Ирма Грушевицкая - Лабиринт

Она читала истории про людей, которые, вернувшись с войны, не смогли найти себя в мирной жизни. Неприкаянные, они не понимали, что с этой жизнью делать. Мэри так себя и чувствовала — неприкаянной, не представляющей, как жить дальше. Гарри Поттер закончил Хогвардс и вернулся под лестницу в дом Дурслей.

По сути, она отдалась незнакомому мужчине, который, вдобавок ко всему, являлся ее шефом. И пусть между ними было не менее десяти начальников поменьше, сути дела это не меняло. Если бы они были просто незнакомцами… Впрочем, в данный момент мозг блокировал мысли о морали. Мозг вообще не хотел ни о чем думать. На Мэри навалилась такая страшная усталость, что, едва скинув мокрую куртку и обувь, девушка упала на кровать и забылась тяжелым сном.

Проснулась она резко и некоторое время пыталась сообразить, почему в комнате горит свет и почему она спит в одежде. Мэри испытывала глубокое эмоциональное похмелье, и вряд ли здесь можно обойтись обычным аспирином. События вчерашнего дня возникали в памяти урывками, всплывая на поверхность одно за другим, но давать какую-либо оценку им девушка все еще не была готова. Одно Мэри знала точно: страусом она никогда не была и всегда отвечала за свои поступки. Как бы ни хотелось обратного, в произошедшем ее вины гораздо больше, чем видится на первый взгляд. Нужно подготовиться к тому, что последствия окажутся катастрофичными.

Впрочем, какова может быть эта катастрофа? Возможность лишиться работы? Что ж, это всего лишь вопрос времени. Мисс Бенфорд при любом раскладе не даст ей спокойно жить. Что еще? В суд на нее подадут за харрасамент? Три раза «ха-ха». Ни один мужчина не заявит о домогательствах, не побоявшись показаться смешным. Мэри сознательно не идентифицировала мистера Крайтона, предпочитая думать о нем, как о малознакомом человеке. На самом деле, так даже было легче: случайный секс — с кем не бывает? Корить себя за это в двадцать три в современном мире едва ли не моветон. Элис точно бы покрутила у виска, расскажи она ей о душевных терзаниях. Вот и Мэри не будет терзаться. Она же умница.

Терять ей и правда было нечего. А когда нечего терять, нечего и предложить. Умница Мэри знала это так же хорошо, как и то, что никогда больше не увидит Мэтта Крайтона при подобных обстоятельствах. Значит, абсолютно правильным станет все забыть и жить дальше. И не стыдиться, если когда-нибудь в мыслях ей снова захочется вернуться к пережитому удовольствию. Ненамного она продвинулась в узнавании своего тела, но теперь дурацкие воспоминания о Скотте и его лодке можно заменить на машину мистера Крайтона. Однако, намечается кое-какая тенденция: возможно, самолет — то место, где она, наконец, лишится девственности.

Мэри встала с постели другим человеком. Может, это всего лишь защитный экран, но под ним она ощущала себя сильной и смелой. Решительной. Великодушной к своим слабостям. Это ее жизнь, ее поступки, ее ответственность, и ни на кого она не собирается их перекладывать.

Кстати, об ответственности: неплохо бы решить вопрос с машиной и позвонить Нино.

Совершенно другие чувства обуревали в этот момент Мэтта. Его похмелье оказалось вполне себе реальным.

К друзьям он так и не поехал, чем наверняка заслужил звание «козлины месяца». Но покер и пьяные разговоры — не совсем то, в чем он нуждался в данный момент. С парнями он разберется после, а вот свою голову на потом не оставишь. Она явно нуждалась в починке.

Лишь после того, как он едва не проехал на красный — два раза! — Мэтт заставил себя сосредоточиться на дороге. Сделать это было очень сложно. Картины произошедшего то и дело возникали перед глазами, делая его буквально слепым. Он никогда не был эгоистом в сексе, предпочитал играть на равных. Будучи зрелым мужчиной, Мэтт прекрасно понимал, что данное равноправие всегда окупается сторицей. Но никогда — никогда! — за всю свою жизнь он не получал такого удовольствия от близости без самого факта близости. Хотя, стоп, он не совсем прав: пусть в сексуальном плане близости не было, но во всем остальном Мэтт испытал те же эмоции, что и всегда. Если не ярче. Да он едва не кончил, ловя оргазм Мэрилин! Сексуальное удовлетворение без секса — о чем он, вообще?

Но это было. Было. Он до сих пор видит перед собой ее раскрасневшееся лицо. Чувствует вкус ее губ у себя на языке. Его пальцы пахнут ею. Его член до боли упирается в ширинку, стоит ему поднести их к носу. Чувства, намного сильнее обычных, заставили Мэтта разозлиться на себя и вдавить педаль газа в пол.

Домой. Срочно домой. Смыть с себя Мэрилин Рейнольдс, вытрахать из головы мысли о ней, забыться и забыть. Позвонить Лоре, Джессике — да кому угодно! — чтобы спустить напряжение, заменить воспоминание о белокурой малышке, бьющейся в его руках в оргазмических судорогах.

Черт! Черт!!! Чееееееерт!!! Мэтт зарычал в бессильной злобе. Никому он звонить не будет. Просто примет дома холодный душ. Ледяной даже! Вместе с бутылкой виски он окажет на него целебное действие. Безусловно.

Душ не помог. Вернее, Мэтт сам изначально дал слабину, встав под теплую воду. Положив руки на стену, мужчина смиренно подставил голову под бьющие струны и закрыл глаза.

Ох, зря он это сделал.

Лицо Мэрилин отпечаталось на сетчатке. Член среагировал мгновенно, и Мэтт сдался, не сделав ни единой попытки принять бой. Рука опустилась вниз. Обхватила эрекцию. Одно движение. Второе. Третье… Через десять секунд все было кончено. Со всем. Совсем.

Виски оказался в этом смысле куда более действенным средством. Хватило две трети бутылки, чтобы голову заволокло туманом. Мэтт так и вырубился на диване в гостиной перед телевизором, включенным на спортивном канале. Куда уж брутальней.

Проснулся он так же резко, как и Мэри. Вот только, в отличие от нее, наоборот — удивился тому, что из одежды на нем одно лишь полотенце, которое он безуспешно пытался использовать в качестве одеяла. И воспоминания на него обрушились сразу, а не постепенно, и так же сразу Мэтт дал оценку своим действиям.

Матерь божья, ему тридцать два, а он тискал девчонку в машине как пубертат-переросток! Докатился. Допрыгался. Дозаинтересовывался. Чертово наваждение, но вполне логичный конец игры в догонялки, которую они с Мэрилин устроили в последние несколько недель. Кто из них жертва, а кто ловец — впервые задумавшись над этим вопросом, Мэтт засомневался в ответе. Вообще-то, сначала за ней погнался он. Но если хорошенько подумать…

Одна треть оставшегося в бутылке виски помогла с анализом. Постепенно, глоток за глотком, шаг за шагом, Мэтту открывался весь тончайший замысел игры, которую вела с ним белокурая ангелоподобная Мэрилин Рейнольдс. В какой-то степени он даже восхищался умом и прозорливостью девушки, способной продумать такую многоходовую партию.