Сергей Мавроди - Сын Люцифера

— А деньги? — собеседница ехидно ухмыльнулась. — Может, Вы скажете, что Вы и деньги не берёте за все эти ваши фокусы?

— Деньги… — Карев поморщился. — Деньги каждый даёт, сколько хочет. Таксы нет.

— Неужели?.. — скептически протянула корреспондентка, с откровенной издёвкой глядя на своего собеседника. — А у меня, признаться, совсем другая информация…

— У Вас ложная информация, — Карев встал, давая понять, что разговор окончен. — Проверяйте, Маргарита Васильевна, проверяйте!.. Уличайте меня во лжи. Всё же в Ваших руках. Постарайтесь просто быть объективной, только и всего.

— Да, и вот ещё что! — уже стоя в дверях задумчиво обронил Карев, пристально разглядывая собиравшуюся уже уходить женщину. Та приостановилась и вопросительно на него посмотрела. — Впрочем, неважно! До свидания, Маргарита Васильевна.

— До свидания.

Корреспондентка хмыкнула, пожала плечами, надменно вздёрнула голову, повернулась и неспешно проследовала к лифту.

Гм!.. — Карев заваривал себе кофе и рассеяно следил, чтобы бурлящая бурая жидкость не убежала. Мысли его были далеко. — Ага!! Стоп-стоп-стоп!.. То-то же!.. — в самый последний момент он успел всё же подхватить кофейник с конфорки, выключил газ и поставил кофейник на стол. Пусть отстаивается. Пока гуща осядет. — Интересно, конечно… Что она там напишет… В своей газетёнке… И ладно бы «Известия» какие-нибудь, а то жёлтая пресса, дешёвка! а сколько понта!.. Гонора!.. «Да я!.. Да Вы!..» Го-осподи!..

Карев и сам не мог пока до конца разобраться в своих чувствах. С одной стороны, происходящее его, конечно, в известной степени беспокоило — чёрт его знает, чего там дальше будет! особенно, если действительно скандал начнётся; а с другой… А может, оно и к лучшему? Что его лавочку прикроют? Сам-то бы он никогда на это не решился. И прекрасно это понимал. Всё-таки такой бизнес!.. Уже налаженный!.. Как это: взять вдруг и порушить?! А так… Ну, судьба!.. Что ж поделаешь?..

А потом и снова уже можно будет… Полегонечку… Я же теперь знаю, что и как… Только не повторяя прежних ошибок, естественно. Чтобы не слишком уж всё разгонялось. Пара-тройка клиенток в день — ну, и хватит. А куда больше? Поёбывать их потихонечку в своё удовольствие и за скромное вознаграждение… Чем не жизнь? Чинно, скромно, благородно… И на жисть хватает и для здоровья полезно. И овцы целы, и волки сыты…

А не то, что сейчас! Бред какой-то! Овец уже столько развелось, что они и волка самого того и гляди сожрут! Схавают! Ну, или затопчут ненароком. И не заметят даже. Бред! — Карев вяло выругался и осторожно, чтобы не взболтнуть случайно осевшую на дне муть, налил себе в чашку кофе. — А хорошо даже, что корреспонденточка эта сегодня пришла! Хоть перерыв себе сделать. Отдохнуть. А то крутишься как белка в колесе…

Думать о корреспондентке было приятно Карев даже не мог понять сначала, почему. И лишь спустя некоторое время догадался. Он впервые за о-очень-очень долгое время общался с женщиной! Не с клиенткой, а именно с женщиной! Которая видела в нём мужчину! Человека! Пусть плохого, жадного, корыстного, порочного… мошенника, лгуна, обманщика, но — человека! А не!.. какой-то, блядь, ходячий волшебный хуй. Отсоси у него — и сбудутся все твои желания. Тьфу! — Карев с отвращением сплюнул и с тоскою вздохнул. — Потаскушки проклятые! Шлюшки. Шалавы. Прошмандовки, — он вспомнил, как в порыве беспричинной ярости орал порой на своих безропотных клиенток, брызгал слюной, топал ногами и обзывал их самими последними словами, самыми грязными ругательствами, которые только мог припомнить и придумать; а они лишь слушали да радовались. Он же сам учил: чём грязнее и бесстыднее — тем лучше! Подобное — подобным.

