Минеко Иваски - Настоящие мемуары гейши

Полы кимоно майко подбиты ватином, чтобы оно лучше сидело. Однажды кто-то напихал в этот ватин иголки. После вечеринки, на которой мне искололо все ноги, я грустно вытащила из своего прекрасного кимоно двадцать две иглы. Чем чаще случались такие инциденты, тем сложнее мне становилось доверять кому-нибудь или брать какие-либо подарки. Если я действительно делала ошибку, то наказание всегда оказывалось страшнее преступления. Однажды вечером, когда я пришла в очая, там было темно, и я не видела, кто проходил по коридору мимо меня. Это оказалась окасан, и она рассердилась на меня за то, что я не поприветствовала ее, как положено, запретив мне посещать ее очая на протяжении года.

Я старалась справляться с преследованиями и в конце концов, как мне кажется, даже стала сильнее.

У меня не было ни одного друга моего возраста. Некоторые из старших гейко, сами пользующиеся большим успехом, были добры со мной. Некоторые из них даже хвалили меня.

Бухгалтерская система Гион Кобу сразу же показывает популярность той или иной гейко в конкретных цифрах. Общая сумма заработанных денег всегда оглашается публично. Я очень быстро попала на вершину списка и занимала первое место в течение шести лет: пять лет, когда я была майко и один год – в качестве гейко. После этого я стала постепенно сокращать свой график работы.

Слово, которое мы использовали для названия общей суммы заработка, – это мизуагэ (не путать с церемонией взросления). Гейко, у которой был самый высокий мизуагэ за предыдущий год, удостаивалась всеобщего признания, а ее имя называли в ежегодной церемонии, проходящей седьмого января в Нёкоба.

С самого начала я старалась посещать огромное количество озашики. В среднем я посещала десять очая за вечер и присутствовала еще на стольких, на скольких было возможно, иногда проводя в доме не более получаса. Для меня не было чем-то необычным зайти на вечеринку на пять, или даже меньше, минут, а потом бежать на следующую встречу.

Поскольку я была популярной, клиенты оплачивали полный час моего времени, даже если я уделяла им всего несколько минут. Таким образом, я собирала намного больше денег, чем действительно зарабатывала. Каждый вечер. Не могу сказать точно, но думаю, что зарабатывала около полумиллиона долларов в год. В шестидесятые годы в Японии это были огромнейшие деньги, намного больше, чем зарабатывали президенты большинства компаний. (Кстати, это еще одна причина, по которой нелепо считать гейко женщиной, оказывающей сексуальные услуги. С таким заработком ей это просто не нужно.)

Однако я долго не воспринимала всерьез свою работу на озашики. Я видела в этом только возможность танцевать и не слишком задумывалась о необходимости заботиться о клиентах. Я считала, что, если сама наслаждаюсь танцем, значит, и другие скорее всего чувствуют себя хорошо, и не делала ничего особого, чтобы развлечь их. Гейко – это другое дело. Мне хотелось добиться их уважения и дружбы, и я старалась ублажить их. Мне хотелось нравиться им, но ничего не срабатывало. Чем популярнее я становилась, тем более враждебным было ко мне отношение других гейко. Большинство из них все время издевались надо мной – от молодых майко до гейко-ветеранов. У меня началась депрессия, а потом меня вдруг осенило.

Поскольку на каждом банкете я проводила буквально несколько минут, оставалось еще много времени, которое должно было быть заполнено другой гейко. Я хотела попытаться организовать компанию сама и решила попросить окасан пригласить конкретную гейко прийти на озашики, для которого я была заказана. Я придумала это по дороге домой из Нёкоба.

– Окасан, – я начала приводить свой план в действие, – сегодня вечером у меня встреча с таким-то и таким-то, я тут подумала, не могли бы вы попросить такую-то и такую-то гейко помочь мне?

Окасан позвонила в нужный окия и передала мою просьбу. Для банкета я заказывала от трех до пяти гейко. Умножьте это на количество банкетов, которые я посещала, и быстренько сложите. Такую работу эти гейко могли вообще не получить, и их благодарность в конечном счете немного уменьшила зависть.

Когда кошельки девушек начали наполняться в результате того, что я вызывала их, они не могли не начать относиться ко мне чуть лучше. Преследований стало меньше. Но это только вдохновляло меня на то, чтобы остаться на вершине. Моя стратегия была безупречна лишь в том случае, если я была лучшей.

Это срабатывало с женщинами, но не с мужчинами. Я должна была научиться защищать себя от них. С женщинами я старалась быть дружелюбной и любезной, с мужчинами я была жесткой.

Однажды я возвращалась от святыни Шимо-гамо, где выступала с новогодними танцами. Было пятое января. Я несла «стрелу демона», талисман, который продают у Синтоистских святынь, чтобы отгонять злых духов. Джентльмен средних лет шел прямо на меня. Проходя рядом со мной, он вдруг повернулся, схватил меня и начал лапать.

Я вытащила бамбуковую стрелу и вонзила ее в запястье мужчины. Я воткнула ее так сильно, как только могла. Нахал попытался высвободить руку, но я держала ее изо всех сил, вгоняя стрелу все глубже. Я холодно посмотрела на него и сказала:

– Вот что, уважаемый, у нас есть два выхода. Мы можем пойти в полицию, или прямо здесь вы поклянетесь, что никогда в жизни ни с кем вы так не поступите. Это зависит от вас. Ну, так что будем делать?

Он ответил немедленно, голос его звучал плаксиво.

– Я обещаю: больше никогда так не сделаю. Пожалуйста, отпустите меня.

– Я хочу, чтобы вы смотрели на шрам каждый раз, когда захотите причинить кому-нибудь вред, и останавливались.

В другой раз мы с Юрико прогуливались по улице Ханамикоджи. Краем глаза я заметила троих мужчин, приближающихся к нам. Они выглядели пьяными. У меня появилось плохое предчувствие, но прежде чем я что-либо предприняла, один из них схватил меня и закрутил мне руки за спину. Двое других стали приближаться к Юрико, и я крикнула ей, чтобы та убегала. Подруга увернулась и скрылась за поворотом.

В это время парень, который держал меня, наклонился и стал лизать мне шею. Это было отвратительно.

– Что за глупости! Разве не знаешь, какие теперь женщины? Ты бы поостерегся, – сказала я и приготовилась бежать. Он расслабился, а я схватила его левую руку и впилась в нее зубами. Насильник закричал и отскочил от меня. Из руки сочилась кровь. Двое других смотрели на меня полными удивления глазами. Наглецы сбежали.

Мои губы были покрыты кровью. Я была в двух шагах от окия, когда группа самодовольных молодых людей, явно пытающихся произвести впечатление на своих спутниц, обступила меня. Они искоса смотрели на меня и хихикали. А потом начали прикасаться ко мне. Один из прутьев корзинки, которую я несла, был сломан, и я выломала его до конца. Держа его перед собой в свободной руке, я направила его на атакующих.