Алексей Винокуров - Ангел пригляда

Суббота неопределенно наклонил голову. Понять это можно было и как благодарность за комплимент, и как пристойное согласие с мнением собеседника. Как хотите, но с этими хилиархами по-другому нельзя. Дай им палец – всю руку отхватят.

Из дальнейшего разговора выяснилось такое, что изумился даже бывалый Суббота. Им, видите ли, очень понравился последний его опус, тот, про архангела, который он уже начал публиковать в Сети. Откуда, интересно знать, взялась у него такая идея? Ах, во сне приснилась… Замечательно! В таком случае они, корпорация «Легион», готовы заказать ему про этого самого архангела целую книгу… Разумеется, за весьма достойный гонорар.

Хозяин кабинета взял со стола листок бумаги и написал на нем сумму золотым пером… в глазах Субботы мелко зарябило от нулей.

– Это в рублях? – уточнил он на всякий случай, потому что вполне могла иметься в виду какая-нибудь более мелкая валюта, например, японские иены или даже армянские драмы, так что спрашивать надо было сразу.

Хилиарх только усмехнулся.

– Обижаете, господин Суббота, мы не босяки какие-нибудь. Все это – в самой твердой валюте, какую только можно вообразить. Может быть, не слишком патриотично, зато солидно. А вы можете подставить к цифре любой знак – доллара, евро, фунта стерлингов. Вписывайте, не стесняйтесь.

Суббота еще раз посмотрел на цифру. Она уже не рябила в глазах, но от этого не стала менее ошеломляющей. Воображению его вдруг явился окровавленный депутат, он покачивался, еле стоял на ногах, умоляюще шевелил губами… За что такие деньги? Он же не Стивен Спилберг… А если книга не разойдется?

Хромец улыбнулся снисходительно.

– Напрасно беспокоитесь. Книга ваша станет мировым бестселлером. Ну, а даже если и нет, это совершенно неважно. Мы – весьма состоятельное учреждение… да, весьма. И нас тут волнует не выгода, а истина. Собственно, за истину мы и платим. Так вас устраивает цена вопроса?

Конечно, цена эта его устраивала. Да что там устраивала: в самых диких мечтах он не допускал, что за книгу могут платить деньги – да еще и такие.

Правда, у корпорации имелось одно маленькое условие: он, Суббота, не должен ничего выдумывать, повествование будет документальным. Это его поразило.

– То есть что это, как? Роман про архангела – и все документально?

– Конечно, а как иначе?

– Значит, ничего не выдумывать, ни слова?

– Выдумать любой дурак сможет, – хозяин кабинета твердо стоял на своем.

– Но откуда же брать информацию? – растерялся Суббота.

– Сны! – удивительный собеседник поднял палец к потолку. – Вы будете видеть сны, записывать их и тут же передавать нам. А позже мы… гм… опубликуем это надлежащим тиражом.

Суббота сидел, ошеломленный этим условием не меньше, чем деньгами.

– Но ведь это такая хрупкая материя… А если мне больше ничего не приснится?

– О, тут не беспокойтесь. Если сны начались, они никуда не денутся – закон сохранения, Ломоносов-Лавуазье. А ваше дело – просто записывать и передавать нам все во благовремении. Итак, по рукам?

Суббота молчал, думал… За свою жизнь он разные испытывал чувства: ярость, любовь, негодование, боль, разочарование и много еще чего, всего и не упомнишь. И одно только чувство страха почти не посещало его. А сейчас ему вдруг сделалось страшно, и с каждой секундой становилось все страшнее. В висках гулко стучала кровь, негры мешались с депутатами, хмельные барбосы уносились вдаль, секретарша в приемной превращалась то в мужчину, то в русалку. На лбу его выступил холодный пот.

– О чем вы думаете? – спросил хромец неожиданно сурово. – О чем тут вообще думать?

Суббота сглотнул, губы зашевелились сами собой.

– Я не понимаю… Тут явно какой-то подвох, – выговорил он с трудом.

Хромец посмотрел на него хмуро и даже с отвращением.

– Ну, а вам-то какая разница? – сказал он неприязненно. – Берите деньги и делайте свое дело, остальное вас не касается.

Субботе стоило большого труда выдержать и голос этот, и взгляд. Он молчал. Молчал и хозяин кабинета, лицо его выражало ледяное недовольство. Наконец Суббота спросил, не глядя на собеседника:

– У меня есть выбор? Я могу отказаться?

Тот пожал плечами.

– Мы никого не заставляем насильно.

– И мне ничего не будет? – не унимался Суббота.

Он прекрасно знал всех этих бизнесменов: по каждому вопросу надо было добиться ясного, недвусмысленного ответа, ничего нельзя додумывать самому. Потом ведь скажут: мы не принуждали, но оставили за собой право наказать за несогласие… А если сны не будут сниться? А если им не понравится то, что он там увидит? Нет, так просто соглашаться нельзя!

– Так мне ничего не будет за отказ? – настаивал Суббота.

Хозяин сверкнул глазами, лицо его сделалось каменным.

– Не понимаю ваших намеков, – сухо проговорил он. – Извольте выражаться яснее.

– Яснее – так яснее. – Суббота разозлился. – Позвольте узнать, вы почему называетесь «Легионом»?

– Ах, вот оно что… – хромец был раздосадован. – Любите сериалы? Всю эту небывальщину про ангелов, демонов и домашних хозяек? Видимо, решили, что попали в какую-то адскую канцелярию. Что сейчас откроется дверь, войдет армия дьяволов под водительством князя ада Асмодея и…

И тут дверь на самом деле открылась. Но в кабинет вошло не воинство, а всего один человек, уж никак на дьявола не похожий. Более того, человек этот был знаком Субботе, он его сразу узнал. А не узнать было мудрено, перед ними стоял удивительный барбос в бермудах, виденный еще на первом этаже. Только теперь при нем не было ни коктейля, ни бермуд, а одет он был в просторный светлый пиджак и легкие полосатые брюки.

Барбос осклабился необыкновенно приятно и склонил набок голову, глядя немигающим птичьим глазом сразу на Субботу и хозяина кабинета.

– Что тебе, Леонард? – недовольно осведомился хилиарх.

Леонард, как выяснилось, принес постоянный пропуск для Субботы. Хотя для чего нужен пропуск в здании, которое никто не охраняет, было совершенно непонятно.

– Повремени с пропуском, – отвечал хилиарх недовольно, – господин Суббота сомневается.

Леонард переменился в лице, повернулся к Субботе, заговорил с ним чрезвычайно серьезно:

– Дорогой Юрий Алексеевич, я вижу, вы не сознаете, с кем беседуете. Имею великую честь представить вам: наш хилиарх, проконсул, трибун и бессменный вождь, господин Томас Вольфович Гениус-Лоцман… И к тому же, хоть об этом и не принято говорить, князь.

– Мира сего? – угрюмо сострил Суббота.

Шутка эта почему-то не показалась смешной ни Леонарду, ни самому князю. Они переглянулись, князь скислился:

– Мира сего? Ну нет, пожалуй, не так широко. Хотя… – он немного задумался, посмотрел на Леонарда, – что считать миром. Применительно к нашей корпорации – это, полагаю, вполне справедливо. Впрочем, зачем это теперь? Господин Суббота все равно не хочет сотрудничать.