Инна Беляцкая - Трудно рассмотреть, твою «нежную» и «трепетную» душу [СИ]

— У меня синяк на животе будет, — ответила я, — но жить буду, назло врагам.

— Нужно написать заявление в милицию! — строго сказала бабушка.

— Бабуля, очнись, ты в каком веке живешь? — сказала я. — Сейчас всё решают деньги. У тебя есть деньги? Нет!!! А у них столько денег, что они посадят меня за нападение на их царские персоны. Не будем больше говорить о милиции.

Бабуля надулась и замолчала. Но я подозреваю, что к этому разговору она ещё вернётся.

— Мы пойдём, — сказал Валера, — спасибо за чай.

Они с Виталиком встали и пошли на выход. Когда за ними закрылась дверь, бабуля посмотрела на меня строгим взглядом. Я даже поёжилась.

— К тебе опять вернулся тот кошмар? — спросила она. — Психиатр сказал, что он вернётся, если обстоятельства будут схожими. Но у того парня не было ножа, я всё видела в окно.

— У меня очки улетели, — ответила я, — я видела только высокую мужскую фигуру и поднятую руку, этого моему мозгу хватило, чтобы вспомнить.

За тот ужасный случай пять лет назад бабушка до сих пор чувствовала свою вину. Пригласить внучку на каникулы и не уберечь детскую психику от такой правды жизни.

Бабушка в молодости удачно вышла замуж. Будучи перспективной студенткой, она вышла замуж за овдовевшего профессора. У него от первого брака детей не было, но были большая квартира и дача за городом. Бабуля родила ему дочь, и профессор был безгранично счастлив.

Дедушка умер от инфаркта, не дожив до шестидесяти лет, оставил бабушку одну с подрастающей дочерью. Бабуле пришлось нелегко, а тут грянула перестройка и смутные девяностые годы. Ей пришлось обменять большую профессорскую квартиру в центре города на меньшую. В новом доме жили не интеллигенты, а простые рабочие с заводов. Это был рабочий район, но в то время он считался безопасным и тихим.

Потом всё изменилось. Рабочие орденоносцы умерли, а их жилплощадь заняли их дети, потерянные люди. Они никак не могли приспособиться к изменяющемуся миру. В доме стали происходить пьяные драки. Люди умирали от алкоголя и убивали друг друга в пьяных драках. Сейчас в доме живут в основном люди с малым достатком. Работают на низкооплачиваемой работе, а в выходные пьют до белой горячки.

Свидетелем бытового убийства я и стала в тринадцать лет. Мужчина допился до бессознательного состояния и убил свою жену. Хорошо, что дети у них были взрослые, жили отдельно. Мужчину посадили, а квартиру продали. Сейчас там живёт пожилая пара, очень хорошие люди.

После этого случая бабушка долго водила меня по психиатрам. Меня пичкали таблетками, проводили сеансы психотерапии. Эти меры дали эффект, я забыла о случившемся и не вспоминала все эти годы.

Утром я не смогла встать с постели. У меня очень болел живот. Я пыталась, но меня скрутило от боли. Сидеть я ещё могла, а вот ходила с большим трудом. Я выпила обезболивающее и легла досыпать. Бабуля только покачала головой и ушла на кухню.

Днём звонил Валера и справлялся о моём здоровье, напомнил, что через две недели нас вызвали на соревнования по паркуру, группа Макса из соседнего района. Я заверила, что обязательно буду.

К вечеру стало легче. Я вышла на кухню к ужину. Мы пили чай, когда в нашу дверь позвонили. Бабуля ушла открывать. Её долго не было, а потом она зашла на кухню с толстым конвертом.

Конверт принесли из университета. Мне сообщали, что меня отчислили из университета за аморальное поведение. В конверте были все мои документы.

— Чего и следовало ожидать, — сказала я. — Этот блондин, который ударил меня, учится в моём университете, если я не ошибаюсь, на третьем курсе, брюнет, кажется, тоже студент.

Я посмотрела на бабулю. Её лицо было белым, губы поджаты. Она сидела и смотрела стеклянными глазами в окно. Я осторожно погладила её по руку. Бабушка перевела взгляд на меня.

— Хорошо, что не завели уголовное дело за нападение и нанесение тяжких телесных повреждений, — сказала я, — я ещё легко отделалась.

— За что? — только и сказала бабушка. — Какие повреждения? Ты на себя посмотри, какие повреждения ты можешь нанести здоровым парням?

— Тяжкие, телесные, — ответила я. — Не переживай, пойду работать, на следующий год поступлю на заочное отделение, но только в другой университет. В этот я больше ни ногой, не любят там бедных и умных. Буду работать и учиться. У меня вся жизнь впереди.

Я не знала, что мне ещё сказать, встала и поковыляла к себе в комнату. Погуляю в интернете, поищу работу. С завтрашнего дня займусь поисками работы.

Рано утром следующего дня я начала обзванивать потенциальных работодателей, даже договорилась о собеседовании на послеобеденное время.

Я возвращалась поздно вечером домой. Успела заскочить в два кадровых агентства и оставить своё резюме, но я понимала, что шансов найти хорошую работу у меня мало.

На лавочке сидели Валера и Вадим. Я подошла и села рядом.

— Почему грустная? — спросил Вадим. — Живот болит?

— Ты уже знаешь о вчерашней драке? — спросила я. — Валера рассказал?

— Нет, мне мама рассказала, — ответил Вадим, — она в окно всё видела. Я пришёл поздно, на работе завал. Она спать не ложилась, меня ждала.

— Живот побаливает, — ответила я, — меня из университета отчислили за аморальное поведение. Вчера конверт с документами прислали.

— Вот это да! — одновременно воскликнули Валера и Вадим.

— Хорошо, что не посадили за нападение на честных граждан, — сказала я, — работу ищу, пока безрезультатно.

— Я ночью позвоню кой-кому, потом перезвоню тебе, — сказал Вадим. — Сослуживец моего старшего брата искал себе помощника, умеющего быстро бегать. Порекомендую тебя, может, он ещё не нашёл никого.

— Спасибо, Вадим! — ответила я. — Пойду я, бабушка после вчерашнего волнуется.

Бабуля с кем-то разговаривала по телефону. Она только качнула головой на моё приветствие и продолжила разговор. Я решила не мешать ей. Нужно заняться домашними делами. Спать я легла поздно, опять зависла в интернете, искала работу.

Меня разбудил звонок мобильного телефона. На часах пять утра.

— Слушаю, — сонным голосом сказала я.

— Я знакомый Вадима, — сказал по телефону мужской голос. — Тебе нужна работа?

— Нужна, — ответила я.

— Назови свой адрес, — сказал мужчина.

Я продиктовала адрес.

— Через полчаса я подъеду к твоему подъезду, — сказал мужчина и отключился.

Я вскочила и начала быстро собираться. Натянула джинсы, свитер и куртку. Быстро засунула ноги в сапоги и очень тихо вышла из квартиры.

Просидела я на лавочке около подъезда минут десять, когда в наш двор заехал огромный чёрный джип. Он остановился, из него вышел высокий молодой мужчина.

Ростом он метра два, одет в военную полевую форму. Брюки, куртка защитного цвета, на ногах берцы. Подстрижен коротко, по-военному. Походка твердая и уверенная. Сразу можно угадать в нём бывшего кадрового военного.