Тамара Крюкова - На златом крыльце сидели…

Когда Борис вынырнул из сновидения, сердце колотилось, как после хорошей пробежки. Инга к тому времени уже ушла на работу. Поначалу они пытались завести обычай завтракать вместе, но постепенно биоритмы взяли свое. Инга вставала рано и, как настоящая бизнес-леди, начинала день с зарядки, контрастного душа и зеленого коктейля. Борис полуночничал, спал до полудня, потом накачивался кофе и еще час-полтора неприкаянно слонялся по квартире, пытаясь прийти в себя.

Сегодня он позволил себе сдобрить кофе щедрой дозой коньяка. Борис гнал от себя мысль, что кошмар может оказаться пророческим, но приходилось смотреть правде в глаза: он терял Ингу и ничего не мог с этим поделать.

С того страшного дня, когда Алик, словно торнадо, пронесся над их жизнью, они с Ингой ни разу не занимались любовью. Проблема была не в Инге. Если бы она отказалась от близости, он был бы терпеливым и нежным и помог бы ей преодолеть стресс. Весь ужас заключался в том, что загвоздка была в нем самом.

В эпосе некоторых народов описывается обычай: если мужчине приходилось в походе делить ложе с женщиной, он клал между нею и собой меч, тем самым показывая, что уважает целомудрие женщины и не хочет оскорбить ее. У Бориса было такое чувство, будто Алик проложил невидимый меч между ним и Ингой. Этим разящим клинком была мысль о том, что Инга станет сравнивать двух любовников.

Борис не обольщался на свой счет: в поединке такого рода он проиграет еще быстрее, чем в рукопашной. Для Алика умение вести любовные игры было предметом гордости. Как он говорил, «секс – это не тупое ерзанье туда-сюда – это искусство». Сам он владел этим искусством в совершенстве. Пополнять свой багаж знаний в данной области было для него вроде хобби. Лет в четырнадцать, когда сверстники еще глотали слюни при виде красоток из журналов для мужчин и мастурбировали в туалете, Алик открыл для себя «Кама Сутру». С тех пор она стала для него чуть ли не настольной книгой. К тому же теория подкреплялась обширной практикой.

Борис не сомневался, что перед Ингой Алик прогнулся на все сто. Он предпринял робкую попытку расспросить, какие трюки выделывал с ней Казанова двадцать первого века, но Инга наотрез отказалась об этом говорить. Настаивать было бестактно, да и вряд ли Инга стала бы откровенничать на эту тему. По ее словам, она старалась как можно скорее забыть мерзкий эпизод. Борис верил, что так оно и есть, но никто не волен управлять своим подсознанием. Хочет Инга или не хочет, она все равно будет сравнивать их и, даже если из чувства такта промолчит, в душе будет сожалеть, что выходит замуж за посредственного любовника.

Стоило Борису об этом подумать, как всякое желание сходило на нет. Чтобы убедиться в том, что он не законченный импотент, Борис тайком от Инги несколько раз смотрел порно-канал. Это незатейливое средство действовало безотказно. За неимением предмета страсти, он кончал перед экраном и с удовлетворением отмечал, что все функционирует нормально, пока вдруг не осознал всю пошлость и абсурдность ситуации. Взрослый мужик, имеющий красавицу невесту, ведет себя как подросток с зудом в штанах.

Раньше они с Ингой занимались любовью почти каждый день, а теперь перед сном ограничивались пенсионным поцелуем в щечку. Первое время Инга предпринимала попытки его расшевелить, но инструмент любви предательски висел, скукожившись, как высохший стручок акации. Чувствуя приближение паники, Борис прибег к радикальному средству и убедился, что виагра не всесильна. Сначала он почувствовал подъем во всех смыслах этого слова, но в решающий момент перед его мысленным взором, словно черт из табакерки, выскочил образ Алика. Борис, как наяву, услышал ехидное: «Секс – это не тупое ерзанье туда-сюда», – после чего опало все. Инга, повернувшись к стене, притворилась, что заснула, а он пошел в кабинет делать вид, что погрузился в творчество.

Помучившись, Борис решил заняться изучением креативного секса. Алика, конечно, не переплюнуть, но можно хотя бы расширить свой кругозор. Интернет дает на этот счет столько информации, что «Кама Сутра» отдыхает. Однако теория без практики была мертва. У Бориса мелькнула бредовая мысль сходить к проституткам, но он тотчас отмел ее. Этого Инга точно не простит. Чем больше он старался вернуть себе либидо, тем больше впадал в отчаяние.

День за днем Борис все глубже погружался в депрессию. Еще недавно он страдал из-за творческой импотенции, а теперь осознал, насколько смехотворными были его переживания. В конце концов, Достоевским рождается не каждый. Сколько людей оканчивают Литературный институт и не публикуют ни строчки. Бессилие другого рода было куда более чудовищным. Пожалуй, Инга смогла бы смириться с тем, что ее муж не Хемингуэй, не Стейнбек и не Маркес и никогда не получит Нобелевской премии за свои творения. Но вряд ли она захочет выходить замуж за особь среднего рода.

Допив коньяк, Борис плеснул в бокал еще пару глотков и включил телевизор. Прежде он любил коротать свободные часы за книгой или за компьютерной игрой, но сейчас даже читать и водить по экрану мышкой не хотелось. Постоянный стресс медленно высасывал из него энергию. Борис оставил всякие попытки писать и проводил время перед телевизором, щелкая кнопкой переключателя в надежде найти интересную программу, но, как правило, внимание ни на чем не задерживалось.

Ток-шоу… Документальный фильм о жизни черепах… Еще ток-шоу – любят у нас в стране поговорить… Сериал… Когда-то Борис мечтал попробовать себя в написании сценариев, но пробиться на телевидение оказалось совсем не просто. К тому же быт так закрутил, что творческий пыл угас.

На экране возник Валерка, собственной персоной. Борис отложил пульт и уставился в телевизор, не слишком вникая в то, о чем шла речь. Валерка был немногословен и хорош собой. Телевизионщики не дураки, состряпали ему имидж со знанием дела. Когда Квазимодо не открывал рта, он мог сойти за умного человека. Эдакий молчаливый философ. Зато какая картинка! Валерка не прогадал. Вот кто настоящий везунчик! Знал, что надо выбирать, чтоб не промахнуться.

Борис представил, как развивались бы события, выбери он славу. Было бы тогда и вдохновение, и оригинальные идеи. Написал бы забойный роман, который сразу попал бы в первые строчки рейтингов и стал бестселлером. Потом переводы, публикации по всему миру. Контракт с Голливудом. Крутой блокбастер. Рекламные туры. Миллионы сами потекли бы к нему рекой. Он занимался бы творчеством, а не торчал у ящика… Инга гордилась бы своим мужем… Ее родители не капали бы на мозги, что он тунеядец…

А что ему принес миллион? Пустые дни, холодную постель и неотвратимое погружение в депрессию.