Олег Петров - Тринадцать подвигов Шишкина

Впрочем, вслух подытожил сыновний вопль Шишкин-старший:

– Альбина, и в самом деле… ну сколько можно парня канать! Ты народную мудрость-то вспомни: все невестки у блудливой свекрови кто?

– Это… ты… мне?! – задохнулась Альбина Феоктистовна. – Это я… стало быть…

– Это не ты, – махнул рукой Шишкин-старший. – Но и не уподобляйся.

Тем не менее маман Шишкина слегла на диван, весь вечер пропила таблетки, всю ночь прикладывала к голове мокрое полотенце, героически запрещая супругу вызывать «Скорую помощь».

Наутро решила не идти на работу, но оказалось, что это утро субботы, день выходной, поэтому Альбина Феоктистовна осталась на диване. Под присмотром Шишкина-старшего, который, в связи с открывшимся форс-мажором, на службу, как обычно, не пошёл, но ценные указания туда по телефону то и дело засылал.

Шишкин-младший, злой, как сотня янычаров, молча собрался, опрокинул в себя кружку кофе и под понимающим взглядом отца подался прочь, вернее, во двор, где около своей белоснежной «Нивы» с сигареткой в зубах его поджидал Колпакиди А.Г., полирующий и без того сверкающие бока четырёхколесного сокровища в окружении кучи мальчишек.

Дорога до Чмарово, под пустопорожнее зубоскальство Колпакиди, пролетела незаметно. Директриса, как Александр и предполагал, накануне нового учебного года оказалась на месте. Характеристику пообещала назавтра выдать. Куда не спросила, видимо, посчитала, что для райкома. Разыскал Шишкин и парторга Дудонина, рассудив, что партийная характеристика тоже лишней не будет. И тот вопросов не задавал. В общем, райкомовская «механизма» накручивала обороты, так получается. А Валентина Ивановна и Дудонин и не подозревают, что Шишкин замыслил побег.

Вернулся в ставшую за год родной квартиру. В сгущающихся сумерках уставился на телефон. Неимоверно хотелось позвонить Танюшке. Но что сказать? Три с половиной месяца игры в молчанку! «И что, молодец среди овец? – ввинтился в мозг внутренний голос. – Самое банальное, но и самое правильное – позвони, скажи, что любишь, что постоянно о ней думаешь… А лучше бы съездил в Кашулан и объяснился по-мужски…»

– А дальше-то что? – по привычке вслух проговорил Александр. – Если срастётся всё с редакцией, то надо решать вопрос кардинально: прошу руки и сердца. И куда потом? Наградить девушку маман Шишкиной в роли чокнутой свекровки? Разве что квартиру снять? Вариант!.. Но тянет всё это пока за собой хвост мутно прорисованных проблем. М-да-с… Интересно, а сколько получает лейтенант-корреспондент? И хватит ли его жалованья на всё про всё? Тимофеев, понятное дело, нагрузит так, что мало не покажется! Командировки, командировки… И Танюшке надо будет устроиться… Господи, да её и вовсе в расчёт брать смешно! Учиться бы ей по-хорошему надо!..

Шишкин-младший прикинул и второй вариант – с райкомом комсомола. Квартиру, конечно, дадут, да и зарплата явно не лейтенантская. Но атмосферка-то… ещё та! Его передёрнуло. Каждый день видеть перед собой унылое лицо Ваньки Мишина, которому он перебежит дорогу. А лицезреть равнодушную, как приклеенную, улыбочку Калюжной? И ни хрена не выйдет указать ей на дверь. Ха-ха и ещё десять раз ха-ха! Как же, позволят ему подобное! Ну, допустим, позволят. Но райцентр не мегаполис, народец тэснэнько проживает, и хрен их знает, кто кому кем приходится… В общем, одна морока! То, что райкомовские могут как-то посодействовать избежать кресла первого секретаря – наивщина. Молчать будут в тряпочку под суровым оком районного партглаваря, а потом по углам сопеть…

Шишкин вздохнул. Телефон по-прежнему притягивал взгляд. Губы невольно сложились в горькую усмешку. Сидит идиот идиотом и делит шкуру неубитого медведя! А в реалиях? Снимает он сейчас трубу, звонит в Кашулан, а оттуда – бац! – и послали «в…», «на…» или «к…». И – приехали, дядя!.. С другой стороны, если пошлют, то это уже какая-то определённость и конкретика, а не пустопорожнее гадание.

