Владимир Топилин - Слезы Чёрной речки

— Эй, ты! А ну, стой! — и не знал, бежать в тайгу или стоять на месте, если это случится.

Добравшись до места, запустил вперед Елку, вошел следом, сел на нары, не разжигая печи. В ушах звон, в висках будто кузнец отбивает молотом каленое железо. Долго смотрел в окно на то, как падают похожие на куриное перо снежинки, и как сгущаются сумерки. Продрог. Надо что-то делать: либо разводить огонь или, кутаясь в одеяло, ночевать так. Чужие, если остановились где-то неподалеку, могут почувствовать запах дыма, их собаки услышат шум. Решил сходить по следам, посмотреть, как далеко ушли. Не выпуская на улицу Елку, чтобы не выдала, с одним ружьем отправился в ночь. Теперь пошел напрямую, через тайгу, вырезая след выше по реке. Местность знал хорошо, мог ночью ходить где угодно, не плутая.

Срезав угол, нашел следы. Не выказывая себя, пошел в стороне за ними. Осторожно, часто останавливаясь и прислушиваясь, проследил путь до первого поворота. Никого. Прошел дальше — опять пусто. Впереди третья излучина. Там тоже тишина.

На ходу, изучая движение, понял, что всадники не местные и идут по Безымянке впервые. Возможно, даже не охотники. Они повторяли все изгибы и повороты речки, часто натыкаясь на завалы и наносы. Опытные таежники так не ходят, передвигаются на некотором расстоянии от воды, срезая углы и обходя стороной многочисленные препятствия. Часто останавливаясь, они поворачивали коней, ехали назад, правили в обход препон, но потом непременно возвращались на берег.

Быстро стемнело. Янис едва мог различить деревья и тропу на снегу. Еще немного, и в тайге пропадут все ориентиры. К этому времени он преодолел около двух километров. Расстояние достаточное, чтобы, вернувшись в зимовье, можно было безбоязненно растопить печь и спокойно спать в тепле. Но любопытство гнало вперед. Встречный ветер и снегопад способствовали незаметному передвижению. Его запахи относило назад, шум шагов глушила толщина снежного покрова. Вдруг почувствовал запах дыма. Теперь не так быстро, учитывая каждый шаг, пошел навстречу неизвестности.

Впереди, в ста шагах, на большой поляне у речки горел большой костер, а возле него мелькали неясные силуэты. В стороне, под наспех сооруженным из пихтового лапника навесом, стояли четыре лошади. Отсюда плохо видно, кто эти люди и сколько их. Янис позволил себе подойти еще на несколько шагов, а потом стал присматриваться и вслушиваться.

Их четверо. Люди в форменных шапках со звездочками, овчинных полушубках и яловых, не по времени одетых сапогах. Милиционеры или представители НКВД. Оградившись от ветра и снега брезентом, они брякали ложками в котелках, ужинали. Две худые, голодные собаки возле них, поджав хвосты, ждали подачки.

Во время еды они вели какой-то разговор. Янису стоило больших усилий разобрать обрывки фраз, долетевших до него.

— Тут… не тут… Говорил, что тут… — ворчал один, что сидел спиной.

— Надо было его с собой брать, чтоб показал, — недовольно бурчал другой.

— Может, сдох давно… один-то.

— Не сдох, так сдохнет.

— Ага, жди! С запасами долго просидит.

— Все равно выйдет… Там словим.

Больше не надо было ничего знать. Янис понял, кто эти люди и зачем они здесь. Тихо, медленно пошел назад. Разыгравшаяся метель отнесла запахи и скоро завалила следы. Те, кто его искал, так и не узнали, что он был рядом.

Вернувшись в зимовье, растопил печку, разогрел ужин, немного поел, хотя не хотелось. От нервного напряжения пропал аппетит. Янис понимал, что милиционеры по чьей-то подсказке искали его. Двигаясь по берегу речки, повторяя повороты и изгибы, они хотели найти избушку, которая должна находиться недалеко от воды. Хорошо, что сегодня пошел снег, завалил тропинки, а он убрал с берега морды и тальниковые стенки. Сейчас бы у него были связаны руки.

Соболь. Янис вспомнил про него, бросив случайный взгляд в угол, где на поленьях лежала котомка. А ведь он сегодня не стрелял ни разу. Если бы милиционеры проходили вчера, наверняка услышали бы выстрелы. И как хорошо, что он вернулся на зимовье поздно, после того, как они прошли неподалеку. Случись это часом раньше, их собаки указали бы к нему путь.

Снегопад. День без выстрелов. Задержка в тайге. Что это? Случайность? Или матушка с сестрой молитвами защищают его от возможных бед и несчастий?

— Что делать дальше? Как быть? — спрашивал он себя и не находил ответа. Может, ему стоило сейчас сдаться? Сказать, вот я, ни от кого не прячусь! Там разберутся, что он ни в чем не виноват. Отпустят. Так ли это? Почему тогда не возвращаются те, кого забрали в деревне раньше?

И правда, где соседи Кужеватовы, промышлявшие за водораздельным хребтом? Почему не приходит в гости дядька Михаил Вербицкий, охотившийся на устье Безымянки по Рыбной реке? А где… Янис с содроганием подумал, что за все время, пока он находится здесь, ни разу не слышал выстрел. В прошлые годы отец, услышав вдалеке грохот ружья, пояснял:

— Вон Мишка-сосед по белкам палит! И дроби ему не жалко.

В другой раз, выбравшись на перевал, с высоты осматривая далекую долину, показывал на дым костра:

— Вон там, сынок, дед Егор с сыном Архипом соболятничают. А там, — тыкал пальцем на далекие горы, — наши родственники охотятся, Айвар Снигур с зятем.

Вокруг них жили люди. И все стреляли. Кто-то изредка, другие — не жалея патронов. Иногда вдалеке слышался лай чужой собаки, теперь в округе тишина.

Ночью не спал. Боялся, что утром милиционеры обнаружат его, застанут в зимовье и арестуют. Чтобы этого не случилось, пока идет снег, решил уйти в тайгу подальше. Набрал полную котомку продуктов, взял одеяло и войлок, котелок, топор, необходимые в быту мелочи. Не дожидаясь рассвета, в ночь пошел к скалистой гряде. Там решил переждать некоторое время.

Три дня Янис жил в угорье под скалой. Не давая следа в тайге, находился на одном месте. Привязанная на поводок к дереву, Елка сидела рядом. От стана юноша отходил лишь в небольшой ключ за водой, протекавший неподалеку. Дрова готовил глубокой ночью, чтобы не было слышно стука топора. Все это время настороженно слушал округу: не идет ли кто? Засыпая ненадолго, вскакивал, смотрел на собаку. Та равнодушно зевала, значит, пока все спокойно.

На третью ночь перед утром снег прекратился. Небо очистилось от туч, показав половинку луны и россыпь звезд. Заметно похолодало. Переменившаяся погода сулила мороз. Теперь на костер дров требовалось в два раза больше.

Уставший, осунувшийся от бессонных ночей, Янис сидел перед костром с кружкой горячего чая, ждал полного рассвета, думал о своем дальнейшем положении. Находиться здесь, на одном месте, он долго не мог. Кроме зимовья идти некуда.

Наконец-то решившись, собрался, пошел в сторону Безымянки. Чтобы не попасть в засаду, Елку вел на поводке. Собака должна заранее подсказать об опасности.