Сергей Дигурко - Статист

— Сейчас я сделаю коктейль по фирменному рецепту, — когда они вернулись домой, сказал Кирилл.

На столе появились «Рижский бальзам», ликер «Шартрез», «Советское шампанское», «Столичная водка».

Девушки колдовали в кухне над салатами.

— Мальчики мыть руки и к столу, — улыбаясь, позвала Ирэна минут через сорок.

— С новосельем! Пьем до дна и на брудершафт. Посуду прошу не бить — объявил тост Свирин.

Приготовленная уха пахла ароматно дымком и специями.

Коктейль хмелил.

Праздник удался.

Праздник требовал продолжения.

— Там в глубине сада есть сауна. Не русская банька, конечно но….

Пошли, попаримся? — предложил Славка.

— Все вместе? — опустила глаза Ирэна?

— Да, а что?

— Я не пойду, — попыталась встать Ирэна.

— Сиди, сиди, куда ты? — остановил ее Кирилл. — А со мной пойдешь?

— С тобой, пойду. Со всеми, нэт, — неожиданно резко и с акцентом подытожила девушка.

— Ради Бога. Пошли, Эля, будем первопроходцами, — хмыкнул Свирин и, захватив с собой несколько бутылок с пивом, они пошли в сауну.

— Что с тобой? — спросил Ирэну Кирилл.

Девушка подошла к окну, закурила сигарету.

Кирилл обратил внимание, как дрожат ее пальцы и губы.

Пауза неприятно затягивалась.

Кирилл сделал два шага…

— Кир…. Тебя насиловали пьяные мужики. Поганое стадо ублюдков? — остановила его Ирэна.

— Бедная моя девочка, как… — опешил Поздняков.

— Не надо, не надо меня успокаивать, Кир.

Это было давно, уже почти забылось, понимаешь? Почти но…

— Давай не будем об этом, Ира, если тебе не приятно вспоминать.

— Приятного мало.

— Их нашли?

— Кир…

— Все… все… Прости, — Кирилл взял за руки.

— Кир, мне нелегко, я не могу, сразу…

Мужчины….

Но,… но тебя я хочу, — прошептала Ирэна, и прижалась к Кириллу. Тот легко поднял ее и понес к кровати.

— Закрой дверь, — попросила Ира. — Дай мне шампанское, пожалуйста.

Кирилл взял два бокала, наполнил их искрящейся жидкостью.

— За тебя, Кир!

— За нас, Ира.

— За нас…

Кирилл, поцеловав ее в грудь, почувствовал, как налились и затвердели соски. Провел языком вдоль ложбинки, вокруг пупка. Ирэна приподняла тело, по которому бежала волна страсти и одним движением сняла джинсовые шорты. Кирилл, спустившись ниже, слегка развел ноги девушки и поцеловал ее в ароматные влажные завитки волос.

Входная дверь дернулась несколько раз.

— Нет, — вскрикнула Ирэна.

Кирилл заметил в окне Свирина, прикрыл девушку телом и погрозил Славке кулаком.

Ирэна стояла под душем. Тугие струи воды, и взгляд Кирилла ласкали ее тело.

— С тебя можно писать картину. Тебе нужно посвящать стихи.

— Еще немного и я растаю. Не боишься?

— Ты очень откровенна и естественна.

— Откровенна? Откровенной нельзя быть до конца даже перед собой, Кир. Ты, Манул, должен знать это.

— Учту, моя учительница. Иди сюда — протянул руку Кирилл.

— А спать сегодня думает мой ученик? — улыбнулась Ирэна.

— Спать? Мне и так кажется, что я сплю все эти дни. Что ты мне снишься, — Кир, слегка укусил Ирэну за ушко, словно проверяя, не призрак ли она.

Так незаметно текло время…

Вячеслав решил сходить на разведку в санаторий.

— С возращением, — воскликнул Пряхин, увидев Свирина.

— Как здесь дела, как лечение?

