Сергей Мавроди - Сын Люцифера

— Ну, хорошо! — не отставал Чиликин. — Ты взяла трубку. И что он тебе сказал?

— Ну, что? — совсем уже раздраженно пожала плечами жена. — «Здравствуйте, Юлия Владимировна! (Ага! Значит все-таки по имени-отчеству, — с удовлетворением отметил для себя Чиликин, решив больше по возможности не перебивать и не переспрашивать. А то поссоримся еще напоследок, чего доброго!) Я по поводу диагноза Вашего мужа. Его вчерашнего обследования. Нам с Вами надо срочно встретиться, — жена остановилась, припоминая. Чиликин ждал. — Я тут рядом, выходите через 5 минут, я у подъезда буду стоять». И номер машины продиктовал..

— Так ты ему что, даже адрес не диктовала? — удивленно уточнил Чиликин. — Он сам знал, куда подъехать?

— Ну да, — наморщила лоб жена. — Кажется, не диктовала. Да я и сама его не знаю!

— (Так-так-так! — подумал Чиликин. Он и сам не знал, почему он всё это так дотошно выспрашивает, но чувствовал, что это важно. — Так это, значит, он и мой адрес вчера наверняка знал. А меня просто так спросил. Чтобы не пугать сразу. Не спугнуть! Поня-ятненько…) Ну, хорошо. И дальше чего было? Ты села в машину, и что он тебе сказал?

— Ну, вот и сказал… — на глазах у жены появились слезы. — И про диагноз твой… И про договоренность вашу… — она опять заплакала. — Как ты мог на такое согласиться? — сквозь слезы еле выговорила она. — Это же какой грех! Самоубийство!

— Ладно, грех… — смущенно пробормотал Чиликин. (Сам знаю! А хуй ли делать?! «Грех»!.. А семью оставлять без денег — не грех?!) — Юль! — чуть помолчав, осторожно сказал он. — Ты же знаешь нашу ситуацию. Денег нет. Как ты жить будешь? Да еще с ребенком!? Святым духом, что ли, питаться? Я хочу, чтобы мой ребенок вырос нормальным, здоровым… Чтобы жил не хуже других. Чтобы у тебя было всё хорошо. Так что… куда деваться? Грех, не грех… Выбирать не приходится!.. (А лучше было бы, если бы ты на панель пошла? — хотел добавить он, но удержался. — «Грех»!..)

Жена, не отвечая, заплакала еще сильнее. Чиликин дрожащими руками закурил кое-как сигарету и уставился в одну точку. Мыслей в голове не было. На душе было бесконечно-тоскливо и грустно.

Вот один день и прошел… — внезапно с ясностью осознал он. — Всего шесть осталось… «Легче гусиного пуха улетает жизнь…» «А счетчик щелк да щелк, да всё одно — в конце пути придется рассчитаться!» Придется!.. Рассчитаемся, раз придется… Придется, так придется.

— А он тебе не сказал, кстати, зачем он вообще тебе всё это рассказал? Не объяснил? — все же спросил на всякий случай Чиликин, хотя и не надеялся услышать в ответ ничего нового.

Жена некоторое время молчала, всхлипывая, потом, шмыгая носом, прерывающимся голосом с трудом ответила: «Сказал, что, когда речь идет о таких деньгах, никаких неожиданностей быть не может. И он должен быть уверен, что все заинтересованные лица в курсе, — голос жены прервался. — Так он сказал», — после паузы добавила она.

(Вот сволочь! — злобно выругался про себя Чиликин. — Тварь бессердечная!! А хотя, чего я его ругаю? — тут же спохватился он. — Для него ведь это просто дело. Он бабками своими рискует. Да и вообще он со мной совершенно по-джентльменски себя ведет. Грех жаловаться. Никаких расписок. Деньги вперед. Всё! Чего я от него еще хочу-то? Сочувствия? Пожалуйста! Но за дополнительную плату. Вешайтесь не за сотку, а за тридцатку — так вообще рыдать над вашим телом буду! Навзрыд! Могу до, могу после — как договоримся. Да-с.

