Александр Кулагин - Внутренний Голос

Перед нами предстало крыльцо с парой сбегающих вниз ступенек и отсыпанная каменной крошкой узкая тропинка, ведущая к еле различимому в ночной мгле палисаднику. За ним смутной грядой вырисовывалась тёмная линия дальних деревьев. В нос нам ударил восхитительный, напоённый непередаваемой свежестью аромат дождя и ночного леса. Аромат свободы! Наши надежды нас не обманули!

Глава Одиннадцатая,

в которой дальнейшую судьбу леса решают сталь и рука

Соскочив с крыльца, Блэйк в три прыжка миновал палисадник с рядами розовых клумб и аккуратно подстриженных вишнёвых деревьев и, пинком ноги распахнув невысокую калитку, понёсся через мокрый от дождя луг - прямиком к дальним зарослям.

Гроза, в недавнем буйном разгуле успевшая истратить все свои силы, понемногу умолкала, хотя эхо по-прежнему доносило из-за холма её последние негромкие раскаты. Дождь всё ещё шёл, но и его водяной арсенал, судя по всему, также подходил к концу. Ветер над нами потихоньку разгонял тучи, украшая их сплошное тёмное покрывало пока ещё отдельными небольшими прорехами. Лужи хлюпали под тяжёлыми сапогами охотника, размётывая вокруг фонтаны невидимых во тьме брызг.

Преодолев уже довольно солидное расстояние и почти добравшись до зарослей, Доброхот ни с того ни с сего начал всё более замедлять свой бег. В конце концов он и вовсе остановился. Подняв глаза к усыпанному звёздами небу, явившемуся в мимолётном разрыве туч, он вдруг тяжко вздохнул.

"Ну же, в чём дело? Ты свободен! Беги! И пусть они сами разбираются, кто из них больше достоин звания верховного лесного главнокомандующего. Ночной Хэлвуд, конечно, тоже далеко не самое приятное место на свете, но там нас, по крайней мере, не дожидается непосредственный противник. Бежим скорее! Возможно, у нас ещё есть шанс к утру выбраться из чащи".

Но Блэйк, вместо того чтобы двигаться дальше, лишь опять вздохнул и прикрыл глаза рукой. Дождь струился по одежде охотника, бурными ручьями стекая с полей его шляпы на плечи, но он не обращал на это внимания. В изумлении я внимательнее вгляделся в его мысли... и всё понял. В голове Доброхота витали образы. Я снова увидел темноволосую Фриду со следами слёз на щеках; истекающую кровью золотистую рысь-Берту; лежащего подле кровати старого священника, сражённого сердечным приступом. До меня вновь эхом долетели слова Алой Ведьмочки:

"Мы заставим людей понять ведьм, сделав их подобными нам! За это я готова уплатить любую цену! И я не буду реветь, как некоторые, даже если мне придётся пожертвовать одной из своих компаньонок!"

Я мысленно покачал головой:

"Нет, друг мой. Ты и так уже много сделал. И вряд ли можешь сделать больше. По правде говоря, я не думаю, что Матильда и в самом деле способна воплотить свой план в жизнь. И в любом случае - ты не рыцарь. И не волшебник. Ты не из тех, кому на роду написано спасать мир. Возвращайся домой".

Человек замер, молча прислушиваясь к тому, что обычно называют голосом сердца. Однако Доброхот не был бы Доброхотом, если бы так легко отступился от задуманного.

Внезапно приняв какое-то решение, Блэйк принялся рыться в карманах своей куртки и штанов, что-то ища. Наконец, отыскав в одном из внутренних карманов мелкую монетку, он положил её на тыльную сторону ладони со словами:

- Ежели решка - сваливаю отсюда к ядрёной бабушке. Ну а ежели орёл... - охотник замолк, не докончив.

"Что ж, превосходно! Договорились!" - усмехнулся я.

Вообще говоря, такого рода гадания и были изначально придуманы для того, чтобы люди могли узнавать мнение своих Внутренних Голосов по разным вопросам. Открыть книгу на случайной странице и прочесть написанное, узнать свою судьбу в комбинации гадальных карт или в рисунке чаинок на дне кружки... Некоторые неправильные Голоса, свернувшие на ложный путь, впрочем, используют подобный род тонкого воздействия на физический мир в иных целях и даже подчас помогают своим подопечным обогащаться, обыгрывая соперников в азартных играх. Хотя вообще-то последнее допустимо лишь в самых экстренных случаях, когда от выигрыша зависит жизнь или судьба доверенного человека.

В тот момент, когда мой протеже подбрасывал монетку, я самую малость подрегулировал бросок, позаботившись о том, чтобы сверху оказалась нужная сторона.

"Это не твоя война, Блэйк! Возвращайся домой".

Охотник долго рассматривал цифру "один" на аверсе потёртого медяка. В конце концов, по-видимому, смирившись, он медленно выдохнул и промолвил с печалью в голосе:

- Что ж... Если уж это судьба такая... Нет, ну его к бесу, я так не могу! - неожиданно перебил он сам себя и, к моему изумлению, быстро повернулся и решительно побежал обратно к дому.

"Да что ж ты делаешь! А ну стой, бессовестный ты человек! Зачем я столько времени спасаю твою шкуру, если ты сам её ни в грош не ставишь? А ну немедленно возвращайся назад! То есть... Тьфу... Не возвращайся назад! Беги в лес! Я же послал тебе чёткий знак, тупица!"

По большому счёту удивляться не приходилось. Блэйк уже далеко не впервые в жизни игнорировал прямые мои указания. Я чувствовал досаду. Но в то же время я был и приятно удивлён. Ведь в этот раз на противоречащий моему велению поступок охотника подвигло нечто большее, чем личные интересы или забота о собственной жизни. Может статься, я всё же не зря так долго старался изменить этого человека к лучшему? И если там, среди чернеющих в ночной тьме деревьев, нас всё равно ждёт смерть от лап неведомых тварей, то, может, и в самом деле лучше вернуться и погибнуть в бою с известным противником?

Когда охотник уже почти достиг входной двери, маленькое окошко, расположенное у самой земли неподалёку от крыльца, неожиданно с оглушительным треском разлетелось вдребезги, выпустив в ночь клуб малинового пламени. Нетрудно было догадаться чьих рук это дело.

- Кому я говорила не трогать мой микроскоп! - донеслось до нас гневное восклицание Матильды.

Заглянув в образованную взрывом дыру, мы с Блэйком узрели картину, которую вряд ли можно было назвать обнадёживающей. Берта, снова принявшая свой естественный облик, лежала неподвижно, то ли без сознания, то ли без сил. Голова её покоилась на коленях Фриды, которая водила над своей подругой руками, что-то неслышно нашёптывая. При этом из-под пальцев девочки выбивалось неяркое тёплое свечение, похожее на свет раннего утра. Никаких попыток сопротивления юная целительница уже не предпринимала и лишь наблюдала со стороны за последними эпизодами сражения двух ещё не выбывших из игры команд. Боровик лежал тут же неподалёку, придавленный обломками поваленного шкафа. Его дурашливая физиономия едва виднелась из-под кучи книг и разбитых горшков.

Правая лапа Микаэля кровоточила даже сильнее, чем прежде. Левая была обморожена ледяным заклятьем и на тёмных когтях её блестел голубой иней. Косолап из последних сил отбивался от наседающего на него Ранделла, в то время как Алая Ведьмочка гоняла по всей лаборатории остальных оборотней. Судя по выражению лица Матильды, она была в бешенстве. У ног девочки покоились покорёженные останки микроскопа, стоявшего ранее на столике возле одного из стеллажей.