Жиль Легардинье - Лучше поздно!..

– Когда я приехал, мадам Кенон и медсестра настояли на разговоре. Они рассказали, что с самого начала знали все о ваших планах и даже участвовали в некоторых из них – на ярмарке, во время слежки за нами и даже когда надо было заманить меня в эту квартиру. Они заверили меня, что никогда не стали бы вам помогать, если бы не одобряли ваших мотивов. Полин была очень убедительна. И трогательна. Вы ни к чему их не принуждали. Тогда я сказал себе, что, если такие разные и такие симпатичные мне люди настолько вам доверяют, возможно, мне стоит поступить так же…

Чтобы не выдать своего волнения, Тома устремил взгляд вдаль. Ромен добавил:

– Я не знаю, какими будут ваши отношения с Эммой. Возможно, она так никогда и не узнает, кем вы ей на самом деле приходитесь. Но может, это не главное? Станьте ей другом. Я вам помогу.

– Спасибо, Ромен. Огромное спасибо. Прошу прощения за то, что не осмелился признаться раньше. Я вернулся, чтобы найти свою дочь, но думаю, что также нашел сына.

Молодой человек протянул руку доктору, который взял ее без колебаний.

Франсис был прав: молодежь часто поступает лучше нас. Они крепко пожали друг другу руки. Индусам давно известно, что, соприкасаясь ладонями, люди излечиваются от многих недугов.

– Кстати, доктор, а кто все-таки говорил голосом кастрированной лягушки, когда звонил мне по поводу объявления?

Удовлетворенный Тома положил трубку. Его очередные долгие переговоры с врачами мадам Феррейра наконец позволили найти приемлемый вариант ее воссоединения с мужем.

Услышав стук в дверь, доктор заранее предвкушал, как сообщит хорошую новость Полин.

– Войдите!

Встревоженное лицо медсестры охладило его пыл. – Ну и вид у вас… Что-то случилось?

– К вам просится какая-то дама. Не та инспекторша, что была в прошлый раз. Эта выглядит не так наивно…

– Черт! Я должен был это предвидеть. Первый отчет нарушил их планы, поэтому они решили нанести нам повторный визит… Полин знаком попросила его говорить тише.

– Что будем делать? – прошептала она. – Инспекторша уже наверняка заметила Жан-Мишеля с Франсуазой, которые в прекрасной форме сидят в гостиной, не говоря уже об Элен, которая играет во дворе с Аттилой…

– Проводите ее сюда, я с ней поговорю.

– Доктор, сегодня я заправила полный бак на 38,10. У меня дурные предчувствия…

– Только не надо сюда примешивать проклятие бензоколонки. В любом случае нам остается только вступить в переговоры. Мы же не станем ее убивать и закапывать в глубине сада.

– Знаю, что сказал бы сейчас Франсис…

– Полин… Инспекторша ждет. И чем больше она ждет, тем больше видит…

– Боже мой, вы правы!

Медсестра выбежала за дверь, а Тома быстро навел порядок на своем столе. Он поставил фотографию своих индийских друзей на видное место в надежде расположить к себе новую инспекторшу, а заодно – хотя только что отчитал Полин за суеверие – в качестве талисмана.

В дверях появилась медсестра.

– Прошу вас, мадам. Господин директор вас сейчас примет.

Тома поднялся, чтобы ее встретить, стараясь выглядеть как можно приветливее.

– Добро пожаловать, мадам. Всегда рад видеть коллегу.

Увидев посетительницу, доктор замер на месте. Женщина протянула ему руку с ослепительной улыбкой:

– Очень приятно, доктор Селлак.

Ошеломленный Тома поблагодарил медсестру, которая заметила его робость и теперь терялась в догадках. Доктор поспешил закрыть за ней дверь, чтобы не усложнять ситуацию еще больше.

– Селин…

– Тома.

– Как ты…

– Эмма предложила мне прочесть ее доклад. Имя «врача, который провел двадцать лет в гуманитарных миссиях» тут же оживило мои воспоминания.

– Я совершенно не ожидал…

– Я тоже, особенно после стольких лет. Что ты делаешь в наших краях? Зная тебя, уверена, что ты оказался здесь не случайно.

В ожидании, пока его мозг придет в себя после такого потрясения, Тома предложил Селин присесть. Она заметила, что доктор взял себе наименее удобный стул, предлагая кресло посетительнице.

– Ты по-прежнему презираешь комфорт.

– Комплекс выжившего. Эхо прошлого…

Он смотрел на женщину, которую не видел полжизни, не считая силуэта в окне. Несколько морщинок в уголках глаз, одежда более спокойных тонов, но все тот же взгляд, все те же энергичные движения, быстрые и точные. Он полностью отдался этому приятному моменту. Она тоже с удовольствием его разглядывала. Вздохнув, он тихо сказал:

– Как я рад тебя видеть. Вот это сюрприз.

– Ты всегда ненавидел сюрпризы…

– Но не такие.

– Ты не сильно изменился, – сказала она. – Если бы я встретила тебя на улице, наверняка узнала бы. Хорошо выглядишь.

– Ты тоже. Волосы стали короче…

– Если ты заметил только это, в игре «найди десять отличий» тебе не победить. Если только ты не научился врать.

Они улыбнулись друг другу. Впервые после разлуки.

– Когда я наткнулась на твое имя в докладе Эммы, мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать происходящее. Это было так странно. Я больше привыкла слышать его, чем видеть напечатанным черным по белому. Это сбивает с толку, оно сразу становится официальным и менее близким. А потом я словно услышала щелчок потайного механизма. Отодвинулась стена, ведущая в забытую тайную комнату…

– Пыльную, со скелетами в шкафу?

– Нет, скажу даже, что я не ожидала увидеть там такого порядка. Комната не была заколочена, просто закрыта. Однако я была уверена, что больше никогда о тебе не услышу.

– Эмма знает, что ты…

– Ей ничего не известно о моем визите. Впрочем, еще сегодня утром я сама не знала, что приеду сюда. Я не переставала думать о тебе, о нас. А потом, отправившись за покупками, вдруг решила…

– Ты правильно сделала.

– Сколько времени ты бы еще ждал, прежде чем связаться со мной?

– Я приехал к тебе в первый же вечер.

– Нас не было дома?

Упоминая о своей жизни, Селин говорила «мы», тогда как он – только «я».

– Нет, были. Я смотрел на вас с улицы. Но я чувствовал себя неспособным вот так внезапно появиться перед тобой.

– Особенно если учесть, что ты не подавал признаков жизни в течение всех этих лет…

– Знаю. Моему поведению нет прощения, и все же я прошу меня простить. Я был полным ничтожеством. Сначала не смог сообразить, что я теряю, покинув тебя, а потом от стыда не осмелился возобновить отношения.

– Тома, все уже в прошлом. У меня своя жизнь, я перелистнула эту страницу. Без обид.

– А я все еще немного там и до сих пор на себя злюсь.

– Конечно, мне было непросто пережить твой отъезд. Честно говоря, если как следует поразмыслить, я думаю, что любила тебя. Да, это был удар.

– Прости.

– Я страдала, но гнева почти не испытывала. Ты ведь бросил меня не ради другой. С тех пор я поняла, что юные неисправимые идеалисты чаще всего становятся порядочными мужчинами.