Инна Беляцкая - Перспективный - не всегда приемлемый [СИ]

— В таких маленьких городках ещё живут по совести, а я всем соседям уколы делаю, они работают, хозяйство держат им не до болячек, но болезни возникают и если до врача они доходят, то на уколы им ходить некогда, вот и идут ко мне. Иногда идешь с работы уставшая, еле ноги передвигаешь, а они ждут, но не отказывать же, а люди здесь благодарные, то творога домашнего для Сашки принесут, то сметаны, то молока, вон как сын на домашних продуктах вырос, сильным стал энергичным.

— Это я заметил, вытянулся племянник, щеки появились, сила в руках и ногах имеется, энергия так и бьет, мужиком растет. А ты сестренка добрая и отзывчивая женщина, а Кирилл придурок, раз этого не разглядел.

— Когда бы ему разглядывать, уж очень экзотично заканчивались наши встречи, но не будем вспоминать бизнесменов в такой прекрасный летний день. Сашка вчера заявил, что пойдет в академию учиться, и как ты станет врачом.

— Ух, ты, династия намечается, и ты, Иринка, её основатель.

— Он ещё сто раз передумает, да и какая разница, какую профессию выберет, главное, чтобы человек был хороший.

— Уверен, что вырастит прекрасным парнем, у тебя плохих воспитанников не бывает.

Я смеюсь, завалил комплиментами братец, но наш разговор о посещении родственников не закончился, как бы Артем ни старался меня отвлечь.

— Не отвлекайся, рассказывай дальше, что родственники от тебя хотели?

— Про тебя спрашивали, про Сашку, его здоровьем интересовались. Я заверил их, что все хорошо, живете здравствуете и ни в чем не нуждаетесь.

— И все?

— Не все, пока родительница порхала по магазинам, дядя Глеб рассказал о родственниках. Кирилл женился, но его супруга не спешила делать его отцом. А спустя год, добрый человек за умеренную плату предоставил ему снимки, где его благоверная кувыркается с Романом. И сейчас, как высказался дядя Глеб: «из-за какой-то развратной стервы родственники вошли в конфронтацию и дербанят бизнес друг друга».

— А Роман, конечно, не при чем, это все развратная женщина виновата, охмурила бедного и в постель затащила? — засмеялась я, — и кто теперь противостоит?

— Дядя Глеб с Романом против Кирилла и его папаши, ну и на стороне Кирилла брат Степан с отцом.

— Ну, хоть эти верными оказались. Или все это до тех пор, пока они не начнут делить «развратную женщину». А как Елисей с папашей?

— Эти наблюдают за родней и посмеиваются, сами вроде как еле на плаву держатся, но мириться не хотят, — отвечает Артем, — но, сама понимаешь, что это мнение одной стороны и оно может быть в корне неверным.

— А я думала, это мы интересно живем: переезжаем, новые места, новые люди, новая работа, впечатления, а оказывается, живем мы скучно и неинтересно. Жизнь у нас тихая и размеренная, ну подумаешь переехали, так что с того, вот у родни страсти кипят и из семейного котла выплескиваются, брызги во все стороны летят и как хорошо, что не долетают до нас.

— Ты знаешь, я тоже рад, что нахожусь вдали от семейных страстей, а теперь расскажи о себе, молодая, симпатичная женщина, неужели даже одного адюльтера не было?

— Был один, пару раз в кино сходили, а потом бабушка Алина приболела, и я сказала, что не смогу уделять ему время. Он начал возмущаться, негодовать и я его громко послала, кто он мне, кавалер по кино, а бабушка родной человек.

— И на этом все?

— Все, мужчина утешился в объятьях другой и все довольны.

— Недлинная история, — улыбнулся Артем, — но я надеюсь, что ты встретишь своего мужчину, сильного, надежного и нежного.

— Конечно, встречу, куда же я денусь, — закрываю глаза, — помолчим полчаса, а потом пойдем готовить ужин, а вечером пойдем на речку купаться, вода здесь чистейшая и даже сладкая на вкус.

— Попробую обязательно, — смеется Артем.

Месяц спустя. Ирина.

Когда на нашей улице началось строительство большого дома, я не придала этому значение, хотя народ очень любопытствовал. В нашем маленьком городке работы практически нет, молодежь отсюда уезжает, нет перспективы. В основном в городе пожилые люди пенсионеры, есть семьи с детьми подростками, тем, кому повезло устроиться на низкооплачиваемую работу, а другой в этом городе нет, летом приезжают дачники, внуки к бабушкам и молодые семьи, уехавшие из города за лучшей долей. Вот и все жители городка, народ простой небогатый и больших домов себе позволить не может. А тут машины со стройматериалами едут вереницей, рабочих нагнали как на комсомольскую стройку (так бабушка Алина говорит) и дом вырисовывается какой-то неправильный, длинный, несуразный и почему-то стоит в конце улице, почти примыкая к лесу и совсем недалеко от речки. Может, это и не дом совсем, а какое-то непонятное сооружение и ничего хорошего оно нашей улице не принесет, только мусора прибавит. Я про строительство слушала в пол уха. У меня горячие деньки: у сотрудников больницы отпуска, а болячки у населения никто не отменял, подготовка сына к школе, сбор урожая в огороде, ну и ещё хотелось бы иногда выспаться и на речку с сыном сходить, и проверить, что он прочитал, в общем, совсем не до строительства. Хозяева строящегося объекта не появлялись, на стройке присутствовали только горластый прораб и рабочие, техника, которая не давала спать по выходным и тайна неизвестного сооружения.

Спустя полгода сооружение приобрело окончательные очертания, это оказалась гостиница с небольшой парковкой и хозяйственными постройками, до реки была проложена дорога, оборудован небольшой пляж и лодочный причал. Это в городе речка широкая и с тихим течением, а через несколько километров она резко поворачивала, сужалась, и течение усиливалось, там тоже были построены сооружения для любителей экстремального сплава на лодках, в общем неизвестные мне бизнесмены решили развивать в нашем городе экстремальный туризм и спортивную рыбалку. Несколько семей получили доход, устроившись на работу в гостиницу, приезжих пока немного, они не создавали шума и не разбрасывали мусор, спортсмены люди серьезные, если и пьянствую, то тихо и без скандалов их другой отдых интересует. И поэтому народ на нашей улице такой бизнес не отрицал, хотя и не восхищался.

— Мама, — Сашка, зашел в дом, сбросил свой школьный рюкзак у порога и начал снимать ботинки, — я видел отца.

— А ты его помнишь?

— Смутно, но помню, увидел — узнал, хотя он постарел, — Сашка подхватил рюкзак и направился в комнату.

— А почему ты раньше про него не вспоминал?

— Мне казалось, что ты не хочешь про него слышать.

— Правильно казалось, ни слышать, ни видеть и сейчас этого не хочу.

— А он хочет, и видеть и слышать, — сын рассуждает как взрослый может не стоило давать ему взрослые книги?

— Но не выгонять же его из города?