Владимир Топилин - Таежная кровь

Здесь можно уверенно сказать об исключении из правил, показать закономерность в длинной цепочке продолжения жизни. Топ не знал, что его время сочтено, он не ждал свой последний час. Не подозревал, что окружающие ждут его смерти. Значит – не думал о «старушке с литовкой». Более того – не допускал мысли, что может умереть сейчас, после того, что пережил там, в тайге. В его сознании даже близко в эти дни не было подобных мыслей. Возможно, это являлось стимулом к продолжению существования. Неизвестно, что было бы с ним, узнай он свой приговор! И продолжал жить.

Состояние было неважное, но он «хорохорился» под крылом любимой подруги. Наскучавшись в тайге, все старался говорить со всеми и обо всем. Где-то даже шутил, рассказывал что-то, что-то вспоминал. Родные, братья, друзья, знакомые посещали его ежедневно. Бывало, по десять человек «за один приход».

В этом поселке у Топа проживало столько родни, как говорят: «за неделю не обойдешь». Практически все живут рядом с больницей. Больничная пайка – прочь! Пища только домашняя. Матушка Людмила Матвеевна со Степаном Гавриловичем привозят все горячее, вкусное. Но нет, больной «захандрил»: пожелал картошечки жареной. Светлана бежит к Наташе Лихачевой. Через сорок минут, вот тебе, дорогой, картошечка! На следующий день «князек» вдруг возжелал куриного бульончика. Жена вновь помчалась, теперь уже к Бурцевым, Розе и Васе. Сварили курицу: пожалуйста, ешь, поправляйся. А Топ уже голос повышает: мухи, комары мешают. Подруга готова все исполнить, газету в руку – давай их гонять. Ему же все одно неймется. Окно открой – душно. И тут же – закрой, комары налетят. Саша и Таня Топилины принесли «фумитокс»: стоит в розетку включить – через полчаса нет ни мух, ни комаров. Благодать! Только не для него. Он опять «взрывается» потому, что за окном птички поют…

Топ сам начал понимать, что с ним происходит что-то не то. Там, в тайге, все было иначе. Он не замечал полчищ кровососущих тварей. Терпеливо переносил жажду. Не обращал внимания на то, в каком неудобном положении лежит. А в больнице любой «шальной» комарик вызывает бурю возмущения. Непонятные противоречивые желания. Постоянно чего-то хочется: то воды, то соленого, острого, горячего, холодного… Положение тела нервирует. Затекает правый бок, немеет нога, устала спина, болят пятки или ломит крестец. Что-либо сделать самостоятельно Топ не может, и через каждые пять минут с его губ слетают просьбы: «Дай, подай, налей, принеси, переверни». Это напоминает поведение капризного, разбалованного ребенка, который не знает, что ему надо в данный момент.

Светлана всегда рядом, охотно, быстро выполняет все его сумасбродства. Видит она, что некоторые из них лишние, в некоторой степени походят на причуды. Это начинает раздражать. Но, понимая ситуацию, терпеливая подруга умело скрывает свое настроение.

На третий день после операции из Минусинска приехала тетушка, Светлана Матвеевна. Ворвалась в палату бурей хорошего эмоционального настроения. Доброй улыбкой, теплыми словами принесла светлые лучи надежды. Размеренной речью, спокойным тоном подняла дух, успокоила нервы. Сразу же все «разложила по полочкам», скорректировала дальнейший план общих действий: «Что необходимо для лечения? Плазма? Это что, большой дефицит? Где ее можно взять? В городе? Хорошо, постараюсь достать. Так, еще что? Мази для пролежней? Ясно!» И уехала.

Через день, к вечеру второго дня, в контейнере со льдом им передали очень дорогостоящее, редкое лекарство – плазму, пакет с всевозможными противопролежневыми мазями, которых в «периферийной» больнице, возможно, не видели.

Несколько позже, может, на третий день после Светланы Матвеевны («как узнали, так сразу и прилетели!»), приехали Глушковы. Дядя Иван Иванович, сестры Наташа и Лариса, муж Лоры, Саша, племянники. Зашли в палату «неугомонной бригадой», все сразу. Заговорили быстро, весело, громко, беспрестанно. Сразу выдали столько информации, что Топ и Светлана до позднего вечера вспоминали, кто, о чем и как говорил. В основном, конечно, бодрые слова поддержки, надежды на будущее. И тоже – родная рука помощи: что надо для лечения и восстановления. Светлана кратко обрисовала ситуацию, не забыла упомянуть о свирепствующем пролежне на крестце.

Встреча была непродолжительной, но продуктивной. Уехали Глушковы назад в Минусинск, как и не были. Одни воспоминания. А через неделю – неожиданная посылка. Полуторалитровая бутылка густой, тягучей, противопролежневой, «кустарной» мази. Как потом выяснилось, в тот же день по возвращении домой дядя Иван Иванович рассказал жене Валентине о проблеме. Она знала местного знахаря-травника… Вечером дядя и тетя посетили его, тот, внимательно выслушав, пообещал помочь. Свое слово сдержал. Через несколько дней по своему, только ему известному рецепту сварил густое витаминосодержащее зелье и безвозмездно передал его больному.

Эти две встречи сыграли огромную роль в продолжение его существования и на некоторое время прогнали «старушку с литовкой» из палаты за дверь.

От плазмы, что с большим трудом достала Светлана Матвеевна, у Топа стабилизировалось давление, упала температура, нормализовалось состояние, появились видимые признаки улучшения кровообращения. «Самопальная мазь» травника дала поразительные результаты. Уже на следующий день после ее применения в пролежне началось отторжение загнивших тканей, очищение тазовой надкостницы и видимый рост новых тканей по краям пораженного участка. Через неделю размеры пролежня сократились на одну восьмую часть.

Послеоперационный кризис миновал, можно было облегченно вздохнуть. Повеселели родные и близкие. Людмила Матвеевна улыбнулась в первый раз за столько дней. Светлана посветлела лицом, не ходит, а бегает по палате, неугомонно щебечет, рассказывает посетителям об улучшении здоровья. Доктор Субыч неопределенно пожимает плечами: удивительно!..

Но не все то хорошо, что видно на первый взгляд. Ноги не двигаются. Чувствительность остановилась на границе первого послеоперационного дня. Продолжает увеличиваться дестабилизация рук. Мышцы «сохнут», пальцы превращаются в «веточки». Появились первые признаки контрактуры суставов. С каждым днем руки слабеют, немеют. Что-то происходит со стволом спинного мозга. А что? Доктор Субыч молчит: на этот вопрос может ответить только специалист.

Жаркий июль подходил к концу. Время шло, драгоценное, решающее, безвозвратное, за которое можно было что-то изменить в состоянии больного, добиться положительных результатов в реабилитации. Зловещая неопределенность: что дальше? Положение «средней тяжести» оставалось стабильным и удручающим. Главный вопрос, что делать дальше, не сходил с уст окружающих больного. Все понимали, что необходимо срочное медицинское освидетельствование. Где и как это сделать? Нужны были твердая настойчивость и пробивной характер.