Роберт Шекли - Координаты чудес

Наконец я забылся сном.

Но и утром Чарлз II не пришел. Я отменил все дневные встречи и помчался к Илэйн.

- Чарлз! - воскликнула она. - Вот неожиданность! Я так рада!

Я вошел в ее квартиру с самым беспечным видом, решив сохранять спокойствие, пока не узнаю точно, что произошло ночью.

- Неожиданность? - переспросил я. - Разве я не упоминал, что могу зайти к завтраку?

- Возможно, - сказала Илэйн. - Честно говоря, я была слишком взволнована, чтобы запомнить все твои слова.

- Но ты помнишь остальное?

Она мило покраснела.

- Конечно, Чарлз. У меня на руке до сих пор остался след.

- Вот как!

- И болят губы.

- Я бы не отказался от кофе.

Она налила кофе, и я в два глотка осушил чашку.

- Ты узнаешь меня? Не находишь ли перемен со вчерашнего вечера?

- Разумеется, нет, удивилась она. - Я, кажется, знаю все твои настроения. Чарлз, что случилось? Тебя что-то огорчило вчера?

- Да! - дико закричал я. - Мне вспомнилось, как ты голая танцевала на веранде!

Я пристально смотрел на нее, ожидая взрыва негодования.

- На меня что-то нашло, - нерешительно проговорила Илэйн. - К тому Же я не была совсем голой... Ты же сам попросил...

- Да. Да-да... - Я смутился, но решил не отступать. А когда ты пила шампанское из салатницы...

- Я только отхлебнула, - вставила она. - Это было чересчур дерзко?

- А помнишь, как мы, совсем обезумев, поменялись одеждой?

- Какие мы с тобой испорченные! - рассмеялась она.

Я встал.

- Илэйн, что именно ты делала прошлой ночью?

- Странный вопрос, - произнесла она. - Была с тобой. Все, о чем ты говорил...

- Я это выдумал.

- Тогда с кем был ты?

- Я был дома, один.

Она замолчала и минуту собиралась с мыслями.

- Чарлз, мне надо тебе признаться...

Я в ожидании скрестил руки на груди.

- Я тоже вчера была дома одна.

Мои брови поползли вверх.

- А остальные дни?

Она глубоко вздохнула.

- У меня больше нет сил тебя обманывать. Мне действительно хотелось старомодного ухаживания. Но когда настала пора, я убедилась, что у меня нет на это ни минуты. Видишь ли, как раз заканчивался курс ацтекской керамики, и меня выбрали председателем Лиги помощи алеутам, да и мой новый магазин женского платья требовал особого внимания...

- И что ты сделала?

- Ну, не могла же я сказать тебе: "Послушай, давай бросим эти ухаживания и поженимся". В конце концов мы едва были знакомы.

- Что ты сделала?

Она понурила голову.

- Кое-кто из моих подруг попадал в подобные переделки... Они обращались к одномуспециалисту по роботам, Снэйту... Почему ты смеешься?

- Я тоже должен тебе признаться. Снэйт помог и мне.

- Чарлз! Ты послал робота ухаживать за мной? Как ты мог? А если бы я сама...

- По-моему, ни ты, ни я не вправе возмущаться. Твой робот вернулся?

- Нет. Я решила, что Илэйн II и ты...

Я покачал головой.

- Я никогда не встречался с Илэйн II, а ты - с Чарлзом II. Наши роботы, надо думать, так увлеклись друг другом, что сбежали вместе.

- Разве роботы на это способны?

- Наши - способны. По всей видимости, они перепрограммировали друг друга.

- Или просто полюбили, - с завистью произнесла Илейн.

- Я выясню, что произошло. Но сейчас, Илэйн, давай подумаем о себе. Предлагаю пожениться при первой же возможности.

- Да, Чарлз, - промурлыкала она.

Мы поцеловались. А потом кропотливо стали координировать наши графики.

Мне удалось проследить беглецов до космопорта Кеннеди. Оттуда они попали на Пятую станцию, где пересели на экспресс, отправлявшийся к созвездию Кентавра. Продолжать поиски не имело смысла. Они могли избрать любую из дюжины планет.

Пережитое оказало на нас с Илэйн глубокое впечатление. Мы поняли, что слишком привержены принципу "время - деньги" и пренебрегаем простыми древними радостями. И поступили, как подсказали наши сердца, - выкроили по часу из каждого дня - семь часов в неделю! - лишь для того, чтобы быть вместе. Друзья считают нас глупыми романтиками, но мы не обращаем на это внимания. Чарлз II и Илэйн II, наши "альтэр эго", одобрили бы нас.

Осталось добавить только одно. Как-то ночью Илэйн просну- лась в истерике. Ей привиделось во сне, что Чарлз II и Илэйн II - настоящие люди, которые вырвались из холодной деловитости Земли в какой-то другой, простой и более щедрый на человеческое тепло мир. А мы - роботы, оставленные на их месте и запрограммированные верить в то, что мы люди.

Я объяснил Илэйн всю нелепость ее сна. Это было непросто и заняло много времени, но в конце концов я ее убедил. Мы счастливая пара. Теперь я должен кончать свой рассказ и идти работать.

Треггис почувствовал облегчение: наконец-то! Владелец магазина направился к входной двери, чтобы встретить очередного покупателя. Треггису здорово действовал на нервы этот раболепно согнувшийся старик, который все время торчал у него за спиной, заглядывал сквозь очки на каждую страницу, которую он открывал, совал повсюду свой грязный узловатый палец и подобострастно вытирал пыль с полок несвежим носовым платком с пятнами от табака. А когда старик начинал предаваться воспоминаниям и тонким голоском рассказывал разные истории, Треггису просто сводило скулы от скуки.

Конечно, старик хотел угодить, но ведь во всем нужно знать меру. Треггис вежливо улыбался, надеясь, что рано или поздно звякнет колокольчик над входной дверью. И колокольчик звякнул...

Треггис поспешил в глубь магазина, надеясь, что противный старик не последует за ним. Он прошел мимо полки с несколькими десятками книг с греческими названиями. За ней была секция популярных изданий. Странная путаница имен и названий... Эдгар Райс Барроуз, Энтони Троллоп, теософские трактаты, поэмы Лонгфелло. Чем дальше он забирался, тем толще становился слой пыли на полках, тем реже в проходах попадались электрические лампочки без абажуров, тем выше становились кипы тронутых плесенью книг со скрученными уголками, напоминавшими собачьи уши.

Это был прелестный уголок, словно специально для него созданный, и Треггис удивлялся, что раньше сюда не забредал. Книжные магазины были его единственной страстью. Он проводил в них все свое свободное время, бродил по книгохранилищам и чувствовал себя счастливым.

Разумеется, его интересовали книги определенного толка.

...Стена, сложенная из книг, кончилась, и за нею оказались три коридора, расходившиеся под немыслимыми углами. Треггис выбрал средний, отметив про себя, что снаружи книгохранилище не казалось ему таким просторным. Дверь, которая вела в магазин, была едва заметна между двумя другими домами. Над входом висела вывеска, имитирующая старинную надпись от руки. Впрочем, с улицы эти старые книжные лавки подчас выглядели обманчиво: иногда они тянулись почти на полквартала.