Грэм Симсион - Эффект Рози

– Клодия выгнала тебя из дома, потому что ты признался, что занимался сексом с Исландской женщиной. А ты всего лишь поужинал с ней? Верно?

– Собственно говоря, мне пришлось от нее отбиваться. Она была совсем не – как ты говоришь, Джордж?

– Не Джерри Холл?

Джин рассмеялся.

Я вернулся к изначальной теме:

– Так расскажи Клодии правду, и она тебя примет обратно. Все проблемы решены.

– Все не так просто.

– Почему?

Все смотрели на Джина и молча ждали ответа. Мы действовали как опытные терапевты. Как же мне хотелось решить проблему Рози, просто сказав ей правду.

– Сомневаюсь, что Клодия интересовалась бы мною, не будь я тем, кем она меня считает. Это одна из тех причин, по которым ее ко мне тянет.

– Ее привлекает то, что ты лжешь? – переспросил я. – Это все теории… твои теории…

– Женщины любят мужчин, привлекательных для других женщин. Им надо постоянно демонстрировать, что у них есть кто-то, востребованный другими женщинами. Посмотрите на Джорджа. То, что с ним произошло, не помешало ему найти еще трех жен.

– Если бы я был не в форме, может, обошелся бы одной. Но Дон правильно заметил – ты ничего не теряешь, если признаешься.

– Все намного сложнее. Мы позволили ситуации зайти слишком далеко, ничего уже не спасти. Насколько я помню, все началось после рождения Юджинии. Я начал эту игру, хотя не всегда действовал сознательно. Но нельзя на протяжении девяти лет пренебрегать браком и рассчитывать, что когда-нибудь можно будет все вернуть. В любом случае я встретил другого человека.

– Кого?

– Ты знаешь кого. Я своим секретом поделился. Твоя очередь, Дейв.

Дейв взглянул на Джина.

– Ты меня поймешь. Это не мой ребенок.

В ожидании продолжения мы опять превратились в опытных терапевтов.

– Мы делали ЭКО. И у меня обнаружились проблемы. Некоторые связаны с лишним весом, некоторые нет. В конце концов кто-то другой зажег с ее яйцеклеткой.

Я предположил, что «кто-то зажег» означает только и исключительно анонимное предоставление спермоматериала.

– И вот я думаю, может быть, я поздно прихожу домой и дома продолжаю работать – все, на что Соня жалуется, – из-за того, что не хочу тратить время на какого-то ребенка, в котором нет моих генов? Подсознательно, как ты, Джин, выражаешься.

– Чушь, – сказал Джин. – Нет ничего плохого в том, чтобы зарабатывать на жизнь.

– Забавно, – продолжал Дейв, – до тех пор пока ты не рассказал, как работает вся эта ваша генетика, я боялся, что Соня меня бросит. И теперь понимаю, что вложил в нашего ребенка не больше, чем в Дейва-теленка. Если Соня это поймет, то задумается, зачем я ей такой нужен.

Джин рассмеялся.

– Прости, я не над тобой смеюсь. Просто забавно, как сложно все устроено. Поверь мне, Соня из-за этого тебя не бросит. Что хорошо в человеке, так это то, что у нас есть мозг, который способен управлять нашими инстинктами. Если мы этого захотим.

Меня так заинтересовали удивительные откровения Джорджа, Джина и Дейва, что я не успел подумать о том, каким секретом поделиться. Джордж спас меня.

– Дон недавно рассказал нам о трудностях с его браком, это засчитывается. Как продвигается дело?

– Я приобретаю знания о процессе деторождения. Я достиг экспертного уровня в вопросе привязанности детей к однополым и разнополым родителям и последующего воздействия на уровень окситоцина. И я консультируюсь с психологом, чтобы оценить прогресс.

– Как складываются ваши отношения? – спросил Джордж.

– С Рози?

– Именно с ней.

– Все по-прежнему. У меня еще не было возможности применить свои знания.

В такси по дороге домой все молчали. Я думал о двух вещах. Ложь разрушила брак Джина. И правда уже не могла его спасти.

Когда лифт остановился на моем этаже, Джордж попросил меня на несколько минут подняться к нему, чтобы кое-что обсудить.

– Уже очень поздно, – сказал я, хотя подозревал, что легко заснуть не получится. Я выпил недостаточное количество алкоголя, чтобы компенсировать повышение уровня адреналина после появления на свет Дейва-теленка. Кроме того, несмотря на возвращение к привычному времени отхода ко сну, из-за отсутствия матраса спал я не очень крепко.

– Всех дел на несколько минут, – попросил Джордж.

– Алкоголь может помешать мне вынести здравые суждения. Лучше перенесем это на утро.

– Ладно, – ответил Джордж, – пойду тогда, наверное, порепетирую на барабанах, чтобы пар спустить.

Джин во время нашего разговора придерживал дверь лифта.

– Джордж хочет поговорить с тобой с глазу на глаз. Все в порядке. Пойди выпей с ним.

Мне ничего не оставалось, кроме как подняться к Джорджу. Он налил в широкие стаканы виски «Балвени» двадцатиоднолетней выдержки.

– За тебя, – сказал Джордж. – Я говорил, что не хочу быть членом еще одного мужского коллектива, но ты не останавливался. Если бы ты не звонил и не напоминал всем каждую неделю, когда мы собираемся, никто бы и не почесался.

– Ты предлагаешь распустить наш коллектив? Ты считаешь, что он нужен только мне?

– Наоборот. Я только хочу сказать, что в таких делах нужен лидер, иначе ничего не выйдет. Если бы не Мистер Джимми, Dead Kings развалились бы тридцать лет назад. И никому от этого не было бы лучше.

Я допил свой виски. Мне казалось, что Джордж уже все сказал, но он вновь наполнил стаканы. У меня возникло подозрение, что вторая порция решит проблему сна, лишив меня способности стоять на ногах.

– Помнишь, я говорил, что у меня нет секретов? – спросил Джордж.

Я кивнул.

– Я солгал. Мой сын, тот, при рождении которого я не присутствовал… Он наркоман. Секрет не в этом. А вот в чем. Это произошло по моей вине. Причина во мне. Он даже не пил и не курил. Он был джазовым барабанщиком. Чертовски хорошим.

– Ты полагаешь, что допустил какую-то ошибку как родитель и из-за этого он пристрастился к наркотикам?

– В генах у него этого не было, это я точно могу сказать.

Джордж медленно допил виски. Я следовал терапевтическим правилам и хранил молчание. Джордж налил себе еще.

– Я его подсадил. Затолкал его туда. Это я говорил: ты трусишь попробовать что-то новое, боишься жизни… Джин объяснит тебе, почему я это делал.

– Я думал, это секрет. Хочешь, чтобы я рассказал Джину?

– Нет. Но, если бы ты ему рассказал, Джин объяснил бы, что я хотел опустить и сына до своего уровня. Подсознательно. Или не так уж подсознательно.

Не было никаких сомнений в том, что Джорджу плохо. Я надеялся, что мне не придется обнимать его одной или двумя руками.

– Вот такие дела, – сказал он. – Ты единственный, кто об этом знает, кроме меня и его. Он меня ни разу не упрекнул.

– Тебе нужна помощь в решении этой проблемы?

– Если понадобится, ты будешь первым, кто об этом узнает. Слишком поздно ее решать. Я просто хотел рассказать кому-то все как есть. И если обо мне будут судить, то пускай это делает тот, кого я уважаю.