Милорад Павич - Дневная книга

Существовали, да существуют и сейчас, коллективные сны. Так же, как легко ловить длинноногих болотных птиц – бекасов, дроф, цапель или фламинго, – когда их много скопилось на одном месте, легко ловить и размножившиеся коллективные сны. Их всюду полно. Хороший пример – это сны, которые хором видели крестоносцы, восточные римляне и мусульмане в XI, XII и XIII столетиях, объятые желанием покорить Средиземноморье. Торговцы снами вылавливали из безвременья и щедро продавали эти их сны направо и налево в VIII, VII и VI веке до Рождества Христова, и они коллективно снились финикийцам, эллинам и этрускам, боровшимся за власть над западной частью бассейна Средиземного моря. Таким образом, те сны о « наумахии», которые снились на его берегах в начале второго тысячелетия после рождения Христа, покупались и передавались в первом тысячелетии до Его рождения. Используя терминологию Юнга, их можно было бы назвать «следствием коллективного бессознательного», правда, с одним существенным отличием. Коллективное бессознательное в этом случае переходило бы с потомков на далеких предков, а не наоборот, как у Юнга в его анализе случаев коллективного бессознательного…

Сегодня я получил письмо с угрозами. На нем был обычный почтовый штемпель. Отправлено из нашего города. Написано было следующее:

«Как стакан на столе и кусок пьяного хлеба, лежит перед тобой твой завтрашний день… Можешь протянуть руку и взять его, чтобы на свету оценить его цвет, откусить и опьянеть от него впрок. Словно столбы холодных и горячих запахов в солнечном лесу, видны уже сегодня часы твоего завтрашнего дня. И их можно пересчитать, как ребра. Стоит тебе протянуть руку, и палец окажется в его ране.

Вместо этого ты берешь сети и силки, высовываешь язык, чтобы узнать, идет ли дождь, укрываешься в быстрой тени облака, садишься в свое сердце и ловишь чужой завтрашний день вместо своего. Твои дела обстоят так, что лучше воробей на ветке, чем птица в руке».

Короче говоря, такое изучение завтрашнего дня уже теперь кое-что и кое-кого напоминает мне. А точнее – «Symptom House» и Клозевица. Он предлагает будущее уже сегодня, а здесь словно угрожает мне за то, что я вмешиваюсь в его дела и ловлю «чужой завтрашний день вместо своего».

Суд оставил нерасследованным один случай из дела «Лемпицка – Дистели – Хехт – Эрланген». Я имею в виду убийство на ипподроме. В пятницу я наконец решился и направился прямо к большому боссу, сэру Уинстону, как все его называют. Он принял меня в своем книжном магазине с сигарой за ухом и, не говоря ни слова, предложил мне сесть, сделав при этом жест рукой, на которой не было ни одного ногтя.

– Господин Уинстон, говорят, что вам известно все о тайнах этого города. Считается, хотя, возможно, это шутка, что вы даже заранее знаете, кто и когда будет убит.

– Преувеличение! – сказал сэр Уинстон и хотел улыбнуться, но вместо этого чихнул.

– Не сомневаюсь, что это преувеличение, но мне нужна ваша помощь, чтобы пролить свет на одно убийство, которое пока мы никак не можем для себя прояснить.

– Что бы вы хотели узнать, господин Строс?

– Кто убил Исайю Круза на ипподроме?

– Как это – кто его убил? Ну разумеется, Дистели. Тот самый, оперный певец.

– Но Дистели в тот момент лежал в больнице, умирая от рака.

– Ля-ля-ля-ля… умирал от рака… несомненно, но он еще не был мертв. На пару часов ушел из больницы, чтобы попрощаться со своей любовницей, убил на ипподроме Круза и вернулся на больничную койку умирать. Не преступление, а само совершенство, правда?

– Но где здесь мотивы? И был ли он вообще знаком с Крузом?

– Ну, знаете ли, этот вопрос к вам, а не ко мне… Не желаете ли сигару? У меня есть «Partagas». Отличная вещь.

От какого-то неизвестного я получил по почте книгу. В синем переплете с вытисненным золотом названием серии «Сделай сам». Книга называется «Как найти убийцу?». Удивительнее всего то, что книга состоит всего из двух листов толстой плотной бумаги, с двумя иллюстрациями. На одной в профиль изображен мужской бюст с нарисованными волосами, затылком и воротником, но без лица. Вместо пробора – застежка «молния», а вместо лица крохотная цепочка, прикрепленная одним концом к бумаге на высоте пробора, а другим – к пуговице воротника. Она достаточно длинна для своего назначения, которое открылось мне не сразу. На другой странице – женский бюст, тоже в профиль, с нарисованным пучком волос, затылком и жемчужным ожерельем, но тоже без лица, вместо которого прикреплена другая цепочка. В книге есть отделение для карандаша, но в нем вместо карандаша лежит пинцет, который и объясняет все дело: с его помощью можно уложить цепочку таким образом, чтобы изобразить контур профиля. Каждый раз по-разному.

Кто-то пытается подтолкнуть меня к выводу, что убийца, которого я ищу, может быть и мужчиной и женщиной. Но не или мужчиной, или женщиной, а именно – и мужчиной и женщиной.

В маленьких приморских городах есть настолько узкие улицы, что на них не могут разойтись два человека. Такие улочки там называют «дай пройти!». Так вот, и в нас тоже есть узкие проходы, которые тут же перекрываются, стоит только в их тесноту втиснуться еще одной твоей собственной или чужой мысли. И вот сейчас одна тонкая нить протиснулась через мои уши, и я почти услышал ее. Наконец-то, когда прошло уже столько времени, я решил самую тяжелую в моей практике задачу – раскрыл загадку дела «Дистели – Лемпицка – Хехт – Эрланген – Круз»!

Клозевиц шантажировал Дистели, а потом и Лемпицку, продавая им сны из будущего, которые предсказывали им кое-что из того, что произойдет с ними до и после их смерти. А в ответ он требовал от них что? Всего тысячу долларов? Бессмыслица. Он требовал от них совершать убийства. От Дистели – убить Круза, от Лемпицкой – убить свою соперницу, то есть любовницу Мориса Эрлангена, леди Хехт.

Все именно так и было, однако ничего из этого нельзя доказать и поставить в вину Клозевицу, потому что в живых нет ни Дистели, ни Лемпицкой, которые могли бы свидетельствовать против него.

Правда, остается непонятным, каковы причины и в чем интерес самого Клозевица, зачем ему нужно таким изощренным и сложным способом устранять Круза и Хехт? Так что кроме свидетелей обвинения в этом деле не хватает и мотива. Почему убиты именно эти люди? Так что Клозевиц может спокойно спать на всех трех моих подушках.

В четверг я побывал в квартире покойного Дистели. Там, судя по всему, никого не должно было быть, однако как только я позвонил, послышался лай борзого пса, а соседнюю дверь открыла старушка, которая представилась мне Селиной. Я изумился тому, что она, оказывается, говорит.