CrazyOptimistka - Что ты знаешь о любви? [СИ]

— Да я прям счастливчик, — едко отозвался я.

— Спасибо вам Аркадий Иванович, — мама поспешила свернуть разговор и заторопила его на выход. — Все самое важное мы услышали.

— Если что-то понадобится, вы знаете, где мой кабинет. Тимур, я загляну к тебе после обеда. И в связи с некими твоими трудностями, я попрошу медсестру Леночку почаще к тебе наведываться.

Как только врач вышел и за ним захлопнулась дверь, мама развернулась в мою сторону. Я ожидал чего угодно, но не пощечины, которую отвесила мне моя собственная мать.

— Ты… ты… — задыхалась она от злости, — как ты мог поступить так со мной?

Из-за какой-то поганой девки?! Ты едва не угробил себя и меня чуть не довел до психушки!

— Извини.

— Да мне плевать на твои извинения! Я столько сил в тебя вложила! Что… ну что тебе не хватало? У тебя ведь было все, о чем другие могут только мечтать. А ты чуть не лишился этого из-за какой-то шалавы.

— Мам, — я пытался успокоить ее, — я понимаю твою реакцию.

— Нет, Тимур, не понимаешь. Ты даже близко не представишь себе, каково это переживать за своих детей. Вот появятся свои и тогда ты узнаешь, что это за чувство.

— Ты думаешь, мне сейчас легко? — вспылил я в ответ. — Я любил ее! Я доверял ей, я строил планы вместе с ней. Считал, что у нас есть будущее.

— Ох, сынок, ты слишком молод. Слишком импульсивен и не понял простой истины. — Мама начинала менять гнев на милость. — Это была не любовь.

— Тогда что это?

— Привязанность, влюбленность. — Она подошла ко мне ближе. — Настоящее чувство совершенно другое. И им не разбрасываются так, как твоя бывшая девушка. Как только тебя выпишут, я подниму тему о том, чтобы перевести твое обучение сюда. Хватит, напутешествовался.

Сил спорить с ней не было и я лишь устало прикрыл глаза. Да и рассказывать о своей группе уже не было никакого смысла. Я даже не знаю, есть ли у меня теперь группа и тур или же я лишился всего вместе со своей девушкой — менеджером.

Катя.

Я ненавидела себя за свое сострадание. Да когда же я научусь разбираться в людях и не наступать на одни и те же грабли? Правильно где-то сказали, что благими намереньями дорога… куда она там выложена? Послушала маму на свою голову! Это не мое дело, пусть бы лежал себе в больничке и страдал тихо. Хотя, с такой оравой обожательниц он бы недолго пробыл в гордом одиночестве. Но нет же, надо было прийти и получить плевок в лицо. Видать, Катя, ты действительно садомазохистка и тебе нравится, когда тебе делают больно.

Мое спокойствие в его присутствии стоило мне очень больших усилий. На самом деле, хотелось двинуть его по нахальной роже. Самовлюбленный кретин. Как же деньги меняют людей. И если кто-то посмеет возразить мне, то я решительно плюну ему в лицо. На данный момент лишь одно грело мою душу, оказывается, что даже богатые страдают. И где-то в глубине души, я немного злорадствовала. Внутри все кипело, я почти дошагала до выхода, когда сама того не понимая до конца, развернулась в обратную сторону.

Затормозила лишь у самой двери в его палату и прислушалась к происходящему внутри. Три голоса о чем-то спорили и вскоре показался врач, который явно нервничал. Затем из палаты вышла и мать Тимура, которая лихорадочно набирала какой-то номер на телефоне.

— Ох, Катенька, ты еще здесь? — Отвлеклась она от куска пластмассы. — Знаешь, тебе лучше поехать домой. Тимур не в настроении для общения.

— Я в курсе, уже успела прочувствовать это на себе. Но я кое-что забыла в палате и пришлось вернуться. — Ложь легко срывалась с моих губ. Не беспокойтесь, я на машине и сама вернусь домой.

