Ирма Грушевицкая - Вызов (дилогия)

От нахлынувшей волны удовольствия, я снова застонала, а после едва сдерживалась, чтобы не закричать, когда он начал двигаться: во мне, на мне, со мной…

Он полностью выходил из меня, потом снова на всю длину погружался. Закрыв глаза, я полностью отдалась ритмичным движениям. Ухватив его за шею, я толкнула Дилана вверх, и, не выходя из меня, он посадил нас на кровать. Теперь его руки были у меня на талии, но следующее глубокое проникновение, когда мы одновременно ринулись друг на друга, взорвалось во мне яркой вспышкой. Я закричала. Дилан быстро закрыл мне рот поцелуем. Он всё ещё продолжал двигаться, пока я кончала. Я совсем ослабла, потеряв голову от восхитительных ощущений, но продолжала по инерции двигаться, и через пару сильных толчков Дилан ко мне присоединился.

— Ох, детка, — он тяжело выдохнул, зарываясь лицом в мою шею.

Мы просидели так некоторое время, дрожа и пытаясь восстановить дыхание. Мои руки рассеянно поглаживали его спину. Дилан тяжело дышал и, так же как и я, не желал разрывать нашу связь.

Наконец, он нагнулся, увлекая меня на сбившиеся простыни. Я соскользнула с него, но моментально снова была притянута к влажной груди.

— Каждый раз с тобой, это… это как откровение, — хрипло проговорил Дилан. — Мне всегда будет мало тебя, моя Лив.

Я лениво улыбнулась: он выразил словами именно то, что я сейчас чувствовала. С каждым разом мне хотелось его всё больше.

Я сказала Дилану об этом, и по тому, как он крепче он обнял меня, одновременно дотрагиваясь губами до всклоченной макушки, поняла, как он счастлив.

Soundtrack — Two Steps Behind by Def Leppard

Следующие два дня, предшествовавшие пресс-конференции, прошли в хлопотах.

Рано утром Дилан уезжал на работу и появлялся только под вечер: из-за недельного отсутствия скопилось множество дел, требующих его личного участия.

К обеду следующего дня игровая приставка была подключена, и мне стоило неимоверных усилий хотя бы на полчаса выгнать Макса из комнаты. Крайне непедагогично, кончено, но трудно было не поддаться искушению и не спустить всё на тормозах. Если я и ругала сына, то больше для проформы, уверенная, что чем меньше буду давить на Макса, тем легче ему будет принять то, что он неизбежно должен был узнать.

Да, я откровенно трусила перед собственным ребёнком и вообще вела себя не так, как обычно. Словно подросток, я краснела от того, что и как говорил мне Дилан по телефону; от прикосновений и поцелуев, которые он украдкой дарил. От того, как в следующие ночи я бежала к нему комнату и, либо поджидала его в кровати, либо сразу же попадала в объятия, и мы снова и снова занимались любовью.

От постоянного недосыпания у меня появились тёмные круги под глазами, но ни одну нашу ночь я не променяла бы на спокойный сон. Лишь под утро я засыпала, убаюканная ласками Дилана, чтобы уже через пару часов, получив очередную дозу поцелуев, вернуться в свою комнату и заняться детьми. Хотя какое "заняться": детям я была не нужна. Макс был занят приставкой, а Эбби — новой подружкой.

Во вторник Кэтрин рассказала про школу, в которую ходит Лиззи, которую закончили все Митчеллы, и в которую, по её мнению, следовало отдать Макса.

— Здесь хорошие учителя и приличная научная база. Наша семья уже много лет входит в попечительский совет. Тебе стоит только назвать своё имя, и любые проблемы будут улажены. Если они вообще возникнут: думаю, Эллен уже звонила директору Хатченсону.

Вообще, Кэтрин много рассказывала о Митчеллах: об Эллен и Говарде, Саймоне и Фиби. И конечно о Дилане.

— Не думала, что он способен на такие чувства. Я вижу вас двоих, и… С вами в одном помещении находиться трудно — такой идёт заряд интимности. Вы оба — как дети с долгожданной игрушкой: подарили, а начать играть страшно — вдруг сломаешь? Пока вы только смотрите друг на друга, убеждаетесь, что вы настоящие, боитесь друг друга помять. Это так необычно. Я уже не помню, как это было у нас с Саймоном, и искренне вам завидую.

Она долго сокрушалась, что была такой невнимательной и упустила момент, когда я и Дилан сблизились.

— Да и как можно было догадаться, что между вами что-то происходит: вы же впервые встретились, когда ты приехала за Майклом?

— Вообще-то, нет. Мы познакомились в клубе. — Конечно, едва ли ту встречу можно было назвать знакомством. — Потом заболела Лиззи.

— Значит, когда мы были на острове, вы…

Кэтрин мысль не закончила, но моё короткое "нет" не позволило ей развить эту тему дальше.

— В любом случае, я рада за вас. Хотя мне искренне жаль Майкла. Он был классным парнем.

Впервые имя Майка было произнесено в этом доме, и впервые я не почувствовала при этом привычной боли — лишь лёгкую грусть, как о давно и далеко уехавшем друге. И, внезапно, я поняла, что простила себя. Впервые за долгое время, прошедшее после его смерти, я не чувствовала себя виноватой. Чувствовать вину — значит не верить в то, что я имею сейчас, не верить в нас с Диланом. То, что произошло с нами три года назад, могло навсегда остаться банальной изменой, если бы мы снова не обрели друг друга, и если бы между нами не происходило то, о чём говорит Кэтрин. Это была любовь. Настоящая любовь. И мы оба в неё верили. А разве можно стыдиться того, во что искренне веришь?

Днём мы вывели детей на улицу. Кэтрин повела нас по расчищенной от снега тропинке вглубь окружавшего дом соснового леса. Девочки убежали вперёд, а Макс, пиная сосновую шишку, шёл рядом.

— Какой большой участок, — заметила я. — Детворе, наверно, раздолье!

— Ещё какое! Саймон говорит, в детстве здесь здорово было играть в прятки. Однажды даже умудрились потерять Фиби. Перепугались — позвали взрослых. Говард сразу позвонил в полицию. Разделились на группы, начали прочёсывать окрестные участки. Как после оказалось, Фиби спряталась под каким-то кустом и пока ждала, когда её найдут, уснула. Вышла на звук полицейских сирен, узнала, что кто-то потерялся, и присоединилась к одной из поисковых групп. Не сразу сообразила, что ищут её.

— Мам, что это?

Я едва не налетела на неожиданно остановившегося посреди тропинки Макс. Задрав голову, он показывал пальцем на деревья.

А там…

— Ух ты!

Между вплотную стоящими широкими соснами виднелся деревянный настил, который оказался тщательно выструганным полом небольшого домика на дереве. Когда-то я просила папу устроить нечто подобное на заднем дворе, но он был слишком для этого занят. У Майка и его компании такой штаб на дереве был, девчонок туда пускали редко. Сыну он обещал построить такой же, когда тому исполнится десять.

— Зимой лазать не стоит, — предупредила Кэтрин. — Ступеньки слишком скользкие.

Но, разумеется, Макс упросил меня разрешить ему забраться наверх, и несколько минут оттуда неслись его восторженные восклицания.