Лили Коллинз - Без фильтра. Ни стыда, ни сожалений, только я

Когда я задумывалась о таком странном завершении наших отношений, то начинала сомневаться — может, я что-то не так сказала или выбрала неправильный путь. Я чувствовала вину за наше первое расставание и за то, что оказалась бессильна исправить ситуацию и во второй раз. Но тут мне приходится напоминать себе, что это не я заставляла его принимать решения. Это был он сам. Его действия говорили сами за себя, а послужившее финалом молчание оказалось красноречивее слов. Мне бы не удалось исправить его. Он всегда будет занимать особое место в моём сердце, и я всегда буду стремиться защитить его, но как бы сильно я ни любила его и как бы сильно ни продолжала любить, моя любовь не поможет ему полюбить самого себя. Я приложила все силы, чтобы справиться с его проблемами, и больше не жалею о том, как повела себя в этой ситуации. Я доверилась интуиции, своему внутреннему чутью, и ни в коем случае не собиралась отказываться от него. И до сих пор не отказываюсь. Просто я поняла, что эти отношения были пагубными для меня, и установила границы. Я дорожу собой и не могу позволить подвергать опасности своё здоровье ради кого-то другого. В этом нет эгоизма, за это не должно быть стыдно. Это разумно. Вы должны любить себя больше, чем кто-либо другой, и пользоваться своим голосом. Только теперь я осознала, что когда воспользовалась своим правом голоса, то говорила не с ним. Я говорила с его зависимостью, а она отказалась слушать меня.

Мои попытки справиться с алкогольной зависимостью моего бывшего парня, как оказалось, подготовили меня к будущему. Особенно это стало понятно, когда моему собственному отцу становилось всё хуже и хуже. Я не осознавала, что у него трудности, до тех пор, пока это не переросло в серьёзную проблему. В тот момент мне было чуть за двадцать. Всё началось, когда я была ещё тинейджером, но тогда у меня не было опыта отношений с испытывающими зависимость людьми, и я не знала, на что это похоже. Но когда всё открылось, я не могла думать ни о чём другом. Ему отлично удавалось скрывать свой алкоголизм — точно так же, как и мне — мои пищевые расстройства. Я постоянно боялась, что с папой может что-то случиться. Но что бы я ни говорила, какими бы способами ни выражала своё беспокойство, он продолжал пить. Алкоголь был для него инструментом, защитным механизмом. Я была уверена, что однажды меня разбудит телефонный звонок из другой части света и мне сообщат, что всё зашло слишком далеко. К счастью, папа услышал мольбы — мои, моих братьев и сестер и своих близких друзей, — взял контроль над ситуацией и уже несколько лет не употребляет спиртное. Я никогда не отказывалась от него. Даже когда мои неустанные попытки начинали действовать ему на нервы, моя решимость ни разу не пошатнулась, в моём сердце продолжала цвести надежда. Я продолжала убеждать его, что впереди ещё столько радостей, что он по-прежнему нужен мне — ведь кто поведёт меня к алтарю и будет нянчить его внуков?

Как и в ситуации с моим бывшим парнем, это вмешательство было одним из самых сложных, морально тяжёлых и болезненных вещей, которые мне приходилось делать. И самым трудным было то, что я не могла ничего контролировать. Для меня, человека, который любит управлять ситуацией, это была пытка. Я поняла, что когда человек начинает использовать алкоголь или наркотики для того, чтобы скрыть или замаскировать нечто более существенное, он не остановится до тех пор, пока не осознает и не примет то, от чего он пытается спрятаться. Если он не хочет разбираться с корнем проблемы, ему не станет лучше. Папа не признавал, что ему нужно остановиться, до тех пор, пока не захотел этого ради самого себя. Я сделала всё, что могла. И мне нужно было увидеть этот результат.

Не удивительно, что после всего пережитого у меня появились проблемы с доверием. Долгое время я сомневалась в каждом мужчине, который делал мне комплименты, находясь под воздействием алкоголя. Я не могла принять его слова, не задумавшись, кто же их говорит — сам парень или его опьянение. Все беседы, все взаимодействия нужно было обдумывать дважды. Может на самом деле он не хотел ехать со мной в путешествие. Может, он не хотел знакомить меня со своими друзьями и семьёй. Может, он не любил меня. Может, я не так уже ему и понравилась. Так было даже с тем парнями, которые не страдали алкогольной зависимостью, но были слегка навеселе. Они говорили мне приятные вещи, а по мне ползли мурашки. Этот страх отравлял мою жизнь, разрушив немало потенциально искренних и прекрасных моментов. Сейчас я стараюсь не проецировать свой прошлый опыт на других. Я не могу контролировать их поведение. И не могу всю жизнь сомневаться во всём, что говорят мне люди.

Отношения с зависимостью уберегли меня от длительных отношений с теми, кто эту зависимость переживал. Ведь чем больше они отказывались признать свою проблему, тем больше страдала я. Переживала, сделала ли достаточно. Достаточно ли им было меня. Что со мной не так? Почему они продолжали исчезать или искали утешения в алкоголе? От чего они бежали? Я чувствовала себя глупой и не заслуживающей уважения. Обманутой. И только теперь я поняла, что эти переживания сделали меня сильнее и рассудительнее. Мои глаза широко открыты. Я знаю себя лучше, чем прежде, и доверяю своим инстинктам, когда они предупреждают меня, что что-то не так. Мне не хочется снова оказаться в ситуации, когда меня обманывают и пользуются мною. Ко всему прочему, это слишком тяжёло — эмоционально вкладываться в человека, который скорее предпочтёт овладеть искусством саморазрушения, чем встретиться лицом к лицу со своими проблемами и признать, что нуждается в помощи. Просьба о помощи никогда не будет считаться показателем слабости. Наоборот, это необычайно мужественный поступок. Который может спасти вам жизнь.

Сейчас я смотрю на еду, как на энергию для моего тела и разума, я не боюсь её. Без этой энергии мне не стать сильнее — ни в эмоциональном, ни в умственном, ни в физическом плане.

«Любовь — самый важный ингредиент». Звучит немного сентиментально, но это чистая правда. Когда готовишь от чистого сердца, то еда становится поистине пищей для души, блюдом, без которого мы не можем жить. Очень долго я этого не понимала. Не осознавала, как это важно — напитывать себя, своё тело и свой разум. Понадобилось лет десять, чтобы моё мнение о готовке поменялось и я стала видеть в ней силу, а не опасность. В детстве я обожала время, проведенное на кухне за поглощением еды, приготовленной мамой. Мы вместе ужинали, болтали о том, как прошёл день, а потом, во время десерта, смотрели наши любимые программы по телевизору. Я с нетерпением ждала этих моментов. Но хотя мне нравились все эти кулинарные ритуалы, я не предпринимала попыток приготовить что-нибудь собственноручно. Многие мои друзья пекли с самого детства и приносили на школьные ярмарки или праздники всякие чудесные сладости. Но только не я. Позже, в старшей школе, у меня начались проблемы с питанием, и конечно, овладение кулинарным искусством по-прежнему не значилось среди моих приоритетов. Так было до тех пор, пока в двадцать с чем-то лет я наконец не примирилась со своими пищевыми проблемами и не начала встречаться с парнем, которого сильно любила, что и сподвигло меня измениться.