Давид Гай - Террариум

Согласованные заранее вопросы исчерпались, пора было расходиться, ВВП же молчал, погруженный с свои мысли, и телевизионщики молчали, продлевая затянувшуюся паузу и не решаясь откланяться; если бы в тот момент они знали, что щемит, тревожит сидящего напротив…, этого они не знали и даже догадки не строили, а тревожило его в ту минуту, как и все последнее время, его окружение, те, кто совсем рядом, и кто подальше, но в обойму правящую входят, благодаря ему имея все, о чем и мечтать не могли: боятся, что не сможет ВВП их защитить и отнимут у них нажитое-наворованное, в узилище посадят, боятся и требуют новых и новых благ в обмен на лояльность и поддержку, а урежешь им блага – дезертировать начнут, сначала по одному, потом скопом; и беднота городская и сельская того же требует, блага, пускай и скромные, подавай им как прежде, а откуда деньги взять…

Встреча с телевизионщиками закончилась, наступил вечер, пришла Арина, лег позже обычного и не выспался; последний год не давали покоя сны, ночью он не отдыхал, а боролся с врагами, и часто снилось детство – бедное, убогое и сирое, суровый, лишенный сантиментов отец с израненной на фронте ногой, служивший в истребительном батальоне НКВД, а в мирное время охранник на заводе, потом мастер; тихая безответная мать, санитарка, дворничиха, сторож, уборщица в лаборатории, потеряла двоих сыновей, умерших перед войной с гансонцами и во время блокады города на болотах, родившая В. в сорок один год – в таком возрасте в Преклонии тогда редко рожали, что дало впоследствии повод гнусным сплетням и пакостным домыслам – что В. вовсе не ее ребенок, а усыновлен, комната в глухой коммуналке без удобств – ни ванной, ни горячей воды, туалет примыкал к лестничной площадке, зимой в нем было холодно, как на улице, пятый этаж без лифта, двор-колодец, в подъезде жили крысы, он с друзьями гонял их палками, однажды загнал огромную крысу в угол и та от безысходности бросилась на него, началась безумная гонка вверх по лестнице с выбоинами, он опередил обезумевшую крысу на мгновение, захлопнув дверь в квартиру перед ее носом. Таких домов и таких коммуналок в построенном на костях городе, одновременно поражавшим творениями лучших зодчих Европы, была уйма, жил в них в основном рабочий люд, принимавший такую жизнь как должное, не сетовавший и не роптавший, свято веривший в светлое будущее Преклонии, ради которого можно было смириться с настоящим; единственным, кто выбился из нищеты, был дед по отцовской линии, проверенный-перепроверенный органами , он готовил пищу в усадьбе, где жил картавый вождь преклонской революции и мирового пролетариата и семьи его сестер, а когда тот умер, деда перевели на одну из дач маленького рябого вождя; на самом-то деле была легенда, пущенная теми, кому положено было создавать светлый образ Властителя, он легенду не опровергал, более того, поддерживал, дед же жил и готовил в доме отдыха столичного партийного руководства, к кухням картавого вождя и великого продолжателя его дела деда и близко не подпускали.

