Тэд Хеллер - Офисные крысы

Я отчаянно хочу жениться на Лесли Ашер-Соумс, которая несколько месяцев назад тоже была «новенькой». Я помню, как Марджори представила нас друг другу, а также наш тридцатисекундный разговор ни о чем. Не запомнилось, где мы были, что говорили, а также никаких деталей, кроме того, что после знакомства Марджори сказала мне: «Только притронься к ней, и я отрежу тебе мошонку». Я содрогнулся, потому что в тот момент она держала в руке лезвие «Икс-Акто» и сделала жест заправского хирурга.

Зато я хорошо помню, где я был, когда познакомился с Марджори Миллет. (Ее отец сменил имя Морриса Миллштейна на Мартина Миллета в пятидесятых. Он трудился в «Версале» много лет назад — тогда тут еще в основном работали гетеросексуалы — и преуспел.) Я выходил из мужского туалета и, как со мной часто случается, когда я ношу костюм, так сильно был занят тем, чтобы аккуратно заправить рубашку в брюки, что забыл застегнуть молнию. Тут я и встретил эту похожую на изваяние женщину, ростом в пять футов девять дюймов, в черной юбке, черных колготках и красной шелковой блузке с тремя большими черными пуговицами. У нее самые густые волосы, какие я только видел: красные, как пожарный автомобиль, и взметнувшиеся брызгами, как шампанское. В руках у нее была, конечно же, бутылка минеральной воды. И не успела дверь за мной закрыться, как она сказала: «У тебя ширинка расстегнута, ковбой».

Дверь закрылась, ударив меня по спине, я поглядел вниз и обнаружил, что она оказалась права! Но это не был край рубашки, высовывавшийся из моей ширинки, как слоновий хобот. Вообще, сама молния была едва заметна.

— Привет, я — Марджори Миллет, — представилась она. — Я работаю здесь.

Протянув руку, я окинул ее взглядом: у нее невероятная фигура, безумно красивые волосы, но кожа немного морщинистая, а щелки зеленых глаз располагаются слишком близко друг к другу.

— Ты руки вымыл? — спросила она, и моя ладонь повисла в воздухе.

— Да.

— Ну, тогда я не стану пожимать тебе руку, — сказала она, улыбнувшись, и ушла.

Это было три года назад. Но я это помню.

Ну да вернемся к настоящему…

Я сижу в художественном отделе, Лесли и Марджори разговаривают с Байроном Пулом, арт-директором. Регана в Париже, на каком-то показе мод, работы не очень много, и люди расслаблены. Я почти не прислушиваюсь к разговору, но внезапно до меня доносится:

— …мой дедушка и Уинстон Черчилль были хорошими друзьями.

Я отворачиваюсь от них в тот момент, когда Лесли это говорит, что весьма кстати, так как в голову мне ударяет кровь и лицо начинает неудержимо краснеть.

Взяв себя в руки, я поворачиваюсь к ним и смотрю в жемчужно-серые глаза Лесли. Она сидит за своим столом, и экран монитора подсвечивает ей носик сапфирово-голубым цветом. Я спрашиваю:

— Ты шутишь, что ли?

— Провалиться мне сквозь землю, вовсе не шучу.

Конечно, нельзя сказать, что в ней мало привлекательного, хотя и немаловажно, что Уинстон Черчилль был другом их семьи. Она умная, очень талантливый дизайнер и милая, несмотря на то что немного худовата. У нее прекрасная кожа, хотя трудно сказать, что можно сделать с кожей, если ей заниматься. Она около трех футов четырех дюймов ростом, и у нее — позвольте мне эту вольность в отношении будущей супруги (а я серьезно настроен по поводу женитьбы) — маленькие груди, торчащие вверх, словно лица прохожих, который смотрят на человека, собирающегося спрыгнуть с крыши здания.

Акцент также способствует успеху.

Она — англичанка (четверть персонала компании — англичане, остальные три четверти жалеют, что таковыми не являются) и обладает этой восхитительной, замечательной манерой, присущей некоторым женщинам-англичанкам, — парить на высоте пяти сантиметров над землей.

Ее семья владеет поместьем в Болтонсе, в Южном Кенсингтоне. Я представляю большой дом в старинном стиле, расположенный в местечке с названием из книги Е. М. Форстера, стены которого увешаны длинными, как жирафы, портретами ее предков до двадцатого колена.

И ее акцент… Она говорит как репортер Би-би-си, ведущая репортаж из экзотической горячей точки, окруженная чеченскими боевиками или членами группировки «Тигры Тамилы и Лама», или как солистка с розовыми волосами одной из групп новой волны восьмидесятых.

Это идеальная партия.

— Ты встречалась когда-нибудь с Уинстоном Черчиллем? — спрашиваю я.

Остальные смотрят и слушают, но они отступили на второй план.

— Ох, нет. Он ушел из жизни задолго до того, как я появилась. Но он спал в моей комнате несколько раз. Папа говорит, что если вдохнуть очень глубоко, то можно унюхать запах его сигар.

Я стою на расстоянии добрых трех тысяч миль от той комнаты, но все равно испытываю соблазн вдохнуть всей грудью.

Лесли не сильно показывает себя на работе: ни тело, ни характер. Либо она слишком скромная и сдержанная… либо ей нечего особенно показать. Все, что можно увидеть, это тонкие запястья и предплечья, ну и, может быть, сантиметров пять плеча, если повезет. У нее белое и мягкое лицо, как облако. Брюнетка, немного подкрашенная хной, она обладает самыми лучшими волосами среди дам корпорации «Версаль паблишинг»: шелковыми, мягкими и послушными. Они всегда убраны в «конский хвост».

Когда она сказала, что ее дед был знаком с Уинстоном Черчиллем, я почувствовал себя так, будто его пятитонный бронзовый памятник гигантской косой чертой рухнул с небес, разделив всю мою жизнь на «до» и «после». В эту секунду я осознал несколько вещей: я не становлюсь моложе; я хочу жениться; я хотел бы жениться на Лесли Ашер-Соумс; для меня будет выгодно жениться на Лесли Ашер-Соумс в плане карьеры; я должен вплотную этим заняться; я не собираюсь сдаваться. Отныне я — капитан Ахаб, доктор Ричард Кимбалл и инспектор Жавер, а она — Большой Белый Кит, Однорукий Бандит и Жан Вальжан.

Но при нынешнем положении вещей Лесли Ашер-Соумс не выйдет за меня.

Поэтому мне необходимо это положение изменить.

Только подумать, благодаря моему знакомству с ней всего лишь три человека (она, ее дед и Уинстон Черчилль) отделяют меня от звездных личностей двадцатого века:

Франклина Делано Рузвельта, Иоахима фон Риббентропа, Невила Чемберлена, короля, который отрекся от престола ради женщины, которую любил (Эдварда какого-то), Эйзенхауэра, Джона Кеннеди, Гарри Трумэна, королевы Елизаветы, лорда Бивербрука и Иосифа Сталина.

И всего лишь четыре человека отделяют меня от Глэдстоуна, Дизраэли [6] Премьер-министр Великобритании в 1868 и 1874–1880 годах, лидер Консервативной партии, писатель. , королевы Виктории и Адольфа Гитлера!

Черт, мне больше никогда так близко не подобраться к этим людям!

Надо быть осторожным. Самый быстрый путь к Лесли лежит через ее начальницу Марджори (Марджори — помощник арт-директора, Лесли — помощник дизайнера), но доверять Марджори не приходится. Если бы я заболел, она дала бы лекарство, чтобы спасти мою жизнь, но сначала заставила бы меня перелезть голым через колючую проволоку под напряжением.