Станислав Давыдов - Президентский полк. Дневник солдата

В итоге я действительно получил бутылку минералки и две пачки курева. Денег, понятное дело, никто так и не увидел. Все, кто осмеливался напомнить про долг, были посланы на хуй открытым текстом. Жаловаться в этой ситуации, конечно, никто не стал — проебать репутацию и прослыть жалобщиком до конца службы из-за тысячи рублей было бы верхом тупости. Думаю, этот прапорщик до сих пор служит в учебке и наёбывает таким образом новобранцев. Так что имейте в виду.

Отдельно расскажу про связь с родными. Как я уже говорил, мобильники у нас отобрали сразу же по приезде в учебку. Выдавали их раз в неделю ровно на две минуты. Первый раз, когда позвонил маме, вообще говорить не мог, буквально сдавило горло от волнения. Прохрипел пару слов — мол, живой, всё в порядке, — да и всё. Раньше только в книжках читал про такое, и тут на тебе.

Ещё можно писать письма. Это может показаться странным, 21 век, всё-таки. Однако, письмо из армии — это не просто способ передать информацию, но и ценный артефакт, который остаётся после службы. Например, письмо девушке… если она дождётся, конечно.

Так что пишите письма, это очень важно. Не только девушке, но и маме, и друзьям.

Есть, кстати, ещё одна очень прикольная тема — написать письмо самому себе. Если попадёте в армию — сделайте это первым делом, прямо из учебки. После службы прошлого тебя уже нет, ты совершенно другой, новый человек. И почитать мысли того, доармейского, тебя будет очень интересно.

Одним из первых людей, которого мы увидели в учебке, был бухой в жопу прапорщик, который прямо при нас стащил с коек двух старослужащих и отпиздил их. Поэтому никто особо не сомневался, что пиздить будут и нас. Вопрос был только — когда.

В итоге все оказалось не так страшно, как в видео про дедовщину на ютубе, но без пиздянок всё же не обошлось. Пиздили нас контрактники, и сейчас я расскажу об этом подробнее.

Горячей воды, и тем более душевых, в казармах не предусмотрено, только умывальники с ледяной водой. Так что раз в неделю нас всей ротой водили в баню. Сопровождали нас как раз контрактники. Им на все похуй, скучно и хочется, чтобы все это поскорее закончилось. Поэтому они над нами издевались, для развлечения и ускорения процесса.

Баня представляет из себя комнату с четырьмя кранами, вода только горячая. Нам давалось 10 секунд на раздевание, при этом нас били солдатскими ремнями. Потом теми же ремнями в баню загоняли по 20 человек, и давали еще 20 секунд, чтобы помыться. Били не глядя, как будто плетью загоняли скот в стойло. Еще раз: 4 крана, 20 секунд и 20 человек. Я лично успевал намылить подмышки, жопу и пах, заскочить под струю и смыть это все. Голову помыть не успевал никто. Так что пизды мы получали по расписанию, раз в неделю.

В казармах просто так никто никого не пиздил. Если дрались друг с другом, то ОЧЕНЬ осторожно, как правило, просто валили на пол и придавливали коленом или локтем. Из-за малейшей ссадины начиналось разбирательство, и если повреждение оказывалось мало-мальски значимым, то виновного отправляли в дизбат, а это ад и пиздец. Туда не хотел никто.

Каждый день в учебке нас выстраивали на медосмотр. Осматривали на предмет синяков, ссадин и прочих увечий. Проще говоря, не пиздим ли мы друг друга, и не пиздят ли нас контрактники и офицеры. Об этом я уже писал вчера.

Осмотр проходил следующим образом: всех новобранцев раздевают до нижнего белья и выстраивают в ряд. Затем солдаты по очереди нагибаются раком, снимают подштанники, потом распрямляются, поднимают руки над головой и начинают вращаться вокруг своей оси. Таким образом сержант может быстро осмотреть каждого со всех сторон.

На одном из медосмотров произошёл забавный случай, опять связанный с членом (мне кажется, 90 % забавных случаев на медосмотрах связаны с членами). Пока один солдат загнулся, чтобы спустить портки и продемонстрировать свою задницу на предмет сохранности, второй, кружась в своем странном танце, потерял равновесие, начал заваливаться в сторону и приложился членом прямо по лицу своему незадачливому сослуживцу. Было очень смешно, медосмотр даже пришлось прервать минут на пятнадцать.

Разумеется, никаких особых издевательств за этим не последовало, армия не тюрьма, и понятия зашквара тут не существует. Но посмеялись на славу.

Расскажу теперь подробнее, как мы проводили дни до присяги. Вообще задача учебки — морально и физически подготовить солдата к службе. Начну, пожалуй, с физической подготовки.

Каждый день — ОФП на свежем воздухе: бегаем и отжимаемся полуголые. А это, напоминаю, ноябрь. Тогда я узнал, что отжиматься на промёрзшем асфальте очень больно. Многие заболевали, вплоть до жёсткой пневмонии. К счастью, все из нашего призыва остались живы. А вот в одном из предыдущих призывов, несколько лет назад, парню не повезло — умер через неделю после приезда в учебку. Случай этот получил довольно широкую огласку, так что можете сами почитать, я подробно про это писать не буду. Скажу только, что какое-то время спал на его койке. Так мне, по крайней мере, сказали.

Теперь что касается подготовки психологической. Главная задача учебки — доведение солдата до полного подчинения. За месяц нас реально превратили в боевых роботов. Пока еще без особых навыков, но с полностью подавленной волей. Любой приказ офицера выполнялся мгновенно и без каких-либо раздумий. При этом, как я уже писал, начальство нас не пиздило и даже не унижало особо. За счет чего достигался такой эффект, точно сказать не могу. Возможно, дело в полнейшей изоляции, не знаю.

Что должен знать солдат? Правильно, устав и гимн своей Родины. Устав мы зубрили постоянно, с первых дней. Слова гимна, как выяснилось, наизусть не помнил никто, кроме меня, так что его тоже активно учили. А надо сказать, что я довольно неплохо пою. Когда я первый раз исполнил гимн перед сослуживцами, меня подозвал к себе офицер. Говорит, сейчас придёт руководитель полкового ансамбля, будем решать, что с тобой дальше делать.

Полковой ансамбль — это дико блатное место. Те, кто туда попал, нихера не делают, только песни разучивают и музицируют. Провести так год службы — вообще кайф, и я, понятное дело, этой идеей сразу же загорелся.

Короче, приходит этот руководитель и говорит, давай, спой мне что-нибудь. Я ему спел какую-то очень героическую песню. Басом, как Шаляпин. Он говорит, здорово, молодец, но это у тебя академическое пение. Спой лучше что-нибудь эстрадное. И начинает перечислять песни, у которых я не то что слов не знаю, а даже названия в первый раз слышу. Так и проебал свой шанс попасть в ансамбль, пришлось служить год, как все служат. Ни одной статьи из устава я за всю учебку, кстати, так и не выучил.