Пребывая уже многие годы в Резиденции, ВВП возвращался в снах в кошмар детства, который тогда вовсе не воспринимался им таковым, однако и радостных эмоций сны о детстве не добавляли, скорее напротив; родители же были рады и счастливы видеть, кем становился их единственный отпрыск: сгоравший от тяжкой болезни отец, убежденный коммунист, прошептал после того, как сын, еще не ВВП, но уже властьпредержащий, со свитой навестил его в больнице, – мой сын как царь. Родители покинули этот свет в весьма преклонном возрасте, за восемьдесят, оба умерли от рака, поэтому ВВП каждый год доверял свое еще крепкое тело докторам, те дотошно проверяли каждый орган, и более всего желудок, включая прямую кишку, и выносили обнадеживающий вердикт – абсолютно здоров; некоторые проблемы существовали с позвоночником как следствие занятий борьбой, но это пока не причиняло больших неудобств, пока. Единственное периодическое вмешательство эскулапов, по совету его друга Базилио из Латинии, ловеласа и политика, и по желанию самого ВВП, заключалось в операциях на лице, ему вкалывали ботокс для разглаживания морщин, проводили блефаропластику – удаляли излишки кожи и жировой ткани с век, увы, не всегда удачно – во время очередного визита в большую соседнюю страну, некогда входившую в Союз республик Преклонии, ее потеря оказалась весьма болезненной, на скуле ВВП обнаружился синяк, многие сделали безобманчивый вывод об экспериментах с лицом, раздосадованный высокий гость даже отменил итоговую пресс-конференцию, а СМИ и интернет начали злословить, ведущая газета Заокеании, например, вежливо предложила ВВП приложить холодный компресс к левому глазу, а альбионские борзописцы предположили, что лицо было наспех загримировано, а маскировочный слой пудры доходил лишь до середины лба. Туго натянутая, словно на барабане, кожа лица отчасти создавала новый лик Властителя, кто-то из блогеров отметил его похожесть, особенно новым разрезом глаз, на удкурта; впрочем, в сравнении не виделось ничего уничижительного ни для ВВП, ни для маленького народа, жившего близ великой преклонской реки, – разве они не люди?!

В употреблении слова “единственное” таилась дуаль – медики подновили и, как казалось, облагородили внешность Властелина Преклонии, еще и воссоздав его прическу – и прежде не пышный покров головы со временем оскудел, волосы повылезали, образовалась плешь, на глазах увеличивавшаяся в размерах, он переживал из-за этого, и тогда пригласили знаменитого хирурга из Заокеании, специалиста по пересадке волос, взяв с него подписку о неразглашении тайны, и вскоре ВВП явил миру и граду вновь покрытый белесой растительностью череп; народ обомлел, пообсуждал, позлословил, особенно лысые, не имеющие денег для подобной трансплантации, и вскоре сия тема перестала волновать, на смену пришли новые, куда более интересные. Однако кое-кому не терпелось поэксплуатировать внешность нового Правителя, поиздеваться над малым ростом и редкими волосами (это было задолго до операции по восстановлению растительности), и тогда на недружественном телеканале олигарха Лапчатого, которого новоиспеченный ВВП еще не успел прижать к ногтю, появился очередной выпуск пользовавшихся бешеным успехом “Марионеток”, в которых ВВП предстал окарикатуренным и униженным; за основу был взят сюжет известной сказки Гофмана “Крошка Цахес”, ее герой, маленький, невзрачный, неприятный человечек, благодаря фее, которая волшебным гребешком его расчесала, вдруг всем начинает казаться прекрасным принцем; текст на телеэкране к сказке не имел ни малейшего отношения, откликался на злобу дня: Дед, передавший ВВП бразды правления, глядел в люльку с младенцем Циннобером в образе нового Властелина и удрученно приговаривал: “Как у меня, демократа до мозга костей, могло родиться такое?”; дальше – больше: “Какой красавец!” – “Кто красавец? Он?” – “Стоит ему поковырять в носу, все сходят от восторга” – “Это колдовство. – “У него на голове три красных волоска, надо их выдрать”. – “Ты что, он тогда совсем лысым станет”. – “Зато потеряет свою колдовскую силу…” Посмотрев передачу, ВВП пришел в неописуемую ярость, более всего вывели из себя издевки над его маленьким ростом, это выглядело крайне недостойно, физиологическим оскорблением, такое спустить было нельзя, “Марионеток” закрыли, у Лапчатого с того момента начались неприятности… Много лет минуло, “Марионетки” забылись, автор же унизительного для Первого Лица государства текста до сих пор жив-здоров, мелькает изредка на телеэкране, катается по заграницам, печатается, а еще утверждают, что ВВП злобен и мстителен, – было бы так, где бы сейчас находился автор…