Тамара Крюкова - На златом крыльце сидели…

– Узнать немудрено. За твоей жизнью вся страна следит с замиранием сердца.

– Ну уж ей-то это всегда было фиолетово. Ей главное, чтобы я деньги исправно посылал. Она в последнее время вконец обнаглела. Я на все шел. Чего ей не хватало? Нормальный дом купил, не развалюху какую-нибудь. Жила на полном довольствии. Курорт… Все включено. Зачем было устраивать скандал на людях? Чего она этим добилась?

– Вернулась в столицу.

– Ей эта столица, как таракану норковая шуба. Какая муха ее укусила, что она в Москву потащилась?

– Ты так и не понял? Это не ее решение.

– А чье же? Ее дружка, что ли? Тот вообще гоблин. Совсем мозги пропил.

– Квазимодо, открой глаза! За всем стоит режиссер, который умеет правильно поставить сцену.

– Нет, режиссер сам ничего не делает без одобрения продюсера. И потом они на такое не пойдут, даже ради пиара, – помотал головой Валерка и вдруг задумался. После встречи у Гриши, когда закадычные друзья детства предстали совсем в ином свете, он уже ни во что не верил. – Ты думаешь, это Сиротин?

– Успокойся, твой босс к этому непричастен.

– А кто тогда?

Алик не уставал удивляться Валеркиной простоте. Все-таки природа явно обделила его интеллектом. Мало того, что Квазимодо и в голову не пришло, кто может за этим стоять, так даже когда выкладываешь факты чуть ли не прямым текстом, он продолжает тупить. Алик подавил в себе раздражение.

– Кто знал о том, где находится твоя мать?

– Никто, кроме тамошней родни, – растерялся Валерка.

– А кроме меня кто-нибудь знал?

– Конечно, Гриша и Борька…

Внезапно в глазах у Валерки вспыхнула искра понимания.

– Неужели Борька? Но зачем?

– Месть. Думаешь, он простил, что ты пытался утащить у него монету? Вряд ли. Этот гад ничего не прощает.

– Но это ведь подло, – сказал Валерка.

– Моральный аспект его мало волнует. Ты знаешь, что Инга от него ушла?

– К тебе?

Алик невольно поморщился.

– Нет. Вернулась к родителям. Гриша сказал. А Борька теперь бесится, не знает, на ком зло сорвать. В нем яда скопилось, как у скорпиона.

– Я ведь даже не взял его монету. Зачем же так?

– Возомнил себя карающей дланью. Великий судия. Считает, что он недосягаем. Таким в школе темную устраивали. Отметелить бы его как следует, чтобы неповадно было свои сценарии по-живому разыгрывать.

– Согласен. Пойдем и набьем ему морду.

– Чего ты этим добьешься? Еще один скандальчик для пиара? Да и мне не по рангу потасовки устраивать. Сам-то он ручки не марает. Всю грязную работу за него делают другие. Надо действовать его же методами.

– Какими?

– Можно нанять парочку крепких ребят, чтобы поучили его уму-разуму.

– Нет. Это же криминал, – отказался Валерка.

– Брось! Его же никто убивать не собирается. Ну сломают пару ребер. В худшем случае почки отобьют. Деньги на лекарства у него есть. Подлечится. Или ты готов простить то, что он приволок твою мамашу и измазал тебя дерьмом с ног до головы?

– Нет… Но где мы возьмем таких ребят?

– Это моя забота. Правда, придется скинуться.

Валерка относился к жизни философски. Недостаток образования не мешал ему обладать житейской мудростью. Он никого не осуждал и не пытался изменить под свою мерку. Единственной, кого он ненавидел, была его родная мать. Но при всей его терпимости, поступок Бориса по-настоящему разозлил Валерку. Бывший друг пользовался грязными приемами. Мало того, что он хотел поссорить его с Аликом и Гришкой. Он знал, что самое страшное для Валерки – выставить напоказ грязное белье, и не просто надавил на больную точку. Он разрушил всю Валеркину жизнь. Такая жестокость была не оправдана. Месть не соответствовала преступлению, которого Валерка даже не совершил.

В первые дни Валерка жаждал реванша, но скоро его пыл угас. Жизнь постепенно возвращалась в свою колею. Лишенная дотаций, мать по собственному почину отправилась в деревню к дешевому самогону. Валерка переехал к себе. Целыми днями он отдраивал и без того безупречно чистую квартиру. Телевизор не включал и прессу не читал. Таблоиды пестрели жалостливыми статьями, описывающими его детство, и едкими заметками о пренебрежении сыновним долгом.

Царь Соломон был прав. Ко всему можно привыкнуть, даже к шумихе вокруг твоего имени. Эмоции постепенно улеглись. Предложение Алика устроить Борису темную казалось несерьезным. Друзья виделись нечасто. Алика закрутили свои дела и проблемы.

Март плавно перетек в апрель. Однажды вечером заехал Алик и огорошил Валерку новостью:

– Все готово. Операция «Б» назначена на завтрашний вечер. Сбоя не будет. С тех пор как Инга ушла, господин борзописец каждый вечер шляется по барам. Так что с тебя штука гринов.

Валерка растерялся.

– Алик, может не надо? Вдруг они его убьют?

– Знаешь, марать об него руки в мои планы не входит. Да и стоят такие услуги гораздо дороже. За две штуки могут только морду набить, но качественно. Жить будет, но лекарства ему понадобятся.

– У меня нет денег, – сказал Валерка. – Я же мать отправил, и потом я сейчас в вынужденном отпуске.

– Значит, надо где-то достать. Штуку я заплатил авансом. Завтра надо отдать остальные.

– Алик, а может, все отменить? – робко предложил Валерка.

В Алике поднялась злость. Вот она, цена дружбы! Столько лет он тянул Валерку в люди, прибегал к нему на помощь по первому зову, а когда ему самому понадобилась поддержка, так друг ситцевый сразу слинял в кусты.

– И как ты себе это представляешь? Я договариваюсь с серьезными людьми, а потом являюсь и говорю – простите, я передумал? Эдакий попрыгунчик-болванчик, который сам не знает, чего хочет.

– Но ведь это опасно. Это подсудное дело, – пытался урезонить друга Валерка.

– Вот как ты запел? А чего же ты раньше молчал?

– Я думал, ты это просто так сказал. Я не могу.

– Хочешь выскочить из игры? Пускай я мараюсь, а ты у нас ни при чем? Я в дерьме, а ты в белом смокинге! Когда тебе надо зад подтирать, тогда ты сразу к Алику бежишь, захребетник. Между прочим, мне Борька только машину изуродовал. Придет время, я на другую заработаю. А тебя он перед всем миром раком поставил. Игры в благородство закончились. Карусель закрутилась. На ходу не соскочишь. Завтра днем заеду за деньгами.

Оставшись один, Валерка вдруг понял, что потерял последнего друга. Презрительное словечко «захребетник» задело его больно. Значит, вот как Алик относится к нему на самом деле.

История с Борисом приобретала зловещий оттенок. Валерка по уши нахлебался черного пиара и не горел желанием, чтобы его имя полоскали на страницах журналов в связи с организацией разбойного нападения. Тут язвительными статейками не отделаешься. За это можно и срок схлопотать. В случае, если все выплывет наружу, Алик его покрывать не станет. В этом он был уверен.