Ирма Грушевицкая - Вызов (дилогия)

Он говорил чётко и отрывисто. Без эмоций. Без малейшего упрёка в голосе.

— Это жестоко, — выдохнула я.

— Жестоко слышать, что я и наша дочь — причина твоего ада.

Я закрыла лицо руками и мелко затряслась: "Нет, нет, нет! НЕТ!!!"

— Ты этого боялась, да? Боялась, что узнают, что Эбби не дочь Майкла? Что ты будешь выглядеть в глазах окружающих не благородной вдовой, а изменщицей? Так?

— Прошу тебя, Дилан.

— О чём?

— Не надо…

— Ты боялась людского осуждения. Не моего.

— Я не этого боялась.

— Тогда чего же?

— Что всё это отразиться на них! — закричала я. — На детях. На моих родных. Я не хотела, чтобы на Эбби показывали пальцем и говорили, что она не дочь Майкла. Не хотела, чтобы она, а вместе с ней и Макс, стали изгоями. Не хотела, чтобы на Марти Вуда смотрели с усмешкой или, чего хуже, с жалостью. Не хотела этого ни для моего отца, ни для Ким. У нас маленький город, Майкла многие знали. Обязательно пошли бы слухи.

— То есть, сейчас ты этого не боишься?

— Сейчас я не боюсь ничего. Потому что мой главный страх в прошлом.

— И каков же он?

— Что тебе всё равно.

Дилан нахмурился. Я вздохнула, понимая, что ему требуются объяснения.

— Я боялась, что ты забыл меня. Что для тебя я ровным счётом ничего не значила.

— Такого никогда не было.

— Но я же не знала этого наверняка! — вскричала я. — Если хочешь меня в чём-то обвинить, обвиняй в том, что я тебе не поверила. При всём желании обратного, у меня просто не было на это времени.

— Господи, какой я дурак! — Дилан медленно провёл ладонью по лицу и застонал. — Ведь я хотел приехать, рвался к тебе. Я бы мог… Чёрт! Это невыносимо.

Я снова осторожно дотронулась до его плеча.

— Не вини себя. Мы оба были дураками.

— Я всё это время любил тебя, малыш, — произнёс он с горечью. — Ты должна была чувствовать это, должна была позвонить. Обязана была.

— Как ты себе это представляешь? "Привет, это Оливия. Мы как-то провели ночь, и я родила от тебя ребёнка. Да, и ещё, у меня муж умер, так что, как насчёт…"

— Прекрати!

Дилан резко выкрутил руль. Машина остановилась у обочины, а он обернулся ко мне, схватил за плечи и хорошенько встряхнул.

— Ты не понимаешь, что говоришь!

— Всё я понимаю! Майк не заслуживал этого! Да, с ним уже не было той страсти, что однажды накрыла нас с тобой, но он всегда мог рассчитывать на моё уважение.

— Ты всё ещё не можешь отпустить его. — Глаза Дилана метались между моими.

— Теперь уже могу. Иначе бы не вышла за тебя.

— Это ничего не меняет. Ты всё ещё жена Майкла Вуда, — сказал он с горечью. — К сожалению, я ничего не могу с этим поделать. Я хочу вернуться, забрать тебя и детей и привезти к себе. Я мог бы это сделать, если бы это помогло тебе захотеть быть ближе ко мне.

— Я люблю тебя.

— Я знаю. Как знал, что ты любила меня в нашу единственную ночь. Но, как и тогда, ты всё ещё мне не принадлежишь.

Дилан отпустил меня. Какое-то время он сидел прямо, смотря перед собой на дорогу. Я тоже не двигалась, думая обо всём сказанном. Я хотела сказать, что он не прав. Что я принадлежу ему. Сказать, что моя душа плачет от того, что он вынужден меня оставить. Что я жажду его, что он нужен мне…

Это было ни к чему. Дилан знал обо всём не хуже меня. Он так же хотел быть рядом. И он прав — нас не пускали друг к другу не только мы сами, но и то, что, казалось, уже давно осталось в прошлом, — моя жизнь с Майком. Для всего мира я всё ещё Лив Вуд. И буду ей до той поры, пока не надену кольцо Дилана и не назовусь Оливией Митчелл. Но сейчас — в эту самую минуту — я понимала, что не так-то просто будет это сделать.

