ноги. Жуть! Ниже колен они сине-серые, но не болят, уже не болят. Чем я беззастенчиво пользуюсь и отсыпаюсь….

Появилось время вспомнить, как я здесь оказался. Жизнь последнее время несется как бочка с горы, а я внутри этой бочки и управление изнутри не предусмотрено. Так, что пытаюсь смотреть на все события, как бы со стороны, и хоть путь этой бочки еще не окончен и перспективы тревожные — впереди Афган, но пытаюсь быть оптимистом…

Хотел ли я идти в армию? Даже не знаю… Что толку рассуждать, если все уже предопределено, но я попытался чтобы эти два года не были скучными. Самыми нескучными войсками мне казались ВДВ — воздушно-десантные войска. Романтика! Фильм опять же недавно вышел, «В зоне особого внимания» называется. Думаю, не один я, после него десантом заболел. Я даже на него сценарий отыскал и прочитал. Тоже круто, жаль некоторые эпизоды в фильм не вошли…

Сам я себя богатырем никогда не ощущал, и как бы грудь «колесом» не выпячивал, медкомиссию к прыжкам мог и не пройти, тупо не хватало одного сантиметра до положенных ста семидесяти, да и «качком» не был. Поэтому у меня появился «ПЛАН»…. В геологоразведочном техникуме, где я тогда учился, появилась идея набрать две группы в ДОСААФ для прыжков с парашютом и для обучения вождению автомобиля. Мне показалось, что с группой единомышленников мне легче будет пройти медкомиссию и прыгнуть из самолета положенные три раза. Облом, однако…. Сколько бы я не бегал и не уговаривал студентов собраться в группу и прыгнуть с парашютом, но все почему-то выбирали обучение на вождение гипотетического автомобиля. Срок заявки, тем временем, подошел к концу, и я направился в ДОСААФ для регистрации группы будущих парашютистов. Надо сказать, что ребята хорошо повеселились, принимая у меня заявку на группу из одного меня, но все-таки я получил направление для медкомиссии на следующий день. Ночка выдалась длинная, кажется, я даже уснул. Просто я где-то читал, что рост человека непостоянный в течение дня, утром человек выше, а к вечеру он утаптывается. Вот и решил усугубить эффект, привязал к ногам растяжки из резины, а сам всю ночь ворочался и пытался стать длиннее. Как бы то ни было, но утром мне удалось зафиксировать свой рост на ста семидесяти сантиметрах и получить запись параметров в медицинской карточке. Прошел комиссию и на десять дней с утра до ночи усваивал ускоренный курс парашютного дела. В пятницу вечером под присмотром инструктора уложил парашют, который должен будет мягко спустить меня на землю и пошел спать.