Эмма Берсталл - Мои дорогие девочки

– Странно, – заметила Кэт. – Смерть Лео заставила меня снова много думать об отце. Такое впечатление, будто все вернулось назад.

Виктория доела свой кусок пирога и поставила тарелку на пол.

– Ты не съела ни кусочка, – произнесла она. – Это «лимонный дождь». Мы с Саломеей вместе испекли его. Он пойдет тебе на пользу.

Кэт покачала головой:

– Прости, я не очень люблю пироги.

Виктория откинулась на спинку кресла и вздохнула:

– Что случилось с твоим отцом?

Кэт уставилась в чашку – она не любила говорить об этом. Но, возможно, сегодня на нее повлияло ощущение тяжести в желудке, удобное кресло, теплая комната или запах выпечки. Или дело в ободряющем голосе Виктории, ее пушистых тапочках и мягком взгляде серых глаз? Что бы ни было причиной, Кэт вдруг осознала, что вспоминает свое детство так, словно ее семья была совершенно нормальной.

– Мой отец работал преподавателем, – начала рассказывать она. – Возглавлял кафедру иностранных языков в большой средней школе. А мама вела домашнее хозяйство. Она была очень предана отцу, они постоянно смеялись и подшучивали друг над другом. Мы жили в маленьком доме в районе Бетнал-Грин – из тех, что с двумя спальнями на втором этаже и с двумя гостиными внизу, но маме удалось сделать его очень уютным. На окнах висели ящики с цветами, было много растений в горшках.

Виктория внимательно слушала ее.

– Я была единственным ребенком, – продолжила Кэт. – Мама не могла больше иметь детей. Родители так заботились обо мне, что это переходило все границы. Ни один ребенок не должен получать столько внимания! У нас было немного денег, но мы все равно прекрасно проводили каникулы. Чаще всего ездили в кемпинг в Уэльсе на полуострове Гауэр. И занимались бодисерфингом – все, даже мама. Иногда Трейси тоже приезжала, чтобы составить мне компанию. Мы с ней дружили почти с младенчества. Став старше, я начала строить грандиозные планы. Хотела быть учителем английского, как отец, или даже писательницей! – Она усмехнулась. – Мне нравилось сочинять. – Кэт помолчала немного и поставила чашку на пол. – Все изменилось после его смерти.

– Продолжай, – хрипло попросила Виктория.

– Мне было пятнадцать лет, когда это случилось, и я ходила в ту же школу, где преподавал отец.

– Тебе сложно было учиться в этой школе?

Кэт покачала головой.

– Он был хорошим человеком, его очень любили. Это не значит, что из него веревки вили. Он мог быть строгим, когда требовалось. Но мог и посмеяться с учениками. У него было прозвище Хоб Ноб.

– Хоб Ноб?

– Из-за его любви к печенью. И в портфеле у него всегда имелся запас. Когда кто-нибудь из детей оставался после уроков для личного разговора с ним или еще по какой-либо причине, отец угощал его печеньем. Конечно же, они шутили у него за спиной, но это были дружеские шутки.

Зачем она рассказывает все это? Но, начав излагать свою историю, Кэт уже не могла остановиться.

– Я знала, что отец очень устает от дополнительной бумажной работы. Он сильно уставал и, похоже, растерял обаяние, если ты понимаешь, что я имею в виду. Но я была занята своей жизнью: поездками на выходные, развлечениями и не задумывалась над этим. Дети ведь эгоисты, правда?

Виктория кивнула.

– В любом случае, отец уставал все сильнее и сильнее, а потом эта девица Кейли – мерзавка, которая училась вместе со мной, заявила о том, что он изнасиловал ее.

– Что? – Виктория всплеснула руками и наклонилась к Кэт.

– Кейли заявила, будто отец изнасиловал ее в классе в пятницу днем, когда ученики разошлись по домам. – Кэт почувствовала, что сердце начинает биться все сильнее. Эти воспоминания всегда так действовали на нее. – Но он просто помогал ей с чем-то, чего она не понимала. Никто не поверил Кейли, поскольку она была воровкой и лгуньей и постоянно попадала в какие-нибудь неприятные истории. Но, естественно, администрации пришлось вызвать полицию, и отца отстранили от работы, пока велось расследование. Все самое страшное, что могло случиться, случилось.

Виктория сочувственно вздохнула.

– А что произошло потом?

– Отец остался без работы. Кейли больше не появилась в школе, объяснив это глубокой эмоциональной травмой, иначе я расквиталась бы с ней! – Кэт сжала кулаки.

Виктория скривилась, но промолчала.

– Мама старалась, чтобы все шло, как раньше, поддерживала отца, но он проводил дни, сидя в своем кресле и глядя в пустоту. Однажды я вернулась домой из школы… и обнаружила, что он повесился.

Она посмотрела на Викторию, которая качала головой.

– Я нашла его в своей комнате. Мамы не было дома. Отец повесился на одном из стропил под крышей. В потолке была дверца люка, которая вела на чердак. Он встал на стул, стоявший у моего письменного стола. – Кэт поморщилась. – Я пыталась вынуть его из петли, но не сумела. Отец был слишком тяжелым. Тогда я вызвала «Скорую помощь», но уже было слишком поздно.

Виктория наклонилась и дотронулась до колена Кэт.

– Мне очень жаль!

Кэт отстранилась.

– Все хорошо. Я давно это пережила.

– Но ты, наверное…

– Я жалею лишь о том, что отец не выпил таблетки.

– Он оставил записку?

– Да! Мол, как ему жаль, что он подвел нас, и все в таком духе. Полная чушь! Отец нас не подводил, потому что мы знали, что он этого не совершал.

– А что произошло с той девушкой? Чем закончилось расследование?

Кэт пожала плечами:

– Она созналась, что все это выдумала!

– Зачем?

– Понятия не имею. Хотя нет, есть одна идея. – Кэт наклонилась вперед и, обхватив колени руками, сжалась. – Самое ужасное, что это моя вина. Понимаешь, она меня ненавидела. Не только меня, но и Трейси. Мы были прилежными ученицами, пользовались популярностью. Учителя нас любили, потому что мы очень старались. А Кейли постоянно воровала вещи других девочек, и я поймала ее на этом – в раздевалке она вытаскивала деньги из чьей-то сумки. Я сказала, что она должна положить их обратно, и мы поссорились. Кейли кричала, обзывала меня, и я дала ей серьезный отпор. После того случая мы стали заклятыми врагами! – Кэт принялась покусывать ладонь. – Лучше бы я тогда промолчала…

Виктория нахмурилась:

– Неужели она выдумала такую ужасную историю из-за того, что ты поймала ее на воровстве?

– Ты не знаешь Кейли.

– Интересно, как она чувствует себя сейчас? Я бы не хотела иметь на совести подобный груз. Но это ни в коем случае не твоя вина. Ты правильно поступила тогда в раздевалке. И не могла предположить, что отец пойдет на такой крайний шаг.

– Да, но он разрушил не только свою жизнь.

Виктория как-то странно посмотрела на Кэт, а потом внезапно наклонилась вперед и взяла с пола ее тарелку с лимонным пирогом.

– Ты точно не будешь его?