Флора Олломоуц - Серебряный меридиан

Он живет один в своем доме в Кенсингтоне, где редкими тихими вечерами наслаждается чтением и бокалом сухого тосканского вина. Он умеет ценить «земные» радости: «Однажды, я поставил бокал на страницу рукописи и увидел, как строки просвечивают через вино — искаженные, растянутые, черные нити в пурпурном полушарии. Я подумал, что текст должен иметь такой же насыщенный оттенок и острый вкус».

Тем временем, каждый новый день раздвигает границы его востребованности и предлагает менять статус режиссера камерного театра на положение персоны, узнаваемой и известной в масштабах страны.

После Второй мировой войны из всей семьи остались только дед Джима — Бернард Джеймс Грэм Эджерли и его жена — Мэй. Они были молодоженами. Молодому баронету приходилось не только удерживаться на плаву, но и спасать Эджерли-Холл от экономических проблем. Первые два-три года семейной жизни были для него временем отчаяния и страха. Но потом Мэй родила первенца — Энтони — отца Джима. И Бернард ожил.

В поисках возможностей обеспечить выживание семьи и Эджерли-Холла он понял, что надо возродить дело, унаследованное от предков. Это была традиция держать книжный магазин на улице Патерностер-роу вблизи собора Св. Павла, самой известной и главной с XV века книжной улице Англии, пострадавшей во время бомбежек столицы. В XVIII веке магазин послужил знакомству Фрэнсиса Эджерли с королем, а затем и с премьер-министром — Уильямом Питтом-младшим. Новым центром притяжения книжников стала Чэринг-Кросс-роуд, унаследовавшая после войны традиции Патерностер-роу. Там, в доме № 12, и открыл свои двери книжный магазин Бернарда Эджерли. Дело пошло, и со временем стало ясно, что учебная литература и, в частности, учебники английского языка для иностранцев становятся в изменившемся мире все более востребованными.

Осознавая, что ни одной возможности не имеет права упустить, Бернард открыл на втором этаже магазина Центр изучения английского языка. Первыми студентами стали шесть очень состоятельных европейцев, имевших возможность благополучно жить в Лондоне и пользоваться всеми привилегиями этого города, за исключением свободного общения на английском языке. Задачей разработанной Бернардом методики было вывести обучаемых на такой уровень владения языком, который позволял бы им легко, правильно и бегло говорить и не чувствовать себя ущербными в любом обществе. Он назначил за курс очень высокую цену. Проект оправдал себя. Ничто не работает и не окупается так хорошо, как дорогой и добросовестно созданный продукт.

Через несколько лет очевидные успехи и возрастающая популярность образовательного центра, а также доходы от книжного магазина вновь позволили Эджерли-Холлу дышать свободно и спокойно. Дело не могло стоять на месте, и Бернард пришел к решению вложить средства в третью составляющую их семейного дела. Сложившаяся ситуация сама, можно сказать, заставила его задуматься об индустрии отдыха и развлечений. Он начал с малого. Студенты его центра тратили на удовольствия немалые деньги, не имея при этом возможности по-настоящему наслаждаться ими из-за «лакун» в языке. Бернард основал в Саутуарке, на Блэкфрайерс Лейн, камерный театр для продолжения учебного процесса. В театре ставили спектакли с понятными, специально отобранными для учащихся языкового центра текстами, позволявшими им поступательно, по мере расширения их знаний, осваивать язык. Наиболее увлеченных и творчески настроенных студентов привлекали к участию в постановках. Со временем театр стал своего рода клубом учеников центра. Однако время не позволяло стоять на месте. Еще при жизни Бернарда и особенно в руках Энтони — отца Джима — театр постепенно утратил свой студенчески-адаптационный характер и стал по-настоящему профессиональным.

Название «Флори Филд» для своей компании, а затем и для театра Бернард заимствовал у автора учебника четырех языков, выпущенного в XVI веке в издательстве Ричарда Филда, где работал основатель их рода — гравер Джек Эджерли. Учебник назывался «Цветущий луг четырех наречий» [43] Flory Field Of Four Languages (англ.). .

Джим, наблюдая как трудились его дед и отец для благополучия семьи, с раннего возраста осознавал себя продолжателем их дела. Уже в студенческие годы он определил для себя перспективу развития театра, и когда ему исполнился двадцать один год приступил к реализации своего проекта. Его всегда привлекала история первого, а потому самого энергичного, вдохновенного и динамичного — шекспировского «Глобуса», который был не только местом работы, но, можно сказать, родным домом и семьей сообщества единомышленников. Немало скепсиса и критики слышал в свой адрес молодой реорганизатор. Но поддержки друзей хватило для того, чтобы его собственная, почти навязчивая оптимистичная вера в успех, его упрямство и настойчивость ни разу не подвели его. Обновленный, оживший театр стал уютным домом не только для тех, кто работал в нем. Оказалось, что немало людей живет с ними на одной волне и в столичной, и в провинциальной театральной среде. В работу вовлекались молодые, неизвестные, дерзкие, не имеющие большого опыта служители разных театральных профессий. А главное — у театра «Флори Филд» появилась своя публика. Ее интерес и одобрение позволили значительно расширить репертуар. Идей было так много, что стало ясно — сцена и зал небольшого театра не смогут вместить творческие замыслы и возможности Джима. Нужна была еще одна площадка. Так появилась идея фестиваля в Эджерли-Холле. В своем окончательном варианте она оформилась со временем. Поначалу это была просто вторая сцена «Флори Филд». В августе влажный английский климат дает себе передышку, дожди заканчиваются быстро и, как правило, бывает тепло и солнечно. Рельеф местности той части обширных угодий, где находился усадебный театр, казалось, специально создан для устройства невысокого амфитеатра с двумя флангами и проходом посередине. Местом действия стала большая открытая сцена с натянутым сверху тентом. За сценой возвышалось само здание театра, довольно большое и удобное для размещения артистов и декораций. После спектакля зрители не спешили расходиться. В их распоряжении было пространство у сцены и на самой сцене, куда выставлялись столики и где до утра звучала музыка. Спектакли проходили вечером под открытым небом, когда согретый за день воздух становится ласково-прохладным, ветер стихает и слышатся только шелест ажурной листвы и отдаленные звуки летней ночи.

Украшением «Метаморфоз» стали музыкальные вечера. Для них приглашенные камерные коллективы готовили специальные программы. Ничего подобного чудесной атмосфере летней ночи, наполненной музыкой, будто омывающей своими волнами тех, кто оказался под звездами в ее океане, ни в какой другой обстановке пережить невозможно.