Александра Маринина - Горький квест. Том 2 [litres с оптимизированной обложкой]

Ромка встал с дивана, на котором так уютно сидел рядом с ней, вышел на кухню, через некоторое время вернулся с двумя чашками чая. Одну чашку протянул Дуне, другую поставил на подоконник и уселся на стул у распахнутого окна.

— Давай по порядку, — негромко заговорил он. — Во-первых, Горький мог ошибаться и ошибался наверняка, не в этом случае — так в каком-то другом. Просто потому, что он был живым человеком, а человек, не совершивший в своей жизни ни единой ошибки и не вынесший ни одного ошибочного суждения, еще на свет не рождался. Оттого, что человека назвали классиком, он не становится безупречным и безошибочным. Во-вторых, безоглядно обобщать вообще не нужно, ничего и никогда, потому что из любого правила есть исключения, и то при условии, что правило сформулировано корректно. Корректно ли сформулировано Горьким правило? Смотри пункт первый.

Дуня улыбнулась. Все-таки ее Ромка — уникум!

— Ага, — она кивнула, — начальник всегда прав, а если начальник не прав — смотри пункт выше. Помню-помню.

— Идем дальше. В-третьих, Денис действительно умный и образованный человек, и не вздумай упрекать себя в том, что ты влюбилась в идиота. Он не идиот. Он — перверзный нарцисс, это известная и хорошо описанная в литературе патология. Ты не специалист и не обязана была быстро разобраться, ты просто влюбилась в красивого умного человека. Но ведь разобралась ты достаточно быстро.

— Недостаточно, — уныло возразила Дуня.

— Не спорь, Дуняша. Тебе хватило всего нескольких месяцев, а тысячи, десятки тысяч женщин живут рядом с такими типами годами, не понимая, что происходит на самом деле.

— Откуда ты знаешь?

— В книгах прочитал. О газлайтинге уйма литературы написана. Да и своими глазами видел, среди моего контингента нередко попадаются и сами газлайтеры, и их жертвы. Впрочем, газлайтеры, как мужчины, так и женщины, чаще попадаются в не очень живом виде. — Он улыбнулся. — Случается, что либо у самой жертвы лопается терпение, либо она находит себе заступника. Но это к делу не относится. Самое главное: тебе не в чем себя упрекнуть. Ты была честна со мной. И теперь тебе остается только проявить такую же честность по отношению к Денису.

— Но я не обманывала его! Я сразу ушла, как только поняла…

— Речь не об этом.

Роман быстрыми глотками допил чай и снова сел на диван рядом с ней.

— Скажи, ты разговаривала с Денисом после того, как вернулась в Москву?

— Да… Он звонил… каждый день… Я тебе не говорила, потому что… Я не могу объяснить! — в отчаянии почти выкрикнула Дуня. — Мне стыдно. Я чувствую себя такой ничтожной, глупой…

— А что с соцсетями?

— Здесь проще, я не выхожу. Когда уезжала — всех самых важных людей предупредила, что меня какое-то время не будет, никто и не беспокоится. Почту проверяю, но Денис не писал мне, он предпочитает звонить.

— Ну, это понятно, — усмехнулся Роман. — Классика жанра. Так вот, вернемся к твоей честности. Я сейчас задам вопрос, если не хочешь — вслух не отвечай, но сама себе ответь обязательно. Готова?

— Да. Спрашивай.

— Когда тебе звонит Денис, какое чувство ты испытываешь?

— Страх, — быстро ответила она.

— Можешь вслух не говорить, — напомнил Роман.

— Мне нечего от тебя скрывать. — Она слабо усмехнулась. — Я же честная.

— Хорошо. Страх возникает в тот момент, когда ты понимаешь, что звонит Денис, или по ходу разговора?

— Сразу. Как только я вижу, что звонок от него. А потом, по ходу разговора, появляется ужасное раздражение. И злость.

— Злость на него?

— Нет, на себя. Я злюсь, потому что испытываю страх, и мне стыдно, что я боюсь даже не человека, а просто голоса в телефоне. Мне стыдно, что я такая слабая и трусливая.

— И что происходит потом?

— Зависит от того, где я нахожусь, в каком настроении, в каком окружении. Иногда мне удается скрыть свои эмоции, как-то отшутиться, более или менее удачно… Но так бывает редко. Чаще я просто пытаюсь отбиться от ударов, а потом реву, как дура.

Она вдруг задумалась над собственными словами. Почему Ромка задает эти вопросы? Ведь за последние полгода они десятки, да что там десятки — сотни раз говорили об этом, и Дуня рассказывала ему все то же самое, что и сейчас. Ничего нового.

Ничего нового? А ведь Ромка прав, после возвращения в Москву реакция Дуни на звонки бывшего любовника стала иной. Да, страх по-прежнему возникал, стоило ей увидеть на дисплее смартфона имя Дениса, но он сменялся раздражением мгновенно, еще до того, как она успевала ответить на звонок. И если до отъезда в ее голове вертелась во время разговора одна-единственная мысль: «Пожалуйста, не трогай меня, не унижай меня», то после возвращения мысль стала иной: «Господи, как ты мне надоел!»

Она подняла на Романа удивленные глаза.

— Ты прав, Ромчик. Я вдруг поняла, что ты прав. Поездка пошла мне на пользу. И я обязательно поеду туда еще раз. Совершенно не понимаю, как оно работает, но оно работает!

— Тогда в душ и спать, — весело скомандовал он. — На сегодня психологический тренинг закончен.

— Но ты говорил о честности по отношению к Денису… Мы не договорили, — возразила Дуня.

Она не любила разговоров, брошенных на полпути, даже если недоговоренная часть обещала быть малоприятной или тяжелой. Врать, уклоняться и избегать — эти три глагола обозначали для Дуни все то, что она считала неприемлемым для себя.

— Дуняша, уже поздно, пора спать.

— Завтра воскресенье, — упорствовала она. — Я все равно не засну, пока ты не объяснишь.

Она понимала, что Ромка устал, он сегодня опять работал с раннего утра, но понять его мысль казалось ей самым важным на сегодняшний день.

— Хорошо, я скажу, — сдался Роман. — Но только при условии, что мы не будем это обсуждать, ладно? Я просто скажу, ты выслушаешь, ничего не ответишь, и мы ляжем спать.

Он снова подошел к окну, несколько раз глубоко вдохнул прохладный, сырой после дождя воздух, и Дуня видела, как играют и переливаются под кожей накачанные мышцы спины.

— Ты можешь быть честной по отношению к Денису и сказать ему, что его звонки и интеллектуальные домогательства вызывают у тебя раздражение, и вообще он тебе надоел. И попросить его больше не звонить, потому что тебе это неприятно, тебя это нервирует, расстраивает, и после разговоров с ним ты плохо себя чувствуешь.

— Я не могу, — быстро ответила Дуня.

— Дуняша, мы договорились не обсуждать. Я знаю, ты посчитаешь такое поведение проявлением слабости, признанием того факта, что у тебя больше нет сил сопротивляться. И это действительно так. У тебя больше нет сил. Ты не хочешь сменить номер телефона, потому что не хочешь прятаться, считаешь это унизительным для себя. Это я понимаю. Но можно ведь не прятаться, не избегать украдкой, а прекратить контакт совершенно открыто, по-честному, прямо. Сказать: «Ты мне надоел, ты меня достал, ты меня раздражаешь, я не хочу больше тебя слышать, поэтому я меняю номер телефона, чтобы ты не мог больше меня тронуть». И после этого действительно купить новую симку.