Виржини Гримальди - День, когда я начала жить

Мари вздохнула.

– Ок, я пойду, но предупреждаю тебя: я отомщу.

Михаэль припарковал машину поблизости от лайнера, вышел и обошел ее, чтобы распахнуть дверь перед Мари.

Этим вечером Мари была в большей степени впечатлена локо моко [16] Блюдо гавайской кухни. Существует множество его вариантов, но, как правило, оно состоит из горки белого риса, накрытого мясной котлетой, которая, в свою очередь, покрыта жареным яйцом, приправленным темным мясным кисло-сладким соусом. , чем своим партнером. Каждая секунда, проведенная без него, была отвоевана ею у жизни.

Михаэль работал гидом с момента своего приезда на Гавайи два года назад. Он был разведен и имел десятилетнего сына, который жил с матерью. Его родители – преподаватели в Марселе, брат был женат на женщине старше его, она была владелицей автошколы. Марселю нравились серфинг и футбол, а из книг – научная фантастика; он обожал французский хлеб и Бейонсе, особенно когда она выступала полуголой («Помнишь, какая у нее фигура, когда она затянута в черное боди?»); он любил холодное пиво и зубные щетки с подвижной головкой, но не любил содовые напитки; покурить он мог только во время вечеринки; ему не нравились тощие девицы, впрочем, как и толстые; он терпеть не мог своего соседа, который ставил машину возле его входной двери, феминисток и акул; ему нравилось изучать языки, и он утверждал, что действительно их изучает; жил он в симпатичном доме, в котором единственное, чего не хватало, так это климатизатора; он только что завел собаку, хотя не знал, оставит ли ее у себя, потому что она везде писает; недавно он купил хлопковые брюки, которые порвались после недели носки, и спал он с открытым окном. И если бы Мари только захотела, она бы могла поближе познакомиться с его временным пристанищем. Но она, под предлогом того, что у нее болит голова, отклонила предложение, сказав, что хотела бы вернуться в каюту.

Он приблизил свое лицо, чтобы поцеловать ее, но она мягко оттолкнула кавалера.

– Спасибо за вечер, Михаэль. Спокойной ночи! – сказала она, подходя к трапу.

Он догнал ее и сжал в своих объятиях, и она опять оттолкнула его.

– Да ладно тебе, всего один поцелуй в знак завершения вечера, – настаивал он.

– Нет, я не хочу с вами целоваться. Оставьте меня! – произнесла она, повысив голос.

Он сжал ее еще сильнее, причем так сильно, что она не могла шевельнуться.

– Если бы я этого действительно хотел, у тебя не было бы выбора.

Он отпихнул ее от себя, обошел машину и открыл дверь.

– Тебе еще повезло, что ты мне не очень нравишься, чертова динамистка!

В лифте Мари чуть было не рухнула на пол. Ей хотелось оскорбить его, ударить, плюнуть ему в лицо, заставить заплатить за превосходство в силе и злоупотребление доверием. Но она осталась невозмутимой. Долгая привычка сделала свое дело.

Стоя перед зеркалом, она вдруг почувствовала жалость к самой себе. Тушь потекла вдоль щек, нос наполнился влагой, подбородок дрожал. Она вытерла рукавом лицо, и тут двери открылись. На нее уставились Лоик и итальянка. Мари опустила голову, вышла из лифта и сделала вид, будто что-то ищет в сумке.

– А, вы очень кстати. Я так хотела поговорить с вами! – сообщила вдруг итальянка.

Перед ней остановились две пары ног. Она подняла голову.

– Мари, все хорошо? – спросил Лоик.

– Да, все нормально, – сухо ответила она, прежде чем повернуться к своей соседке. – Вы что-то хотели?

Итальянка изобразила на лице слащавую улыбку.

– Я просто хотела поговорить с вами о моей реакции в то утро. Я немного разволновалась. Это все из-за работы. Знаете, со стажерами столько мороки, и тут вдруг вы появляетесь…

– Ок, никаких проблем. Это все?

– Видите ли, я могла быть голой или находиться в деликатной позе с мужчиной, – продолжила итальянка, ухмыляясь. – Я не привыкла к тому, чтобы за мной шпионили.

– Я и не собиралась шпионить за вами, – резко оборвала ее Мари.

– Конечно же, вы шпионили. В любом случае, в Италии это называется именно так. Но, в конце концов, людям свойственно совершать ошибки.

Мари возмутили ее слова, и она не могла оставить их без внимания.

– Это вы совершаете ошибку. Я не шпионила за вами. Я просто вежливо попросила вас говорить немного тише. Но, может быть, орать, разговаривая по телефону, не задумываясь о соседях, принято у вас в Италии?

– Пойдем, нам пора, – сказал Лоик и взял итальянку за руку.

Та расхохоталась.

– Тем хуже для вас. Я была готова принять ваши извинения, но не сложилось. Значит, до завтра?

– Да завтра, Моника Беллуччи.

Следующая остановка ожидалась только через три дня. Руководство круиза приложило максимум усилий, чтобы скрасить пребывание на борту, делая незаметными каждодневные заботы: прачечная, доставка блюд в каюты, горничные и так далее. Так что у пассажиров было много времени, чтобы заняться ничегонеделанием. Лежа в шезлонгах на краю бассейна, Анна, Мари и Камилла чередовали разговоры ни о чем с дремотой и чтением.

– Я позвонила Доминику, – вдруг заявила Анна, рассеянно перевернув страницу.

Мари и Камилла тут же привстали, как по команде.

– Да ну?

– Да, я не выдержала вчера вечером.

– И дальше что? Расскажи! Ты испытываешь наше терпение!

– Мне позвонила моя соседка, та, которой я оставила кота. У Тигру все хорошо. Он уже привык к новому дому. За исключением того, что паршивец несколько раз нагадил на ковре в прихожей, он ведет себя прилично.

Камилла вздохнула.

– Совсем не потому, что это нас не заботит, но не могла бы ты сократить рассказ про физиологические отправления своего кота и сосредоточиться на главном?

– Хорошо, – ответила Анна. – Раз в неделю соседка вынимает почту из моего почтового ящика. И вчера среди кучи корреспонденций она обнаружила письмо для Доминика.

– Идеальный предлог! – произнесла Мари.

– Ну, так вот. Какое-то время я сопротивлялась, но надолго меня не хватило. Короче говоря, когда я набрала его номер, я думала, что умру от страха, я никогда еще так не тряслась…

– Я бы пребывала в том же состоянии, – прервала ее Мари. – И что дальше?

– Я не скрыла своего номера и, таким образом, оставила ему выбор. Он мог и не ответить мне.

– И?

– Он не ответил.

– Вот скотина, – сказала Камилла.

– Согласна с тобой. Я оставила ему сообщение, что для него есть письмо и что он может мне перезвонить, если захочет.

– И дальше?

– Он не перезвонил.

Камилла погладила ее по спине.

– Ты как?

– Начинаю понимать, что пора перевернуть страницу. Даже если это тяжело и требует времени. Может, искупаемся?

Все трое направились к бассейну, и Камилла добавила:

– Во всем этом я вижу единственный позитивный момент: ты в состоянии держать публику в напряжении, когда рассказываешь свои истории. Не послать ли тебе резюме Стивену Спилбергу?