Шишкин вылез из кресла, зажёг свет, ткнул в розетку любимый «Океан», пошарил по УКВ-диапазону: нудная классика, политбубнёж, спорткомментаторские вопли… Даже на «Маяке» – ничего доброго!

«Подкормиться надо, и жизнь наладится», – посоветовал внутренний голос. «Может, ты и прав», – ответил ему Александр и заглянул в «Саратов». Уезжая в отпуск, Шишкин, ясень-пень, холодильник отключил. Столкал в него, как в шкаф, консервные банки.

Вытащил банку ветчины, поставил чайник. Только тут и вспомнил, что хлебушка – тю-тю. А, не смертельно!.. Сахар есть, заварка есть, консервированное молоко есть. Всё путём!

Шишкин уселся за кухонный стол, скатал ключиком крышку с консервной банки, взялся за вилку, но до рта и первый кусок донести не успел. По крыльцу и веранде процокали каблучки, и на пороге появилась румяная, то ли от смущения, то ли от избытка здоровья… Галочка Капустина! В таком откровенном сарафанчике!

– Добрый вечер, Александр Сергеевич!

Шишкин медленно поднялся из-за стола. Спохватившись, положил на край банки вилку с куском ветчины.

– Уйди с глаз моих! – проговорил по-змеиному прошипевшим голосом.

Галочка попятилась, пролепетав:

– Я только хотела сказать, что поступила на филологический…

Она заметно напугалась, что вмиг испарило всю злость на неё.

– Сгинь! – страшно выкрикнул Шишкин и схватил со стола нож.

Капустина метнулась за дверь, «молнией» слетела с крыльца, пронеслась по двору и вылетела за калитку. Но Шишкин успел-таки несколько секунд полюбоваться длинными загорелыми ногами свежеиспечённой студентки.

«Ха-ха и ещё раз десять раз ха-ха! – повторил недавнее следом за хозяином внутренний голос. – Напугал девушку!»

– Ага, напугаешь их! – бросил со смехом нож на стол Александр. – Шустрое поколение растёт! Раньше сладко менестрели дамам в окна свиристели, кавалеры приходили, серенады голосили!.. Да хрен с ними, с этими менестрелями и кавалерами! По крайней мере, как-то всегда сильный пол активно взаимности добивался, но не наоборот же! «Парни, парни! Это в наших силах…» – пропел Шишкин-младший. – Мир встал на уши!

Подумал, что в городе Галочке будет непросто. В институт, значит, поступила… Ну там, смазливенькая да любвеобильненькая, от ухажёров обстонется! Любое знакомство, что шнурок на ботинке: узелок завязать – это быстро, зато развязать, да ещё когда он подзатянулся… С такой-то самооценкой, с таким-то напором и темпераментом! Некогда, бедной, учиться будет… Но какова! Устроить скандал в Кашулане и как ни в чём не бывало заявиться яркой бабочкой: здрасьте! Круто! Погляди-ка, моментально усекла, что он в селе! Впрочем, откуда он знает, где живут Капустины, может, оттуда видны шишкинские окна. То темень-темень целый месяц, а тут – огонёк! Вот и прилетел мотылёк! Ну вот и чем отличается от Маруськи Сидо́рихиной Галочка Капустина? Хотя нет, отличается! Свежестью, красотой и активностью! В Кашулан не поленилась съездить!..