CrazyOptimistka - Что ты знаешь о любви? [СИ]

— Да.

— Вот и славно, ужин в семь.

Что сказать, у мамы был такой склад характера, что она всего добивалась. Не важно какими путями, но она получала все, что хотела. И вот, семь часов. На кухне витают ароматы маминой стряпни, за окном шелестит листва, оповещая нас о надвигающемся дожде. Висевший на стене телевизор, показывал новости на приглушенном звуке, а перед носом стоял аппетитный кусок пирога. Обычно, люди наслаждаются такими моментами. Но не сегодня и не в нашей семье. Я вяло ковырялась вилкой в еде и почти не слушала болтовню родителей. И больше всего хотелось уйти в свою комнату. Я даже уже встала со своего места, когда мама неожиданно серьезным тоном произнесла:

— Сядь немедленно, Екатерина.

Конечно же, это для нее было несвойственно. Обычно мама юморила и была такой солнечной, а этот тон я слышала всего два раза и то, когда сильно шкодила.

— Итак, дорогие мои, кто из вас первым решится рассказать, что происходит в нашей семье и почему я чувствую, будто бы вы специально избегаете друг друга? Все ведь было хорошо, верно? Если вы считали меня слепой и глухой, если вы думали, что я не слышу вашего общения и надеялись меня обмануть, то могу сразу сказать, что вы провалились. Игорь? — Она по очереди повернулась к каждому из нас. — Катя?

Казалось бы, вот он момент, которого я так ждала. Момент истины, когда я должна была получить облегчение, видя, как мой отец бледнеет и прячет свои глаза. Но все было наоборот. Я чувствовала, что сейчас наступит конец. Конец нашей семье, в котором отчасти виновата я. Может, стоило потерпеть? Может быть, это был единичный случай и отец больше не возвращался к той женщине, а я своими собственными руками рушу этот мир? И когда я была уже готова сказать, что все хорошо, отец начал говорить:

— Оля, ты же знаешь, как я вас люблю, верно? И готов весь мир положить к вашим ногам, мои девочки. — Он судорожно вытер пот со лба и, пытаясь унять дрожь рук, завертел салфетку. — Черт. Я даже не знаю, как тебе сказать и с чего начать…

— Хочешь, я тебе помогу? — мама откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. — «Но, дорогая, не смотря на то, что я вас люблю, в моем сердце живет другая женщина. И я мучаюсь, не зная, кого выбрать. При этом, не причинив кому-то из вас боль». Я ничего не упустила? И судя по всему, наш ребенок тоже в курсе?

— Ты знала? — прошептала я, пораженная ее словами. И судя по выражению отцовского лица, он так же пребывал в состоянии шока. — Как давно?

— Достаточно давно, — мама на секунду отвернулась к окну, — просто это не та тема, которую можно свободно обсуждать за чашкой чая. Скажи мне, Игорь, как наш ребенок узнал о твоих похождениях? Неужели ты опустился до того, чтобы привезти свою любовницу сюда?

— Нет, что ты, как я так мог низко пасть?

— Действительно, — съязвила мама в ответ. — А измена у нас стала на уровне похода в магазин за хлебом. Совсем не низко с твоей стороны.

— Оль, не надо так.

— А как надо? Игорь, то что я так «спокойно» реагирую еще не означает, что я не зла на тебя. Поэтому не смей мне рассказывать, как мне поступать в данной ситуации. Иначе твои сумки будут собраны за считанные минуты. Теперь, когда все стало на свои места, что ты думаешь делать? Не смотри на Катю. Наша дочь уже взрослая и имеет право знать твой ответ.

Отец замолчал и уставился в пол. Я видела, как одинокая слезинка скатывается по его щеке и утопает в густой бороде. И мне стало его жаль.

— Я не знаю, что мне делать.

— Ты любишь ее? — дрогнул голос матери. Как бы она не храбрилась, было видно, что она боялась ответа.

— Я думаю, что да, люблю. Не так как тебя, это какое-то другое чувство…

— Хватит, я не хочу ничего больше слышать. — Мама встала со своего места и отошла к окну. А, затем, не поворачиваясь, продолжила, — Игорь, мне очень больно. Но еще больнее будет, если я буду удерживать тебя рядом. Давай не станем мучить друг друга. Я искренне надеюсь, что ты будешь счастлив рядом с той женщиной.

Больше она ничего не сказала, просто вышла из комнаты, оставив нас вдвоем. И звенящая тишина моментально заполнила все пространство.

— Прости меня Катюш, я не думал, что все так получится. — После долгого молчания произнес отец.

— Чем она лучше мамы? — горько вздохнула я в ответ. — Чем она лучше нас?

— Это сложно объяснить, просто так получилось. Она не лучше вас, она совершенно другая. Я все так же люблю твою маму, но уже другой любовью. А Анна… она дала мне свежий глоток воздуха. Мама меня так любила лишь в молодости, но сейчас все по-другому. Я думаю, когда ты станешь чуть старше, возможно поймешь меня.

— Не думаю, что когда-нибудь мне будет понятна измена. — Ответила я ему и встав со своего места, вышла вслед за мамой.

Он уехал на следующий день. Я из окна своей комнаты наблюдала за тем, как он складывает чемоданы и сумки в машину. А затем поднял голову и тоскливо улыбнувшись, махнул мне рукой и сел за руль. Уехал, чтобы начать свою новую жизнь. Без нас. Возможно, он страдал, но не так как мы. Как бы ни печально, но оказывается, что отсутствие одного человека может изменить привычный ход вещей. В квартире без папы стало пусто, тоскливо и одиноко. Больше никто не комментировал мамины любимые сериалы, никто не готовил на выходных свою фирменную яичницу и никто не помогал мне с уборкой. Наши дни сливались в одно сплошное серое пятно. И как бы мама не старалась скрывать, я видела, что она горюет и все больше закрывается в себе. Все чаще мы проводили вечера и выходные раздельно или сидя в разных комнатах. Я чувствовала, что нас затягивает это болото и что-то надо с этим делать.

В тот день, я возвращалась домой и проходила мимо скамьи, на которой сидели местные бабульки. Стоило мне пройти мимо, как за спиной послышалось приглушенные пересуды. Не долго думая, я развернулась обратно и подошла прямо к ним, чем заставила их замолкнуть.

— Добрый день, Катюша. Как поживаете?

— Добрый, теть Зин. А чего спрашиваете? Сами ж знаете, вот вы и скажите, как мы поживаем.

— Ох и молодежь, языки длинные, — пробубнила соседка рядом.

— Можно подумать, что у вас они короткие? Я не впервые слышу, как вы распускаете сплетни, что больше поговорить не о чем?

— Батюшки, Катенька, да мы же ничего плохого не говорим. Все как есть, а что хочешь сказать, что у вас все гладко? Я вон вашего отца видела на той неделе, когда к внуку ездила. Ходит павлином с новой бабой, будто хвастается. А как так можно — то? И не позорно ведь! Семью бросил и с головой в омут подался. А вы брошенки, маетесь тут с горя. Матушка твоя раньше такая хохотушка была, весь двор слышал. А сейчас что? Ходит серой тенью, да и ты хмурой тучей стала.

— Хватит! — Не выдержав, заорала я на них. — Мы не брошенки! Еще раз услышу такое в наш адрес, спилю эту лавку и спалю дверь каждой из вас. Не лезьте не в свое дело!