Роберт Шекли - Координаты чудес

Шельмо задумался.

- Интересно, можно ли отыскать примеры божественного вмешательства в политические дела людей? - спросил он.

- Разумеется! И немало! Многочисленные сведения об этом имеются в наших древних религиозных анналах...

- А в этих анналах не говорится, какова в подобных случаях божественная судебная процедура?

- Господь поразил неправых.

- Как же он определил, где правые, а где неправые? Дэн подумал и сказал:

- Иногда люди посылают своего пророка с конкретной жалобой непосредственно к богу - как вот меня,например.

- Нет, этого недостаточно, - заявил Шельмо. - Ведь необходимо выслушать доводы и противоположной стороны.

- Но ведь ты мог бы узнать, где истина, включив свое Великое Знание! подсказал Дэн.

- Нельзя, - возразил Шельмо. - Великое Знание годится только в том случае, когда оперируешь фактами, а не мнениями.

- Ну тогда делай, как сочтешь нужным, - сказал Дэк.

- Хорошо, - кивнул головой Шельмо и вдруг застыл, прищурив глаза из-за чрезвычайно интенсивной внутренней концентрации. Невидимое глазу энергетическое поле со звоном окутало его. У Дэна даже волосы встали дыбом. Пещеру вдруг залил зловещий красный свет, который то слабел, то становился ярче, точно его интенсивность регулировалась с помощью какого-то дьявольского реостата. Потом свет погас совсем, и пещера приняла свой обычный вид.

- Кончено, - устало вымолвил Шельмо.

И Дэн услышал, как с Аталлы донесся страшный вопль - в нем слились печаль и ярость, гнев и тоска, - и так он был силен, что, в отличие от людских молитв, сумел достичь даже пещеры Шельмо.

- Что же ты сделал, господи? - пролепетал Дэн.

- Я принял самое простое решение. Теперь все паратиды исчезли.

- Что значит "исчезли"?

- Пожалуй, это можно назвать и убийством, - спокойно ответил Шельмо, - но я предпочитаю говорить, что они исчезли. Или - что их количество стремится к нулю. В общем, больше у вас с ними неприятностей не будет. Все ваши проблемы решены.

Дэну понадобилось некоторое время, чтобы осознать случившееся, и ужас постепенно объял его - он понял: Шельмо только что уничтожил треть населения планеты!

- Тебе не следовало их убивать! - воскликнул он. - По большей части-это были вовсе не такие уж плохие люди. Просто они, как последние дураки, следовали за своими вождями, и...

- Надо было других вождей себе выбирать! - наставительно заметил Шельмо.

- Но в этой партии состояли даже некоторые члены моей семьи!

- Прими мои соболезнования. Зато теперь все ваши враги уничтожены, верно? И не существует никаких препятствий для построения на Земле общества справедливости! Впрочем, если помехи все же возникнут, можешь свободно обращаться ко мне. И, пожалуйста, передай это людям, - великодушно предложил Шельмо.

- А как же! Непременно передам всем нациям и "Народам! - пообещал Дэн.

- Вот и прекрасно! Скажи, что отныне я полностью в распоряжении своих верующих, решения принимаю быстро и буду рад помочь тому, кто сам себе помочь не может. Но помогать буду, разумеется, по-своему.

Дэн низко поклонился и поспешил уйти. А Шельмо с удовольствием позволил себе выпить чашку чая - первую за долгие столетия. Он даже промурлыкал несколько тактов какой-то песенки, которую певал, еще будучи человеком. Потом он включил Великое Знание и заглянул в будущее Аталлы. Он внимательно изучил ближайшие лет полтораста и понял, что утопии эти люди так и не создали. Однако жили они, в общем, неплохо. По крайней мере, не хуже, чем можно было предполагать.

И никто больше за этот период к нему за помощью не обратился.

Он отключил Великое Знание и устроился поудобнее на своем ложе из ледяных глыб, намереваясь как следует и надолго предаться однонаправленной концентрации. И уж на сей раз выполнить наконец все предписания!

Мортонсон прогуливался тихо-мирно по безлюдным предгорьям Анд, никого не трогал, как вдруг его ошарашил громоподобный голос, исходивший, казалось, отовсюду и в то же время ниоткуда.

- Эй, ты! Ответь-ка, что в жизни главное?

Мортонсон замер на ходу, буквально оцепенел, его аж в испарину бросило: редкостная удача - общение с гостем из космоса, и теперь многое зависит от того, удачно ли ответит он на вопрос.

Присев на первый же подвернувшийся валун, Мортонсон проанализировал ситуацию. Задавший вопрос - кем бы он ни был, этот космический гость, наверняка догадывается, что Мортонсон - простой американец, понятия не имеет о главном в жизни. Поэтому в своем ответе надо скорее всего проявить понимание ограниченности земных возможностей, но следует отразить и осознание того, что со стороны гостя вполне естественно задавать такой вопрос разумным существам, в данном случае - человечеству, представителем которого случайно выступает Мортонсон, хотя плечи у него сутулые, нос шелушится от загара, рюкзак оранжевый, а пачка сигарет смята. С другой стороны, не исключено, что подоплека у вопроса совсем иная: вдруг, по мнению Пришельца, самому Мортонсону и впрямь кое-что известно насчет главного в жизни, и это свое прозрение он, Мортонсон, способен экспромтом изложить в лаконичной отточенной фразе. Впрочем, для экспромта вроде бы уж и время миновало. Привнести в ответ шутливую нотку? Объявить голосу: "Главное в жизни - это когда голос с неба допрашивает тебя о главном в жизни!" И разразиться космическим хохотом. А вдруг тот скажет: "Да, такова сиюминутная действительность, но что же все-таки в жизни главное?" Так и останешься стоять с разинутым ртом, и в морду тебе шлепнется тухлое эктоплазменное яйцо: воспросивший подымет на смех твою самооценку, самомнение, самодовольство, бахвальство.

- Ну как там у тебя идут дела? - поинтересовался Голос.

- Да вот работаю над вашей задачкой, - доложил Мортонсон. Вопросик-то трудный.

- Это уж точно, - поддержал Голос.

Ну, что же в этой поганой жизни главное? Мортонсон перебрал в уме кое-какие варианты. Главное в жизни - Его Величество Случай. Главное в жизни - хаос вперемешку с роком (недурно пущено, стоит запомнить). Главное в жизни - птичий щебет да ветра свист (очень мило). Главное в жизни - это когда материя проявляет любознательность (чьи это слова? Не Виктора ли Гюго?). Главное в жизни - то, что тебе вздумалось считать главным.

- Почти расщелкал, - обнадежил Мортонсон.

Досаднее всего сознавать, что можешь выдать неправильный ответ. Никого еще ни один колледж ничему не научил: нахватаешься только разных философских изречений. Беда лишь, стоит закрыть книгу - пиши пропало: сидишь ковыряешь в носу и мечтаешь невесть о чем.

А как отзовется пресса?

"Желторотый американец черпал из бездонного кладезя премудрости и после всего проявил позорную несамостоятельность".