Дарья Бобылёва - Сборник произведений

Кроткая О барахталась в луже тугим мокрым коконом, из которого торчали бледные ноги. Ступни у нее были маленькие, тридцать пятого размера, совсем как у пугающе совершенной Золушки, поэтому кроткая О старалась покупать обувь на размер-два больше. Промокшие балетки сразу же слетели, а кроткая О беззвучно плакала от бессилия и позора, пытаясь выпутаться из облепившей ее юбки и болтая в воздухе ногами — как в детстве.

Распираемый смехом блондин совершенно не оправдал надежд ангела — на секунду он застыл в восхищении, глядя на эти нежные, с округлыми коленками и крохотными ступнями, прекрасные, в сущности, ноги. Будучи выпускником института физкультуры, он высоко ценил телесную правильность. Затем он извлек кроткую О из лужи, помог ей вернуть юбку в приличное положение и повел к себе домой, уверяя, что без необходимого просушивания и прогревания она незамедлительно заболеет. Сердобольный незнакомец жил неподалеку от места катастрофы.

Если бы кроткая О изначально знала, что обладает совершенными ногами, это стало бы для нее личной трагедией — вроде наследственной, коварной и в чем-то неприличной болезни. Но добрый прохожий так и не сказал ей об этом. Он увидел в кроткой О то же, что различил ранее близорукий Геннадий: мягкость, миловидность, нежность и непритязательность. Вымытая и распаренная, завернутая в хозяйский халат, О сидела на кухне, благодарно пила чай с коньяком, сохла и расцветала, как ирис после дождя. Она искренне полагала, что учительская непривлекательность защитит ее от домогательств хозяина и иных противоправных действий, да и вообще от природы была не только кротка, но и доверчива.

А хозяин смотрел на нее и ощущал в своей простой и понятной душе некие теплые шевеления. То ли во всем были виноваты нежные ноги с золушкиными ступнями, то ли кроткой О необыкновенно шел махровый мужской халат, то ли побочным эффектом шутки ангела-стажера стала неконтролируемая вибрация какой-то крохотной шестеренки в механизме Вселенной, то ли по кухне пронесся, подобно сквозняку, отголосок очередного неосознанного решения, принятого именно сегодня господином Н. Кроткая О вдруг показалась мощному незнакомцу принадлежащей к той немногочисленной породе женщин, к которым хочется присматриваться, изучать подробности их облика, пока мелкие милые детали не сложатся в общую картину водянистой, недоступной праздному взгляду красоты.

Хозяин квартиры и халата был между тем красив доступно и даже, по мнению кроткой О, чрезмерно. Он был густоволос, голубоглаз, а все, что находилось ниже чуть квадратного лица, представляло собой гармоничную, масштабную композицию из мускульных бугров, мужественных изгибов и углов, а также некоторого количества кубиков. И от жгучих лучей совершенства, которые продрогшая О ощутила с некоторым запозданием, она раскраснелась гораздо заметнее, чем от чая с коньяком.

Кроткая О не сорвалась с места и не убежала с жалобным криком, даже когда узнала, что хозяин квартиры, помимо других необыкновенных достоинств, обладает именем Святослав. Святослав был смешлив и немногословен, испускаемое им сияние, кажется, можно было какое-то время терпеть, кроме того, кроткая О не была избалована вниманием противоположного пола. И особенно — вниманием подобных его представителей. Она чувствовала, что завороженно летит на яркий огонек совершенства, и он вот-вот обожжет ее мягкий носик.

Прошло несколько недель после знакомства. Святослав ворковал вокруг кроткой О — как голубь вокруг своей серенькой избранницы. Называл, правда, не по-птичьи — «зайкой». У нее в гостях он восхитился ее любимыми вещами, даже теми, которые в данный момент проходили курс лечения, отметил все трещинки и сколы как признаки благородной старины, подразнил крепким пальцем захрипевшую от ярости крысу (ее партнерша не так давно скончалась) и назвал обитель кроткой О «антикварной». На следующий день он, смеясь от радости, подарил кроткой О отвратительный в своей целости и новизне деревянный подсвечник и золотые серьги. На серьги, маленькие и остро поблескивающие, кроткая О долго смотрела с недоумением, а потом впервые в жизни пожалела, что у нее не проколоты уши.

Святослав принял недоумение за восторг и стал, помимо букетов ненатурально красивых роз, дарить кроткой О дорогие украшения. Он был убежден, что она стала учительницей, чтобы бескорыстно приобщать, сеять и взращивать, и пытался за свой счет привнести в ее жизнь блестящее. Сам Святослав был достаточно ответственным и смелым, чтобы управлять змеиным механизмом бизнеса. По вечерам кроткая О надевала блестящие подарки перед зеркалом и долго смотрела на себя — изменившуюся, окруженную непривычным сиянием.

Близость совершенства уже не пугала, а одурманивала кроткую О. В театры они не ходили, зато побывали на футболе, где бледная и растерянная О даже переживала за какую-то команду, хотя так и не смогла разобраться, где чьи ворота. Святослав болел бурно, вскакивая и обнимая кроткую О, которая в эти моменты вдруг становилась счастливой.

Потом новый поклонник, которого кроткая О даже в мыслях боялась, но очень хотела назвать возлюбленным, подарил ей новую крысу — толстенькую, ручную и велюровую на ощупь. Старая крыса решила ее убить, так что пришлось купить вторую клетку, чтобы противоположности жили по отдельности. Святослав хохотал и называл крысу-старуху почему-то «графиней».

А потом кроткая О вспомнила о Геннадии, который сначала названивал ей, а спустя неделю обиженно затих. И совесть набросилась на нее, как облезлая крыса на соперницу.

Кроткая О позвонила Геннадию, чтобы рассказать, что теперь у нее есть Святослав, и она в замешательстве, она одурманена и не знает… Геннадий тихо картавил о том, что понял, чувствовал, а потом вдруг тонким голосом вскрикнул: «Или он, или я!»

Кроткая О была женщиной не только совестливой, но и последовательной. Она также позвонила Святославу, чтобы рассказать, что раньше у нее был Геннадий. Святослав посмеялся, пожурил ее и назвал «ловелаской», но внушительно добавил, что вторым он не был никогда, даже на соревнованиях в институте.

Кроткая О отчего-то поплакала, погладила старинное блюдо с прекрасной трещиной, приложила к девственным ушкам золотые серьги и позвонила маме. Мама долго, с плохо скрываемой гордостью, отчитывала дочь за любвеобильность. И, выслушав характеристики обоих поклонников, велела брать Геннадия, а сияющего Святослава назвала в волнении «не нашего поля яблочком».

Целый день кроткая О размышляла — напряженно, до боли в маленькой аккуратной голове. Потом размышляла целую ночь. Она вспоминала приятные прогулки, походы в театр и на футбол, свитер и трапециевидный торс. Вспоминала каждый разговор, уделяя особое внимание отдельным словам и характерным выражениям, ныряя в них, удивляясь красоте смысловых узоров и снова просыпаясь. Целомудренно сжимая нежные розовые отверстия, вспоминала моменты максимальной близости. Смотрела на контуры любимых пожилых вещей и слушала, как грызут свои клетки крысы, стремясь к неведомой свободе.