Он был для них каким-то юродивым. Блаженненьким. Что ни вытворяет — всё от бога. Юродивые же тоже на Руси прямо посереди людной площади испражнялись и публично онанировали, а толпа стояла вокруг, ахала и гадала: что бы это значило?.. К чему бы это?.. К добру или к худу?.. Это же знак! Свыше!.. Тьфу!!!

На душе от всех этих мыслей стало ещё тоскливее. Гадостней.

Я тоже на них скоро, наверное, испражняться начну, — подумал Карев. — А они благодарить меня за это будут и деньги платить. «Божья роса!..» Если бабью этому проклятому в голову что-нибудь уж втемяшится — то всё! Ничем его уже не проймёшь. Хоть из пушек в них пали!

Карев опять сплюнул, допил кофе и пошёл мыть чашку.

Позвони мне ещё!! — мысленно взмолился он, обращаясь к только что ушедшей от него женщине. — Поговори со мной! Поругай. Поиздевайся. Обзови меня жуликом, мошенником!.. Ну, хочешь, я тебя ещё интервью какое-нибудь дам?!

Только не уходи! Не покидай меня! Останься! Останься такой же. Прежней. Останься свободной. Не восторгайся мной. Не обожествляй. Не смотри мне в рот! Не восхищайся каждым моим словом. Не веди себя как все эти безвольные, покорные самки. Оставайся сама собой. Оставайся женщиной! Оставайся человеком. Гордым, независимым человеком.

— Алло!.. А, здравствуйте, Маргарита Васильевна! — Карев даже и сам не ожидал, насколько он обрадуется. — Очень приятно!..

(«Сергей Константинович, мы готовы!» — с умильной улыбочкой заглянула в этот самый момент в дверь совсем юненькая ещё девчоночка лет 16-и-17-и на вид, не больше. — «Брысь!» — коротко рявкнул на неё Карев, и девчушка испуганно исчезла.)

Нет-нет, это я не Вам!.. Ну да, работаю… — Карев принуждённо засмеялся и поспешно сменил тему. –

Ну, а у Вас как дела? Как статья?.. Идёт?.. Полным ходом?.. Что-то Вы сегодня, я смотрю, миролюбиво настроены? А?.. С чего бы это?.. Ну-у!.. Я же чувствую. Вы же знаете, у меня богатый опыт общения с женщинами… — за дверью опять завозились. –

Подождите, пожалуйста, секундочку.

Карев положил на стол трубку, встал и прошёл в спальню. В спальне было буквально не протолкнуться. Баб там набилось человек двадцать, не меньше.

— Убирайтесь отсюда! Все! — холодно бросил им Карев, повернулся и вышел, громко хлопнув дверью.

— Извините! Так я Вас слушаю, Маргарита Васильевна… Что?.. Приехать?.. Ну, приезжайте, конечно… Знаете, давайте лучше вечером! А то днём мне… не совсем… удобно… Отвлекают постоянно! — он со злобой покосился на дверь. В квартире, впрочем, царила гробовая тишина. Все там, за дверью, словно попрятались. Притаились. Тс-с-с!.. Тише!.. ОН гневается! — Хорошо. Договорились. Жду.

Та-ак!.. — Карев нажал на рычаг и некоторое время держал трубку в руке, задумчиво постукивая ей по столу. — Странно… Очень странно!.. Интересное кино получается. Какая-то она сегодня не такая… Гм!.. Любопы-ытно!.. Весьма-а любопытно!.. Ладно! Что ж. Подождём до вечера.

Он бросил трубку, развернулся, быстро вышел из комнаты и прямиком проследовал в спальню.

Дамочек там, похоже, стало за эти несколько минут ещё больше. Уходить никто, естественно, не собирался.