Бизнес есть бизнес. Это всего лишь деньги. Ничего личного. Как, впрочем, и лишнего. Всё лишнее — только за дополнительную плату! Да-с.

Юля тоже хороша! Целый час ее раскалывал, пока хоть что-то путное наконец узнал. Хотя, чего с нее взять! Женщина…. Одни бигуди в голове.

Впрочем, да и сам-то я!.. Тоже тот еще молодец! Среди овец. Накинулся на нее, как коршун. Целое расследование затеял. Что да как?! «Слово в слово!» А чего в итоге выяснил? Такого уж важного? Что Волга впадает в Каспийское море? Что им не нужны неожиданности, и они хотят подстраховаться и быть уверенными, что жена в курсе и не возражает? В суд на них потом не подаст и заяву ментам не кинет? Так это и так ясно было. С самого начала. Мог бы и сам все это сообразить, своим жалким умишком дойти. Пинкертон хренов! Шерлок, блядь, Холмс.)

— Так он тебе что, действительно 50 тысяч евро дал? — услышал вдруг Чиликин вопрос своей жены и, глубоко задумавшись, уйдя с головой в свои невеселые мысли, не понял даже сразу, о чем, собственно, идет речь.

— Что? — переспросил он.

— Я говорю: он тебе правда 50 тысяч евро уже дал? — повторила свой вопрос жена.

— Да, — нехотя признал Чиликин. Он достал пакет и высыпал деньги на кровать. — Вот они.

Жена зачарованно уставилась на валявшиеся на кровати пачки. Такого количества денег она никогда в жизни не видела. Потом робко взяла одну пачку и нерешительно повертела ее в руках.

— Здесь действительно 50 тысяч? — тихо спросила она.

— Да, — подтвердил Чиликин. — В каждой пачке ровно по 10 тысяч. Видишь, сотенные купюры, по 100 евро. В пачке 100 штук. Сто по сто — десять тысяч.

— Да-а… — так же тихо протянула жена, рассматривая пачку. — Каждая такая бумажка — целых 100 евро! А их тут целая пачка. Раз! — 100 евро! еще — раз! — еще 100 евро! С ума можно сойти!

— Можно, можно!.. — пробормотал Чиликин, убирая деньги.

Жена проводила их долгим взглядом. Потом посмотрела на мужа.

— Так ты действительно хочешь это сделать? — совсем уже еле слышно прошептала она. Глаза у нее опять предательски заблестели. — А как же я?

— Юль, ну, давай не будем! — Чиликину и так было невыразимо тоскливо. — Ну, чего воду в ступе толочь? Ты взрослый человек, всё прекрасно понимаешь. Если у меня рак, мне жить от силы полгода. Ты же знаешь, у меня родители от рака умерли, я все это сам видел. Собственными глазами. Как это бывает. Да плюс еще щас лекарства, уход понадобятся… А где у нас деньги? А так хоть семье что-то оставлю! Ребенку… — Чиликин почувствовал, как к горлу подкатывает ком. — Ладно, давай не будем больше об этом! — с трудом справившись с собой, негромко попросил он. — Хорошо?

— Но это же грех страшный! — жена смотрела на него с ужасом, широко раскрытыми глазами. — Я не смогу жить, зная, что ты из-за меня…

— Перестань! — страдая, перебил ее Чиликин. — И не вини себя ни в чем. Считай, что я из-за ребенка делаю. И давай закончим, а? Мне и без того тяжело… Честное слово!..

Последующие шесть дней пролетели для Чиликина как один миг. День… второй… третий… Кажется, только вчера был вторник, и вот он уже опять! Уж с самого утра Чиликин чувствовал себя не в своей тарелке. Жена куда-то умчалась, по каким-то своим делам (Чиликин, честно говоря, слегка слукавил, сказав ей, что позвонить ему должны только завтра, в среду), и он сидел один на кухне, беспрерывно курил, бездумно смотрел в окно и ждал звонка. Вот сейчас!.. Вот сейчас!..