Евгений Рудашевский - Бессонница

– Значит, если б я был готов встретить тебя, всё сложилось бы иначе?

– Этого я не знаю.

– И уже ничего не изменить?

– Нет. Но ты должен жить. Сжать кулаки и жить. Потому что однажды мы встретимся вновь, и ты должен быть к этому готов. У меня будет другое имя, другой голос, но это буду я.

Нет, бессонница не заставила меня поверить, что весь этот разговор состоялся на самом деле. Синди говорила, что безумие приходит на семьдесят втором часу, а я продержался лишь тридцать семь и несмотря ни на что всё ещё мог отделить реальность от наваждения, но мне было приятно представить, как я прощаюсь со всеми – как в последний раз целую Эш, жму руку Мэту, обнимаю Крис. Нам было хорошо вместе, и я знаю, что со временем, когда боль утихнет, я буду с улыбкой вспоминать о нашей поездке в Висконсин. Эшли тоже станет воспоминанием – той самой девушкой, которая могла «laugh away the dark clouds», «smile away the thunder», «cry away the snow», той самой девушкой, о которой вспоминаешь в конце пути и понимаешь, что однажды был счастлив.

Я так и лежал на полу. Из всего, о чём я успел подумать за долгие часы бессонницы, я не вынес каких-то определённых и сформулированных решений, до этого ещё было далеко, но во мне появилась твёрдость – уверенность, что теперь я всё делаю правильно. И сделаю это сам. Я уже не сторонний наблюдатель своей жизни. Пока к этому трудно привыкнуть. По сути, мне нужно заново учиться жить. От этой мысли стало действительно легко, просторно. Я улыбнулся, потому что как никогда раньше мне было интересно, что же случится дальше – как сложится моя жизнь и каких людей я повстречаю на этой долгой пыльной дороге.

Купил новый билет – не хочу, чтобы родители знали, когда я вернусь в Россию. Полечу с пересадками в Петербург. Думаю, что ещё не скоро решусь показаться в Москве.

Два дня провёл в Чикаго. Жил в хостеле. Удивительно: за всё это время ни разу не подумал заехать в кампус, даже если оказывался на коричневой линии метро.

Перед отлётом отправлю письмо шерифу графства Вернон. Расскажу про свёрток. Нельзя, чтобы он там так просто лежал. Думаю, шериф разберётся, как с ним поступить.

Высчитал, что денег хватит месяца на четыре. Первое время в Питере поживу в хостеле, потом буду снимать квартиру. И нужно будет сразу найти работу – любую, лишь бы платили, а там уж на месте решу, как жить дальше. Главное, что сейчас мне легко. Теперь всё зависит только от меня, и мне это нравится. Нравится, что я начинаю новую жизнь и могу быть кем угодно, а главное – быть самим собой.

Написал письмо родителям. Сказал им правду. Попытался честно объяснить им всё, что здесь со мной случилось. Не знаю, поймут ли они, но это уже и не важно. По крайней мере, теперь я честен с ними.

Эшли права, нет смысла прятаться от прошлого. В этом нет никакой свободы, одна трусость. Страх – удел рабов. Честному человеку бояться нечего. Как бы по́шло это ни звучало.

Да, Эшли права… Свобода – в движении к тому, что тебя ждёт впереди, а не в бегстве от того, что осталось сзади. Я так и написал родителям и впервые не переживал из-за того, что отец этого не поймёт. А ещё я написал, что сам виноват, ведь мне никогда не хватало смелости рассказать вслух о своих переживаниях. Кто знает, как бы сложилась моя жизнь, если б я ещё в школе поверил в себя и в своё право выбирать собственный путь, а главное – сражаться за него. Впрочем, сейчас меня это волнует меньше всего. Это была бы другая жизнь другого человека, а мне нравится быть собой, и я точно знаю, что всё сложилось именно так, как и должно было сложиться.

Да, прошло полгода, но мне ещё нужно время. В конце концов мы обязательно встретимся. Потому что вы моя семья.

Пока могу сказать, что первое время работал официантом. И знаешь, мне эта работа нравилась. На самом деле нравилась. Может, дело не в самой работе, а вообще в моей новой жизни. Потом я устроился в газету. Ничего особенного. И платят меньше. Но здесь интересно. Думаю, я бы не отказался со временем стать настоящим корреспондентом – таким, чтобы публиковать путевые очерки или что-нибудь в этом духе. Но до этого пока далеко.

А ещё я показал редактору зарисовки, которые писал по импрессионистам, помнишь, я вам отправлял одну? И редактору они понравились. Он предложил сделать что-то вроде небольшой рубрики – выпускать их раз в две недели с подвёрсткой из каких-нибудь подходящих цитат или репродукций. Посмотрим, что из этого получится.

Знаешь, я ведь поначалу не хотел отправлять тебе дневник. Сам не знаю, чего боялся. Но теперь я рад, что ты прочитаешь о том, какой была моя жизнь в Чикаго. Не знаю, напишу ли тебе снова в ближайшее время, но обещаю, что как-нибудь пришлю свои публикации – думаю, папе будет интересно на них взглянуть.

«Ты так прекрасна для меня». – Здесь и далее – пер. с англ.

«Стоит ли напрягаться и искать себе работу, если нет того, для чего действительно стоило бы работать?»

«Наши лучшие дни прошли, и я должен двигаться вперёд».

«И пусть она ушла, мне не на что жаловаться».

«Она могла улыбкой остановить гром, поцелуем отогнать дождь».

«Она могла смехом отогнать тучи, криком остановить снег».

«Ещё остались одинокие города, в которых я хотел бы побывать… Ещё парочка мостов, по которым я хотел бы пройти».

«Желаем вам собрать урожай крепкого здоровья».

«Не говори о том, что будет завтра или всегда; у нас ещё будет время для грусти, когда ты уйдёшь. А сейчас ложись на мою подушку, прижмись ко мне, чтобы я почувствовал твоё тёплое, нежное тело. Прислушайся к тому, как дождь шепчется за окном и заставляет верить, что ты опять меня любишь».

«Выбрал самую чистую из своих грязных рубашек».

« Ничто ничего не стоит, зато оно бесплатно».

«Когда ты дочитаешь до того мгновения, где начнутся страдания, знай, что главный герой – это я. Главные герои обычно терпят неудачу. И ты никогда не будешь вновь читать эту книгу, потому что слишком трудно принять её финал».

«Мне всё равно, куда ехать, пусть ноги сами выбирают путь».

«Я не спаситель, и я не святой. И я не тот, у кого есть ответы. Я не скажу тебе, что хорошо, а что плохо. Я всего лишь пою свои песни».

«Не грусти. Я знаю, всё кончено. Но жизнь продолжается, да и этот старый мир из-за нас не остановится. Главное, что какое-то время мы были вместе. Зачем смотреть на мосты, которые мы сжигаем за собой?»