— Что ж, как знаешь. — Тетя Лида вздохнула и пошла к лестнице.

Я же собрав все остатки мужества, толкнула дверь вперед. Я хотела выплеснуть всю злость и обиду на Тимура, поставить его на место.

— Эй ты, послушай меня внимательно, — начала я, готовясь к его нападкам, — если ты считаешь…

Но я застыла на полуслове, ведь печальные серые глаза были наполнены слезами. Он не плакал, нет. Лишь смотрел на меня, словно затравленный зверек. Которого забили и он просто сидел и ждал, кто же его добьет.

— Продолжай. — Раздался тихий голос.

— Я… знаешь, лучше мы поговорим потом. — Я сделала шаг назад, когда он все так же тихо позвал меня по имени.

— Кать, останься.

Куда делось мое хваленное самолюбие? Где те язвительные эпитеты, которые я так тщательно отбирала по пути сюда? Все пропало, как только я посмотрела в эти глаза. Он больше не произнес ни слова, но как ни странно, мне больше и не надо было.

Лишний раз убеждаюсь, что жизнь очень странная штука. Всего одно мгновение и вместо того, чтобы разорвать человека на мелкие кусочки, ты уже покорно стоишь у его постели. Как будто весь пожар, который бушевал внутри тебя, резко окатили водой. Всего один жест, одна фраза, один момент и как кардинально меняется ситуация. Без лишних слов я подошла к его кровати и присела на стул. Не нарушая нашего единогласного молчания, Тимур протянул мне свою ладонь и я, без колебаний, вложила в нее свою руку. Мы просто сидели и думали каждый о своем и знаете, что-то в этом было такое успокаивающее и умиротворяющее. Будто бы ты побывал на сеансе у самого лучшего психолога в мире. Незаметно для себя, мы уснули и лишь вибрация телефона в моем кармане заставила разлепить глаза. Поза, в которой я задремала у постели Тимура, была очень неудобной и моя рука, конечно же, затекла. Стоило мне пошевелиться и тысяча иголок вонзилась в нее.

— Черт, как же больно, — поморщилась я, — алло?

— Ну и где тебя носит?

— Который час? — завертела я головой, пытаясь найти часы. — Ты долго меня ждешь?

— Сумка и шарф в тон, — буркнула Снежа в ответ, — вот цена моего ожидания.

— И губозакаточная машинка. В отличии от некоторых, я не сижу на мягком стуле и не получаю бешеные деньги.

— Ладно, чашка кофе и вкусняшка. — Снежана вздохнула. — Это хоть я получу?

— Получишь. Жди меня, буду через пятнадцать минут.

— Не задерживайся, а то тут такие какие кадры меня уже клеят. Уже даже бесят.

— Ты ж, небось, оделась как всегда.

— Ой, ну простите, что в вашей глуши не видят и не знают про Гуччи. Ладно, вешаю трубку в надежде, что скоро тебя увижу.

Я нажала отбой и усмехнулась, в этом была вся Снежа. Оглянувшись на Тимура и убедившись, что он по-прежнему спит, я постаралась тихо покинуть палату.

Тимур.

Как мне и обещали, швы сняли во вторник и убедившись в том, что раны успели немного затянуться, назначили перевязки и дали добро на выписку. Я был этому очень рад. Конечно же, благодаря стараниям матери, а точнее вложенным деньгам за мной установили чуть ли не поминутное наблюдение. И это начинало раздражать. Да, работоспособность рук была фактически на нуле. Поначалу я не мог самостоятельно есть, пить и чего таить, в туалет тоже не мог сходить без посторонней помощи. Ощущение некой беспомощности меня убивало, но вот этот постоянный контроль просто доканывал. Я хотел домой, я хотел в свою постель. К тому же я безумно скучал по элементарному общению. Персонал меня сторонился не только потому, что это не входило в их обязанности. Но и потому, что обо мне ходило множество странных слухов. Я сам слышал, как обо мне сплетничают санитарки и медсестры. И это тоже давило на психику.