Извас Фрай - Книга Извращений

– То, что эти вопросы задаёте вы, молодой человек, – иронично улыбнётся Музыкант, – уже значит, что мы можем считать себя полноценными членами Евросоюза. А про наше «грозное дело» я скажу то, что в руководстве нас стояло четверо: я, Вооружённый Философ, Художник и Даниэль Нюи. Без их помощи – я не думаю, что то, что мы сделали – было бы возможным.

– Какие загадочные имена. Кто они? Можете их назвать или это теперь государственная тайна?

– Нет, не тайна. Философ, он (теперь – великой дон мафии, всё это время использовавший вас для того, чтобы избавиться от конкурентов; именно он, а не полиция – устанавливает законы в городе и нет никого в этой стране, опаснее него) – просто волонтёр, имя которого – ничего не значит.

– Вы упомянули так же некоего Художника. Кто он?

– А ему – я особенно обязан. Он был нашим стратегом. Именно он играл роль мозга во всей нашей антитеррористической операции. И, к тому же, во тяжелые времена – он был голосом разума, сдерживающим нас, всегда дающим исключительно взвешенные и обдуманные решения. Именно благодаря ему: жертвы были минимальными; он спас множество людских жизней и я надеюсь, что город по достоинству отблагодарит его.

– Не сомневаюсь… А как насчёт Жанны?

– Жанна… Жанна… А, мы взяли её под стражу.

– Можно ли на неё взглянуть!

– Это дело – больше вне поля моих полномочий и в здесь – я больше никак не смогу вам помочь.

– Хорошо, Ник. А теперь, ещё один вопрос к вам: вы знали, что Верховный Совет Национальной Безопасности выдвинул вашу кандидатуру на пост Генерала Национальной Полиции – высшее звание, которое может получить полицейский; разумеется, после министра внутренних дел – но ведь вы быстро справитесь и с этим, и, возможно, станете самым молодым министром внутренних дел в истории страны. Что вы об этом думаете?

– Я слышал об этом. И я очень польщён, что все мои начальники в один голос поддерживают меня. Я очень рад оказанной мне честью служить своей стране и её народу. Но я тщательно обдумал свой ответ; и, к сожалению для всех, он будет отрицательным.

На миг, на лице журналиста проскользнёт выражение нескрываемого удивления; но оно быстро пройдёт и молодой человек быстро возьмёт ситуацию в свои руки, хоть она – далеко отличалась от прописанного и обговорённого с самим Ником сценария.

– Как вы прокомментируете принятое вами решение? Что заставило вас отказаться от такой большой почести?

– Видите ли, я всегда мечтал стать музыкантом, но никак не мог решиться. Когда я был в горящем здании, в окружении этих террористов и раненных офицеров, с которыми мы служили вместе и говорили часами напролёт – я понял, что больше не смогу этим заниматься. Конечно, я знаю, что не бывает «бывших копов»; но я хочу попробовать. Музыка – это то, с чем я хотел бы провести остаток жизни; и ничего другого – мне больше не надо.

– Вернёмся, всё же, к беспорядкам. По вашему мнению: «Либертад» развернул полномасштабную революцию?

– Я считаю, что нашим властям – действительно есть, над чем задуматься. Как говорил мой друг Художник: если столько людей готовы уничтожить собственный город и рискнуть жизнями – и всё только ряди того, чтобы не жить под знаменем нашей власти – то, действительно, нашим депутатам есть, о чём подумать на досуге. Ведь в следующий раз – всё может сложиться совсем иначе. Однако я категорически не разделяю мнения оппозиционных активистов. Я считаю, что наша страна должна развиваться постепенно. Важны действия каждого гражданина, ответственного перед своей страной. Я считаю, что у нашей молодой республики – есть будущее; однако путь к нему – будет непрост. И всё же: я верю, что нам удастся преодолеть все трудности. В первую очередь, разумеется, это зависит от политиков и чиновников. Но и от родителей, воспитывающих новое поколение – не в меньшей мере. Прошедшие демонстрации – показатель того, что наш народ – больше не может терпеть свою власть; но народ – сам должен измениться, иначе власть, даже лучшая – ничего не сможет сделать. В этой битве – консервативная политика и модель общества одержали победу – и я доволен этим. Однако я считаю, что эта система – не должна застаиваться, а должна продолжать развиваться, меняясь к лучшему день ото дня. И я верю, что усилия сегодняшних дней – отзовутся эхом, пусть даже через десятилетия – но мы станем могущественной и процветающей страной. Пока что, мы – ещё подростки; но вскоре – мы сможем совершить то же экономическое чудо, которое удалось нашим соседям. Без войны. Без вражды между гражданами страны и ближайшими к нам странами. И нас ждёт величие; так же, как и светлое будущее.

– Так, Ник, простите, но мы не снимаем уже минут пять; но всё равно – спасибо вам большое за интервью. Так, ребята, сворачиваемся, мы должны уже ехать. Вы едете праздновать, Ник?

– Да – с братьями по оружию. Сегодня – чудесный день…

– Ладно. И, да: спасибо вам большое – лично от меня – за всё, что вы сделали для нашего города. Удачи вам.

– Спасибо, вам того же.

Журналисты ушли. Ник ещё какое-то время ходил то взад, то вперёд по площади. Затем, выпил кофе и поехал домой. Там – и он знал это – он наконец-то сможет почувствовать себя спокойным. А значит и счастливым.

Разоблачение Седьмое

Что остаётся после истории?

Четыре бокала столкнутся друг с другом с аппетитным звоном. Война уйдёт. Останется: только веселье.

– За нас, друзья, – скажет Ник, – возможно, мы в последний раз видим всех нас вместе, особенно при таинственной натуре Даниэля, бунтарском настрое Философа и твоём великолепии, Художник. Кто знает, что ждёт нас впереди?! Возможно, мы больше никогда так и не встретимся. А может быть, мы столкнёмся в будущем друг с другом, будучи уже врагами, – Ник похлопает по столу три раза, – но я скажу вам: наше «здесь и сейчас» – я люблю больше любого «где-то там» и «когда-нибудь потом». И именно за этот момент, друзья, пока мы здесь – я предлагаю тост. Забудем на время о будущем и насладимся нашим неповторимым настоящим!

– Улыбочку, – фотограф наведёт объектив нового американского смартфона на вас, – готово!

И после: последовали бурные и возбуждённые аплодисменты. Все фотографии с этого праздника – ты получишь в личном сообщении в социальной сети; но решишь не сохранить их в галерее, а сделать так, как мало кто теперь делает – пойти и распечатать фотографии, которые, когда ты будешь держать их в руках – будут казаться такими живыми.

В голове у тебя будут витать мысли о будущем и о твоих планах на оставшуюся жизнь. Ты примешь то, что назовут «добровольным остракизмом» – то есть, попросту разорвёшь какие-либо отношения со всеми выскочками, понятия не имеющих, что такое искусство и назвавших себя «художниками».