Эдуард Тополь - Коктейль «Две семерки»

– Но главное не деньги, которые они принесли, а свои имена, – сказал мне Каплан. – Народ тут же потянулся в ресторан, где обедают и ужинают такие звезды! Причем потянулись не только наши – Ростропович, Евтушенко, Эрнст Неизвестный, но и американцы-друзья Иосифа и Миши. – Марк Стренд, Роберт Де Ниро, Милош Форман, Лайза Миннелли, Барбра Стрейзанд. Ну, а когда тут такие персоны, то это и простой люд притягивает. Место стало артистическим, и по вечерам сразу после спектаклей к нам со всей округи зачастили актеры, музыканты, художники. И очень быстро «Самовар» стал не только рестораном, но и клубом. Мы стали дважды в месяц устраивать чтение русских и американских стихов, музыкальные вечера. А тут еще рухнул железный занавес, и звезды в «Самовар» посыпались буквально с неба – Булат Окуджава, Майя Плисецкая, Родион Щедрин, Белла Ахмадулина, Андрей Вознесенский, Михаил Козаков, Галина Волчек, Юрий Темирканов, Дмитрий Хворостовский, Сергей Лавров, Игорь Иванов, Вячеслав Фетисов. Никита Михалков праздновал в «Самоваре» получение «Оскара»…

Конечно, Капланы – Роман и Лариса – угощали посетителей не только стихами, музыкой и прочей интеллектуальной пищей. Качество и сервировка блюд должны были соответствовать высокому вкусу звездной публики, иначе ее первый визит станет последним. А посему – несмотря на профессиональных поваров на кухне – какие-то блюда, например, щи, бывший питерский блокадник Каплан никому не доверял, а готовил только сам – так, как готовила ему мама в детстве. И, безусловно, он же делал и делает свою каплановскую фишку – «хреновую», «чесночную», «укропную», «сливовую», «кориандровую», «рябиновую», «можжевеловую», «гранатную», «кивийную» и прочие водочные настойки, которые батареями разноцветных торпедо-бутылей стоят и теперь на стойке у входа в ресторан.

Но я буду не я, если вот так, походя, пройду мимо Ларисы Каплан и весь этот философский труд посвящу одному Роману. Мало того, что Лариса является «шерше ля фам» в истории возникновения «Русского самовара» и приняла на свои плечики, как минимум, половину организационных и будничных хлопот, так при всем при этом ей было (и есть) необходимо все эти годы нести высокое звание «ренуаровской женщины». А чтобы вы не заподозрили меня в неумеренной лести, поспешно передаю слово Анатолию Найману, автору этого титула. «Появилась в середине 1960-х в Ленинграде палевая креолка, с приветливым выражением и прелестными чертами лица, высокая, тоненькая, грациозная… – пишет он в «Романе с “Самоваром”». – Эмигрировала в Штаты она с первой семьей, женой Романа стала за шесть лет до “Самовара”. Что осталось при ней с молодости и на всю жизнь, это очаровательная тихая прелесть… Всегда очень элегантно, в пандан к внешности, одевалась и никогда своего ослепительного вида не использовала, чтобы “заинтересовать”: ввести свою связь с окружающими людьми в план флирта, амурных напряжений. Ренуаровская женщина: не модель, а изображение, картина – к которой в голову не приходит подъезжать с куртуазными приколами. Она всегда говорила мало и негромко, улыбалась мягко – и это создавало вокруг нее флер легкой загадочности. Как у знаменитых русских европеянок начала XX столетия, воспетых лучшими поэтами Серебряного века. Как у парижских “подруг поэтов” с левого берега Сены…»

Теперь вы понимаете, почему я не рискнул сам писать о Ларисе? Все-таки муж у нее хотя и коэн, но – тигр. А потому снова прикрываюсь стихами Нобелевского лауреата:

Ларисе от Иосифа в день ее пятидесятилетия с нежностью.

Двадцать седьмое октября 1994 года.

Заинтригованный рекомендациями столь высоких авторитетов, я все же потребовал у Романа знакомства с Ларисой – пусть даже под его неусыпным приглядом. «Не могу же я писать о твоей жене с чужих слов!» – мне казалось, что это безотказный аргумент. Но что вы думаете? Даже на нашу встречу первого мая с. г. он пришел в «Самовар» без Ларисы! Правда, за весь этот вечер никто тут и не вспомнил о международном празднике пролетарской солидарности. В центре зала, по случаю восемнадцатилетия какой-то Тани, банкет на двадцать персон хором выпевал «Если б знали вы, как мне дороги…», за столиками вокруг сидела русско-американская молодежь и несколько разнокалиберных американо-русских знаменитостей, но самой большой знаменитостью оказался, к моему изумлению, сам Каплан – к нашему столику то и дело подходили какие-то люди и просили Романа выпить с ними «хоть одну рюмку». Видимо, они считали, что раз он выпивал с Бродским, Барышниковым, Милошем Форманом, Николь Курсель, Барброй Стрейзанд и еще сотней русско-американских звезд, то они этой рюмкой могут через него чокнуться со всем этим созвездием. К тому же именно в этот день одна американская газета напечатала очередную статью о «Русском самоваре» с его, Романа, портретом. «Суки! – прокричал мне на это Роман, перекрывая хоровое “хэппи бёсдэй” молодежного банкета. – Напечатали пол-лица, и я получился с одним глазом. Разве я одноглазый?»