Сергей Дигурко - Песок и время

Хочу видеть тебя каждый миг, каждый день, вечно, слышать слова, которые ты произносишь порой беспечно, хочу быть зависимым, хочу быть нужным, срочно. Хочу успеть надышаться тобою, мне иного не надо. Хочу, взявшись за руки, вступить в обновленное завтра. Ранние рассветы встречать без капризных туманов, хочу увидеть облака, игру звезд, шепот закатов, хочу, чтоб жизнь была тобой насыщенна и уютна. А когда придет пора уходить, навек расставаться, закричу я клятву тебе, посвящая молитву — слова: „Спасибо что одарила меня правом влюбляться, быть рядом с тобой всегда, мне иного было не надо…“

Ты хочешь быть со мной всегда и везде, в разлуке, в горе и в тесной плацкарте?

Давай попробуем, рискнем, попытка не пытка, с милым рай в шалаше, одна на двоих лямка…

Противопоставим Любовь зазнайке Судьбе, останемся одни, не в облаках, на Земле, станем единственными — мужчиной и женщиной, — нам иного не надо, будет нам это наградой».

— Папа, папа, ну когда мы на вокзал поедем? — вбежав на кухню, крикнул Андрей.

— Да, пора… уже пора, сынок. Только на вокзал ты не поедешь, уже поздно, спать пора ложиться. Я сам, я сам доберусь.

Одевшись, Мартыновы вышли из квартиры. Андрей нажал на кнопку вызова лифта, тот, скрипя тросами, лениво полез вверх.

— Сережа, а может, пошли пешком, а то еще застрянем между этажами, на поезд опоздаешь, — сказала Таня.

— Поехали, поехали на лифте, — настаивал сын.

Сергей усмехнулся, зная, какое удовольствие получает его ребенок от такой поездки:

— Конечно, на лифте, Андрей Сергеевич, поедем, на лифте и никак иначе.

Двери лифта распахнулись, и Андрей первый с радостным визгом вбежал на шатающуюся поверхность пола.

— Поехали… посадка на первом этаже, всем пристегнуть ремни, — поднеся руку с виртуальным микрофоном ко рту и имитируя своим голоском голос стюардессы, четко выговаривая слова, декламировал Андрей.

В этот момент в кабинете лифта замигала лампа освещения. Таня вопросительно посмотрела на Сергея:

— Я же говорила, пошли пешком…

— Мама, мама, ты ничего не понимаешь. Это же перегрузки, — зашикал на нее сын.

Лифт, несколько раз дернувшись на тросах, продолжил движения к месту посадки.

На первом этаже его двери нехотя открылись, словно не спешили выпускать пассажиров на свободу.

— Вот и все, мне пора, — взглянув на часы, произнес твердым голосом Мартынов.

Обняв и поцеловав жену и сына, он зашагал к автобусной остановке.

Садясь в автобус, крикнул:

— Я позвоню вам из Москвы.

В ответ услышал голос Андрея:

— Папка, папка, я приеду к тебе обязательно, слышишь меня? Не скучай, ведь Тобик с тобой…

Автобус отъехал от остановки, и Мартынов через стекло еще некоторое время видел, как Таня и Андрюша стояли и махали, махали ему вслед…

А вот и Москва — Казанский вокзал. Мартынов вышел на перрон, вдохнул полной грудью морозный воздух.

Москва… по-прежнему суетишься, все время куда-то спешишь. Не меняешь свой характер, Москва, в этом мире ты такая одна. Прохожие, несмотря на мороз, на ходу жуют эскимо, читают книги и журналы в метро, дворники нещадно скоблят ото льда тротуары, мелькают призывной рекламы огни, очереди за билетами в театры, в кино, мелькают желтые, словно канарейки такси.

Сергей зашел в телефонную будку. Набрал семь цифр и после нескольких длинных гудков услышал в трубке голос: «Слушаю. Сайгин».

Мартынов представился и спросил о дальнейших действиях.

— Приезжайте в Генштаб, пропуск на ваше имя будет заказан. Пройдете через восьмую проходную, — ответил степенный голос собеседника.

Несколько остановок на метро, и Мартынов оказался на улице, перед огромным, занимающим несколько кварталов многоэтажным зданием из светло-серого камня. У подъездов черные «Волги», «Чайки», туда-сюда снуют моложавые полковники. «Столько полковников, что из них можно было сформировать не один батальон», — подумалось Сергею. Стояние в очереди в бюро пропусков заняло не меньше часа, было время окинуть взглядом людей рядом.

Женщины с маленькими детьми, молодые или среднего возраста мужчины. Из разговоров стало понятно, что женщины с детками едут к своим мужьям, проходящим службу за границей. В бюро пропусков, несмотря на зиму, душно, тесно. Ни одного стула, куда можно было бы сесть отдохнуть, скоротать время, пока оформлябися документы.

«Меняются времена, но порядки существенно не меняются», — подумалось Мартынову. Вспомнил, что недавно прочитал в книге Валентина Пикуля, как министр царского правительства Горчаков утром спросил у дежурного регистратора:

«— Что получено за ночь с телеграфа?

— Существенного, ваше сиятельство, в мире ничего не произошло. Янки намерены избрать в президенты какого-то лесоруба по имени Авраам Линкольн, за которым они признают талант остроумного оратора. Линкольн, кстати, видный проповедник против рабства чернокожих.

— Что там негры! — отмахнулся министр. — У нас вон белокожие не могут никак раскрепостить своих же белокожих…»

Получив пропуск, Сергей поднялся по скользким мраморным ступенькам и открыл массивные двери 8-й проходной. Солдат срочной службы в фуражке с синим околышем, внимательно сверив записи в пропуске и в удостоверении личности офицера, со словами: «Проходите, товарищ майор», отдал ему воинскую честь. Полы коридоров Генерального штаба были устелены дорогими ковровыми дорожками, на стенах и потолках висели модные люминесцентные светильники, излучавшие комфортный голубой свет. Сергей на скоростном лифте поднялся на пятый этаж. Ему нужен был кабинет № 533. Вот и он. На двери табличка с надписью: «Саранкин. Сайгин.»

— Разрешите войти? — толкнув дверь, спросил Мартынов.

В просторном кабинете друг напротив друга, обложившись грудами бумаг, сидели два полковника лет тридцати пяти — сорока с общевойсковыми эмблемами на погонах.

Сергей, протянув пропуск одному из них, представился. Тот бегло, как показалось с отсутствующим видом, изучил пропуск и сказал:

— Так, я полковник Сайгин, буду курировать вашу группу вплоть до отъезда в Ливию. Со мной будете держать связь во время отпуска и после окончательного возвращения из спецкомандировки. Вот вам номера телефонов, сообщите их жене. Через месяц другой мы оформим визу на нее и вашего ребенка. Периодически пусть позванивает мне и справляется о точной дате вылета. Ваш вылет в Ливию через десять дней. За это время с вами будут проведены занятия по изучению материалов, касающихся страны пребывания. На Центральных вещевых складах Министерства обороны получите гражданскую одежду на свой выбор. Сдадите в ЦК КПСС партийный билет и, пожалуй, это все… Если вопросов нет, то в кабинете № 534 собирается ваша группа, можете присоединяться к коллегам.