— Лечение идет полным ходом. Вовка такую телку зацепил, закачаешься!

Славик позвони домой, мать волнуется, — сменил тему Николай.

— Алло, мам…это я, — нарочито деловым тоном произнес Вячеслав в трубку телефона — автомата.

— Славочка, деточка, мы с папой приезжали в санаторий. Ты не ночуешь в палате. Тебя видят в обществе какой — то расфуфыренной дамочки. Славик…

— Мама мне же не 17 лет. Я уже большой мальчик. Все хип — хоп. Я в норме.

— У тебя отпуск завершается. Ты не забыл?

— Спасибо, мам… напомнила,… не забыл. Все…все…. я скоро буду. Целую.

Ирэна вешала белье во дворе.

Эльза в желтом купальнике в соломенной шляпке подошла к ней:

— Хозяйничаешь? Как амурные дела?

— Нормально Эля — ответила грустным голосом Ира.

— Не боишься, что привыкнешь? Потом с кожей отдирать не придется? — кивнула Эльза в сторону лежащего в гамаке Кирилла.

— Как тебе сказать, и да, и нет.

Вячеслав, вернувшись из санатория, подошел к Кириллу. Донеслось несколько громких фраз….

— Ну что за мужики? Как только одни остаются, без присмотра дам, так обязательно матом ласкают слух, — хохотнула Эльза. — Мальчики, вы же в Раю, не ругайтесь, грех…. Славочка, что тебя так взволновало, мое Солнце?

— Да, предки… напомнили, что отпуск подходит к концу. Конец Раю, Эля. Но представление продолжается.

Отходную сгуляем? Традициям нельзя изменять. Девочки вечером оторвемся на полную катушку, я угощаю, — объявил Славка и постучал о стол туго набитым кошельком.

Ночное небо играло звездами. В центре сада горел костер. На веретене жарился поросенок. Эля тараторила, смеялась. Славка и Кирилл, положив руки на плечи, друг другу, пели Высоцкого, Окуджаву, вспоминали однополчан.

Ирэна отмалчивалась, обхватив колени руками, смотрела на огонь.

— Да, Славка, — береги себя в Афгане, — отпивая пиво из бокала, посоветовал Свирину Кирилл. — Знаешь такой анекдот. На берегу черного — черного озера. В черном — черном лесу. Под черным — черным небом. У черной — черной скалы, сидят два черных — черных человека.

Вокруг них летают черные — черные птицы, черные — черные комары. Вьется черный — черный дым.

Один говорит, другому: «Знаешь, Леонид Ильич, если бы мы знали, что в такое черное — черное дерьмо вляпаемся, вряд ли стали бы покрышки в костре жечь».

«Да… Юрий Владимирович, ты прав. Это все Суслов советолог — гад виноват. Надо ему на день рождения подарить черный-черный костюм».

— Ребята, да хватит вам о войне, о политике. Попробуйте наливочки. Из дома привезла, на бруснике, от всех болезней и для любви полезная очень, — сказала Эльза показывая витую темную бутылку.

— Я пас, — возразил Кирилл, отрезав кусок мяса, — голова что-то разболелась. — Пошли домой, Ира?

— Пойдем милый. Мне завтра рано вставать — экзамен.

— Славка, костер погасишь, когда будете уходить, ладно?

— Ладно, Кир. Мы еще чуток посидим, и тоже баю — бай, — целуя Эльзу в щеку, ответил Свирин.

Они любили друг друга долго, нежно, безрассудно…

Распустив белокурые волосы Ирэна, не скрывая возгласов страсти, извивалась под Кириллом. Тот гладил ее молодое и податливое тело, целовал в глаза, в грудь, в губы… Она чутко реагировала на любое его желание. Время от времени, беря на себя инициативу, садилась сверху… раскачивалась… Подводила его к окну, наклонялась низко, ухватившись руками за подоконник. Шептала, кричала то на русском, то на родном языке.