Сергей Мавроди - Сын Люцифера

— А чего продолжать… — вяло промямлил Шкляр. — Всё сказано… Хотя, знаете! — снова вдруг оживился он. — Я вот много думал, почему же так получилось? Разве это плохо: быть умным, добрым, хорошим? Чтобы все тебя любили…

— Ну, и к каким же выводам Вы пришли? — с видимым любопытством осведомился Дед Мороз.

— Нельзя СДЕЛАТЬ человека таким! В одночасье. Это все равно, что сделать воробья размером с орла. Ну, или муравья размером с жука. Ну, и что это получится? Урод какой-то. Самое несчастное существо на свете. Вот как я сейчас, — Шкляр остановился, с отвращением посмотрел на свое отражение в книжном шкафу и горестно усмехнулся. — Если бы я с детства был таким: умным, честным, талантливым — я бы сейчас в другой среде, наверное, жил. Знакомые бы у меня другие были, жена… А так…

Хотя, я же всё забываю! Я же самый-распресамый! У меня и друзей-то быть не может. По определению. Но всё равно! Может, они мне тогда и не нужны бы были! Я бы, может, ни в ком тогда вообще бы не нуждался!

— А любовь? — с интересом спросил Дед Мороз. — Вас же все любят! Пусть они и лилипуты. Жена, к примеру. Разве этого мало?

— Любовь… — поморщился Шкляр. — Лучше бы она была самой умной, самой расчудесной и распрекрасной, а я обычным влюбленным в неё до безумия дурачком. Вот тогда я был бы, наверное, действительно счастлив. Ничего бы мне было не надо. Сидел бы возле нее, глядел снизу вверх преданными глазами и слюни пускал.

— Вы действительно этого хотите? — лениво поинтересовался Дед Мороз и поиграл своим посохом. — А?

— Нет! — быстро ответил Шкляр, испугавшись. — Нет. Хватит уже с меня чудес! Может, и здесь подводные камни какие-то есть, которые я просто сейчас не вижу. Попадешь тут из огня да в полымя!

— Так чего же Вы хотите? Владислав Никифорович? — со вздохом спросил Дед Мороз, вставая со своего кресла. — Давайте, решайте скорее. А то у меня еще других дел много. Новый Год же на носу!

— Я хочу всё вернуть назад! В тот день опять хочу! — торопливо проговорил Шкляр, весь подавшись вперед и с надеждой глядя на Деда Мороза. — Пусть исчезнут эти проклятые пять лет! Пусть уж я умру тогда на эти пять лет раньше или даже на десять. По взаимозачету, так сказать. Год за два. Но только пусть всё сначала начнётся! Пусть я снова стану тем, прежним. Не надо мне ничего! Ни ума, ни таланта. Ни любви дармовой. Ни вообще никаких новогодних подарочков. Ну их.!

Нельзя человеку подарить счастье! Он сам его должен заслужить. С детства, с юности. Всей жизнью. Создать. Построить. Медленно. Постепенно. И нельзя тут ничего искусственно устроить. Как дерево нельзя заставить быстрее расти, если сверху его за верхушку тянуть. Оно само должно вырасти. Человек — сам творец своего счастья!

— Браво, Владислав Никифорович! — снисходительно усмехнулся Дед Мороз и даже похлопал слегка в свои рукавицы. — Браво! Замечательная речь. Ну, вот Вам мой волшебный посох, — с этими словами он и впрямь протянул Шкляру свой посох. — Дерзайте! Творите свое счастье!

— Нет, нет! — в непритворном ужасе отшатнулся Шкляр и даже руки за спину спрятал. — Я совсем не то имел в виду! Какой уж из меня творец!.. Просто верните меня назад. Ко всем моим обычным горестям и проблемам. Сделайте меня опять мной. Каким я всегда и был. С самого детства. Средним, нормальным человеком. А не каким-то там титаном. Я не Атлант и не Прометей. Эта ноша не по мне. Ну, пожалуйста!.. — вдруг совсем жалобно, по-детски, чуть не плача, попросил он. — Мне очень плохо, правда! Вы же… всё можете?.. Новый Год ведь… Вы же Дед Мороз!..

— Да… Дед Мороз, — со странным выражением, медленно произнес Дед Мороз, не отрывая глаз от Шкляра. — Ладно уж, Владислав Никифорович! Будь по-вашему. Ради праздника!.. Новый Год, так Новый Год. Елочка, зажгись! — с этими словами он вытянул свой посох и легонько прикоснулся им к Шкляру.

— Ну, счастья!.. — Дед Мороз с улыбкой посмотрел Шкляру прямо в глаза. — Счастье — это слишком обще, слишком неопределенно. Пожелайте что-нибудь конкретное. Что Вам нужно, чтобы быть счастливым?

— А… А… — Шкляр ошалело озирался. Неужели и правда!? Неужели он и вправду вернулся назад, в прошлое, в тот самый злосчастный день!..

Рядом стояла жена и со счастливой улыбкой радостно и выжидающе на него смотрела.

— Так что же Вы все-таки хотите, Владислав Никифорович? — мягко напомнил ему Дед Мороз и весело подмигнул. — А?

— Ничего! — торопливо выговорил Шкляр. — Ничего!

Глаза у жены удивленно расширились.

— Ну, нет!! — с шутливым возмущением громко вскричала она. — Тогда я хочу! Хочу!..

Шкляр поспешно наклонился и плотно зажал ей рот рукой.

— Ничего! — твердо повторил он и, встретившись глазами с Дедом Морозом, медленно покачал головой. — Ничего! Ничего нам не надо. Всё у нас есть. Мы и так счастливы.

__________

И спросил у Люцифера Его Сын:

— Трудно ли человеку быть всегда одному?

И ответил Люцифер Своему Сыну:

— Трудно. Но Ты это выдержишь.

И еще сказал Люцифер:

— Сделать человека несчастным очень легко. Сделать счастливым — невозможно.

И настал тридцать восьмой день.

И сказал Люцифер:

— Человек мудро устроен. Чтобы не сгорела жизнь, сначала сгорают предохранители. Честь, совесть, любовь… Честь сгорает обычно одной из первых.

Мужчина щелкнул пультом. Телевизор мигнул и погас. В комнате воцарилась гробовая тишина.

— Это же всё фальшивка, — тихо сказал Хмелевский. — И Вы это прекрасно знаете.

— Ну, и что, Лев Леонидович! — обворожительно улыбнулся Хмелевскому его собеседник. Изящный, элегантный мужчина лет сорока. — Какая, собственно, разница? Главное, что ей поверят. Или нет? — мужчина вопросительно изогнул бровь, насмешливо глядя на Хмелевского.

Хмелевский молчал.

— Давайте позовем сейчас сюда Вашу жену, — спокойно предложил мужчина. Хмелевский невольно вздрогнул. — И посмотрим вместе с ней кассету. А потом Вы ей скажите, что это всё фальшивка, шантаж и пр. и пр. А я — просто обычный шантажист. Вот как Вы думаете, сможете Вы её в этом убедить?.. И если даже и сможете вдруг сейчас — хотя и это Вам будет чрезвычайно сложно сделать, уверяю Вас! — не останется ли у нее в итоге никаких сомнений? А, Лев Леонидович? — мужчина опять иронически усмехнулся.