Роберт Шекли - Координаты чудес

- Тебе поможет, если я включу свет? - спросил он.

- Нет! - резко произнесла она. - Не шевелись... пожалуйста!

После ее слов слышалось лишь равномерное тиканье часов, но каким-то образом и оно было зловещим.

- Опять?

- Да, - сказал она. - То же самое. Ради бога, не прикасайся ко мне! Он подался в ее сторону, темный и извивающийся под простыней, и она снова сильно задрожала.

- Сон, - осторожно начал он, - сон был про... я правильно?.. - он деликатно не договорил до конца и слегка переместился по постели, осторожно, чтобы ее не напугать.

Но она снова совладела с собой. Руки ее разжались, раскрытые ладони плотно прижались к простыне.

- Да, - сказал она. - Снова змеи. Они по мне ползали. Большие и маленькие, сотни змей. Они заполнили всю комнату, а новые все ползли через дверь и окна. Их был полный шкаф, так много, что они выползали из-под двери шкафа на пол...

- Успокойся, - сказал он. - Ты уверена, что хочешь об этом говорить?

Она промолчала.

- Теперь хочешь, чтобы я включил свет? - мягко спросил он.

- Не сейчас, - сказала она, помедлив. - Я еще не набралась храбрости.

- Да-да, - произнес н тоном полного понимания. - А другая часть сна...

- Да.

- Послушай, может, тебе не стоит об этом говорить?

- Нет, давай поговорим. - Она попыталась засмеяться, но вместо смеха получился кашель. - А то ты подумаешь, что я начинаю к этому привыкать. Сколько ночей это уже тянется?

Сон всегда начинался с маленькой змейки, медленно ползущей по ее руке и поглядывающей на нее злобными красными глазками. Она стряхивала ее и садилась на постели. Тут по покрывалу начинала скользить другая, все быстрее и быстрее. Она стряхивала и эту, быстро вылезала из постели и становилась на пол. Тут другая змея оказывалась у нее под ногами, еще одна сворачивалась в волосах над глазами, а потом через открывшуюся дверь ползли все новые, вынуждая ее вернуться на постель и с воплями тянуться к мужу.

Но во сне мужа рядом с ней не оказывалось. Вместо него на постели, длинным темным цилиндром на фоне слабо отсвечивающей простыни, лежала огромная змея. И она понимала это, лишь обняв ее руками.

- А теперь включи свет, - велела она. Когда комнату залил свет, мускулы ее сжались. Бедра напряглись, готовые выбросить ее из постели, если...

Но все-таки это оказался ее муж.

- Господи Боже, - выдохнула она и полностью расслабилась, слившись с матрасом.

- Удивлена? - спросил муж, криво улыбнувшись.

- Каждый раз, - сказала она, - каждый раз я уверена, что тебя здесь не будет. А вместо тебя лежит змея. - Она коснулась его руки, чтобы убедиться.

- Видишь, насколько все это глупо? - мягко и успокаивающе произнес он. - Если бы только смогла забыть... Тебе нужна лишь уверенность во мне, и эти кошмары пройдут.

- Знаю, - ответила она, впитывая в себя детали обстановки. Маленький телефонный столик с беспорядочной кучей записок и исчерканных бумажек выглядел необыкновенно ободряюще. Старыми друзьями были и поцарапанное бюро из красного дерева, и маленький радиоприемник, и газета на полу. А каким нормальным смотрелось изумрудно-зеленое платье, небрежно переброшенное через спинку стула!

- Доктор сказал тебе то же самое. Когда у нас была ссора, ты ассоциировала меня со всем, что идет не так, со всем, что причиняет тебе боль. И теперь, когда все наладилось, ты продолжаешь делать это по-прежнему.

- Не сознательно, - сказал она. - Клянусь, не сознательно.

- Нет, все по прежнему, - настаивал он. - Помнишь, как я хотел развода? Как говорил, что никогда тебя не любил? Помнишь, как ты меня ненавидела, но в то же время не давала уйти? - Он перевел дыхание. - Ты ненавидела Элен и меня. И это взяло свою дань. Внутри нашего примирения так и осталась ненависть.

- Я не думаю, что когда-либо ненавидела тебя, - сказал она. - Только Элен... эту тощую мелкую обезьяну!

- Нельзя плохо говорить о тех, кого уже не волнует мирская суета, пробормотал он.

- Да, - задумчиво сказала она. - Наверное, это я довела ее до того срыва. Но не могу сказать, что мне жаль. Думаешь, меня посещает ее призрак?

- Не надо себя винить, - сказал он. - Она была напряженной, нервной, артистической женщиной. Невротический тип.

- Но теперь. когда Элен больше нет, у меня все прошло, я все преодолела. - ОН улыбнулась ему, и морщинки тревоги у нее на лбу разгладились. - Я просто без ума от тебя, - прошептала она, перебирая пальцами его светло-русые волосы. - И никогда тебя не отпущу.

- Только попробуй, - улыбнулся он в ответ. - Я никуда не хочу уходить.

- Просто помоги мне.

- Всем, что у меня есть. - Он подался вперед и легонько поцеловал ее в щеку. - Но, дорогая, если ты не избавишься от этих кошмаров - в которых я главный злодей - мне придется...

- Молчи, молчи, - быстро произнесла она. - Я и мысли об этом не выношу. Ведь наши плохие времена _п_р_о_ш_л_и_.

Он кивнул.

- Однако ты прав, - сказала она. - Наверное, нужно попробовать сходить к другому психиатру. Долго я так не выдержу. Все эти сны, ночь за ночью.

- И они становятся все хуже и хуже, - напомнил он, нахмурившись. Сперва они были время от времени, теперь уже каждую ночь. А скоро, если ты ничего не сделаешь, будет уже...

- Хорошо, - сказал она. - Не надо об этом.

- Приходится. Я очень беспокоюсь. Если эта змеиная фиксация будет продолжаться, в одну из ночей ты вонзишь в меня спящего нож.

- Никогда. Но не говори об этом. Я хочу обо всем позабыть. Не думаю, что это случится снова. А ты?

- Надеюсь, что нет.

Она перегнулась через него, выключила свет, поцеловала его и закрыла глаза.

Через несколько минут она повернулась на бок. Через полчаса снова перекатилась на спину, пробормотала что-то неразборчивое и успокоилась. еще через двадцать минут пожала плечом, но если не считать этого, лежала неподвижно.

Ее муж лежал рядом темной массой, приподнявшись на локте. Он лежал в темноте, думал, прислушиваясь к ее дыханию и тиканью часов. Потом вытянулся во весь рост.

Он медленно развязал завязки своей пижамы и потянул за шнур, пока тот не вышел на целый фут. Потом откинул покрывало и очень медленно придвинулся к ней со шнуром в руке, прислушиваясь к ее дыханию. Положил шнур ей на руку. Медленно, по сантиметру за несколько секунд, провел шнур вдоль ее руки.

Наконец она застонала.

В Бирме на той неделе разобьется самолет, но меня это не коснется здесь, в Нью-Йорке. Да и фиггов я не боюсь, раз у меня заперты двери всех шкафов.

Вся загвоздка теперь в том, чтобы не политурить. Мне нельзя политурить. Ни под каким видом! И, как вы сами понимаете, меня это беспокоит. Ко всему прочему я еще, кажется, схватил жестокую простуду.

Вся эта канитель началась со мной вечером 9 ноября. Я шел по Бродвею, направляясь в кафетерий Бейкера. На губах у меня блуждала легкая улыбка след сданного. Несколько часов назад труднейшего экзамена по физике. В кармане позвякивало пять монет, три ключа и спичечная коробка.