Эли Фрей - Везувиан

Наконец от нас отстали.

Мама рассказывала о том, какие она посадила цветы, Люда – как они с Костиком сходили в парк аттракционов, Миша пошел за фотоаппаратом, а папа сыпал шутками и хлопал Яна по плечу, когда говорил, по его мнению, что-то особенно смешное.

– Ян, почему ты не ешь мясо? Оно невкусное? – спросила мама расстроенно.

– Уверен, оно превосходное, но я в принципе не ем мяса, – сказал он. Все посмотрели на Яна.

– Как это? – тупо спросил папа. – Ты что, болеешь? Проблемы с желудком?

Я была готова провалиться сквозь землю. Спокойно и вежливо Ян сказал, что он вегетарианец. Все смотрели на него как на инопланетянина. Особенно папа, для которого «вегетарианец» и «марсианин» были примерно одинаковыми понятиями.

Снова посыпались вопросы: почему да как. Ян терпеливо рассказывал о оволактовегетарианстве. Родные кивали, но я видела, что они не понимают Яна.

Кончились салат и колбаса, мы с Людой пошли на кухню дорезать остатки.

– Как тебе он? – спросила я, счищая кожицу с огурцов.

– Немного чудной и угрюмый, но зато умный и на «Мазерати», – ответила Люда, нарезая колбасу. – Тебе надо держаться за него. А ты такая холодная с ним. Будь поласковее! А то спугнешь его.

Я вздохнула. Если бы только можно было рассказать ей правду…

Мы вернулись на улицу. Мама отобрала у Миши фотоаппарат и громко крикнула:

– Семейное фото! Ну-ка все быстро сели теснее, вот так. Младшая дочь, обними жениха и покажи счастье на лице!

– Мам! – покраснела я. – Мы просто друзья!

Я упрямо не желала прижиматься к Яну, но на нас напирали с обеих сторон, и мне ничего не оставалось, как сесть к нему близко. Я заметила, что Ян улыбается. Он вовсе не был против, и это разозлило меня. Столько времени увиливал от моих вопросов, столько раз говорил, что не хочет со мной никаких отношений, а сейчас ему нравилось, что его посчитали моим женихом!

– Ну-ка все обнялись! – потребовала мама.

Ян неловко обнял меня за плечи.

Раздался щелчок фотоаппарата. Мама сделала несколько снимков.

– Вот так, молодцы! Хорошие кадры, еще не слишком темно, все хорошо видно.

Я с любопытством разглядывала фотографии. Было так странно видеть Яна среди моих близких.

Ужин проходил довольно напряженно. Я очень стеснялась, ведь Ян абсолютно не вписывался в нашу семью. Он был из другого мира, и все это понимали.

Я думала о том, каково Яну находиться среди чужих людей? Он привык жить один в большой квартире, в тишине и покое. Каково ему было в маленьком доме среди кучи шумных людей, кошек и собак?

Под конец вечера нам удалось познакомить Бухса и Марселя. Марсель выразил радость знакомства своим традиционным приветствием – облизал Бухса. Бухс был недоволен, ему не очень-то хотелось пахнуть слюнями Марселя. В конце концов они нашли общий язык.

Поздно вечером мы с Яном вышли на крыльцо с чашками чая и сели на ступеньки. Я смотрела на водохранилище. Из будки вылез Марсель, подошел и растянулся на дощатом полу крыльца, положив мохнатую морду мне на колени. Бухс сидел наверху, на широких лестничных перилах.

– Раньше я часто воображала, что живу на берегу океана, – сказала я, смотря на серебристую гладь воды, освещенную лунным светом. – Представляла себя героиней голливудского фильма. Почему-то в этих фильмах часто показывают, что герои живут в домиках на берегу океана.

Ян ничего не ответил и задумчиво смотрел вдаль.

– Как тебе моя семья?

Он немного помолчал, думая над вопросом. Сердце тревожно забилось.

– Они милые. Видно, что держатся друг за друга. Я вижу, ты стесняешься своего дома и семьи. Тебе неудобно передо мной? Тебе нечего стыдиться, Стефа. У тебя замечательный дом и семья, о которой можно только мечтать.

Я обнаружила, что последние тридцать секунд не дышала, а теперь жадно ловила воздух. Ян говорил искренне, и я была рада, что он так думает о моей семье.

– Мы не успели уехать, но твоя мама уже активно зазывает меня в гости.

– И что ты думаешь? – спросила я.

– Думаю, что захочу вернуться сюда.

Я сжала губы, не давая возможности довольной улыбке растянуться до самых ушей.

Мы вернулись в дом. Мама смущенно сказала:

– Я разгребла твою комнату. Вам постелить вместе?

– Нет, нам бы отдельно, – покраснела я.

– С местами у нас проблемы, – мама озабоченно нахмурилась. – У нас есть только матрас. Но мы можем уступить Яну свою спальню, а сами ля…

Грациозно подняв ладонь – жест, который стал мне уже привычным, – Ян перебил маму.

– Нет-нет, в этом нет необходимости. Спасибо, но я прекрасно посплю на матрасе.

Было странно спать с Яном в одной комнате. Тем более в своей. Я лежала на кровати, Ян – рядом на матрасе. В ногах у него был грузовик, а над головой – мяч.

Я чувствовала, что он не спит.

– О чем ты думаешь?

– О том, что твоя семья очень милая. И как бы оставить им наследство.

– Они не возьмут эти деньги, ты же знаешь, – улыбнулась я.

– Вот я и думаю, как их обмануть.

– Не получится.

– Гордый род Нарышкиных меня удивляет. Откуда в вас эта гордость и упорное нежелание принимать деньги незаслуженно?

Я вздохнула.

– Деньги, падающие с неба, сулят беду. Это пословица нашего рода, которая появилась в начале двадцатого века, когда еще жила моя прапрабабушка. Тогда в их деревню пришла лошадь с повозкой и без наездника. Она встала на центральной улице, как будто хотела, чтобы на нее обратили внимание. Повозка была укрыта тканью. Жители подошли к лошади и откинули ткань. Вся повозка была завалена драгоценностями, предметами роскоши и антиквариатом – картины, серебряная посуда, царские золотые монеты… Никто не знал, откуда пришла эта лошадь, кто ее хозяин и чье это добро. Между жителями было принято решение по-тихому разделить это богатство. За что они поплатились – вскоре после этого началась Первая мировая война, всю деревню сожгли дотла. Удалось сбежать моей прапрабабушке и еще паре человек. С тех пор у нас в роду от поколения к поколению переходит эта легенда. Нас сестрой с детства учили не брать то, что тебе не принадлежит заслуженно. То, что не заработано. Иначе быть беде. Я верю в эту историю и в эту пословицу. Мы такие, – закончила я с легкой гордостью и грустью и сменила тему:

– Как тебе спать на старом матрасе после кроватей в лучших отелях мира?

– Великолепно. Лучше чем в Бурдж-эль-Араб в Дубаях, а таких кроватей, как там, я не встречал нигде.

– Кажется, он в кошачьих ссаках.

– Правда? Эх, ну тогда он чуть не дотягивает до кровати в Бурдж-эль-Араб. Тогда он где-то на уровне номера Космополитена на Лас-Вегас-Стрип.

– Ты действительно объездил весь мир?

– Не весь, конечно. Но побывал много где.

– Это здорово. А я нигде не была.

– В июле мне нужно вернуться в Англию и пробыть там до конца лета. Ты полетишь со мной.