До аэропорта мы доехали в полном молчании. Безумно не хватало ощущения руки Дилана в ладони, — того, которым наслаждалась я по пути из Сиэтла. Не верится, что это было только вчера. И вот снова между нами стена, и Дилан снова меня оставляет.

Мы припарковались на стоянке небольшого аэропорта рядом с моим одиноко стоящим грузовичком.

Дилан заглушил двигатель и устало облокотился на руль сцепленными в замок руками.

— Теперь вы — ты и дети — вся моя жизнь, — сказал он глухо. — Пожалуйста, помни об этом.

Минуту я честно боролась со слезами. Но его голос — ровный, смиренный, почти безжизненный, прорвал все барьеры. Отстегнув ремень безопасности, я рухнула в объятия любимого.

— Не хочу! Не хочу, чтобы ты уезжал, — всхлипывала я, прижимаясь к его груди. — Это неправильно.

— Неправильно, — соглашался Дилан. — Но по-другому никак. Пока никак.

Он дал мне немного поплакать, а после, взяв моё лицо в ладони, большими пальцами вытер текущие по щекам слёзы.

— Надо подождать, малышка. Нельзя так сразу обрушивать всё это на родных.

Дилан словно уговаривал меня. Словно забыл, что совсем недавно мы оба пришли к такому выводу. Хотя, может, он уговаривал себя?..

— Мне кажется, с твоими особых трудностей не будет, — бормотала я угрюмо.

— Не скажи. Думаю, Фиби уже устроила Джейсону допрос с пристрастием. Теперь моя очередь.

— Мне так жаль.

— Джейсона?

— Вас обоих.

— Не стоит. Жалеть нужно о том, что мы так и не побыли вместе.

Дилан начал оставлять на лице маленькие поцелуи, заставляя меня жмуриться от нежности, с которой он это делал.

— О-ох. — Я задохнулась, когда его губы, наконец, нашли мои.

Он целовал меня, крепко сжимая в объятиях. Большие и сильные руки обнимали, гладили, двигались вверх, зарывались в волосы. Я стонала под его губами, так же жадно цепляясь за Дилана, за те минуты, что мы могли побыть вместе. Мне было отчаянно его мало. Это исступление длилось и длилось, и в какой-то момент я поняла, что не выдержу.

— Возьми меня. Сейчас.

Его лёгкий смешок я скорее почувствовала, нежели услышала. Мой язык упёрся в его зубы, когда Дилан улыбнулся.

— Нет, родная, мы не будем заниматься с тобой любовью в машине. Не в первый раз.

Он отодвинулся от меня, но зелёные глаза плавились от удовольствия.

— Первый раз у нас уже был, — заметила я сварливо.

— Да, но тогда ты ещё не была моей женой.

— Резонно.

Дилан снова приблизился и, убрав волосы, зашептал мне на ухо:

— Что бы ни было в прошлом, Лив, когда в следующий раз мы займёмся любовью, это будет наша первая брачная ночь. И как бы я ни хотел взять тебя прямо здесь, — он слегка прикусил мою мочку, посылая волну дрожи по телу и этим интимным жестом, и своими словами. — Позволь мне на этот раз всё сделать правильно. Хотя бы для успокоения остатков моей совести.

Выехав со стоянки, я посмотрела в зеркало заднего вида: машина Дилана ехала за мной. При въезде на пятую автомагистраль мы должны были разминуться: мой путь лежал на юг, а он сворачивал на север, к Сиэтлу. В последний раз с улыбкой я взглянула в зеркало на две яркие точки, и выкрутила руль налево.