Давид Гай - Террариум

Вначале ВВП прошел стадию обучения у змеелова по имени Вилен, на две головы выше его, тонкопястого, с гибкими, трепетными, как у пианиста или карточного шулера, пальцами; в ущелье на камнях возле родников им встретилось несколько гюрз, Вилен показал, как это делается: двигаться медленно и осторожно, без резких, пугающих змей движений, нацелиться на одну, резко прыгнуть и крючком прижать, помогая себе ногой, гюрза яростно вцепляется в сапог, крючок сжимает челюсти змеи, пальцы охватывают ее голову, гюрза бешено бьется в руке, быстро устает и обвисает плетью, подставлен мешок, туловище хвостом вперед заправлено внутрь мешка, голова с тусклыми, мерцающими бешеной злобой глазами и страшными зубами крепко сжата пальцами; наступает самый ответственный и опасный момент: нужно быстро и точно швырнуть голову змеи в глубь мешка и моментально отдернуть руку, иначе гюрза может извернуться и в последний момент царапнуть зубом по пальцу – голова змеи летит в мешок, завязка туго стягивает его горловину, все! – у Вилена эти действия были почти автоматическими и заняли несколько секунд.

Погоды стояли жаркие, зеленые пологие склоны гор выцвели и пожелтели, гюрзы, по словам Вилена, появлялись только рано утром и после захода солнца, днем они прятались возле родников или в глубоких щелях; Вилен назначил “день икс”, утром врач обмазал ВВП бесцветной непахучей жидкостью, она и впрямь холодила кожу, он натянул светлую кевларовую робу, пошитую по мерке и плотно охватившую его приземистую фигуру с рельефной мускулатурой, надел специальную обувь наподобие сапог с высоким голенищем и стал похож на готового к старту конькобежца; они поднялись на вершину невысокой горы, осмотрели местность и увидели внизу, в ложбине, зеленую лужайку – там был родник. Охранники, их было пятеро, вооружились такими же крючками, как Вилен и ВВП, казалось, они готовы переловить всех окрестных гюрз, ВВП улыбнулся, глядя на напряженное, решительное выражение их лиц, ребята надежные, за него в огонь и в воду; Вилен предупредил: первых двух гюрз берет на себя, затем – очередь ВВП.

С первыми змеями Вилен управился быстро, хотя на поиски их ушло более часа, попил холодной воды, услужливо предложенной охранниками, и предложил спуститься к роднику – наверняка возле него прячутся гюрзы; близ родника из прокаленной солнцем почвы выступали слоистые изрезанные щелями каменные плиты, Вилен предупредил: смотреть в оба, гюрза может оказаться буквально под ногами, так и вышло – в одной из щелей торчал изгиб серовато-коричневого, с поперечными темно-бурыми полосами тела, наподобие водопроводного шланга с крупной, широкой головой, ВВП поразился – зрачок у гюрзы был вертикальный. “Цепляйте крючком”, – скомандовал Вилен, ВВП последовал приказу, но ничего не вышло – змея зашипела и скрылась в глубине щели; охранники по команде Вилена схватили большой камень и ударили по плите, после нескольких ударов плита треснула, Вилен крючком отбросил обломки, и ВВП увидел змею, попробовал поддеть ее крючком и вытащить наружу, гюрза соскользнула, шипя, заметалась по обнажившейся щели, но наружу не выходила, прижимаясь к каменному ложу, ее толстое длинное тело оказалось гибким и сильным, на мгновение из щели показался змеиный хвост, Вилен схватил его рукой и, страхуя руку крючком, потянул из щели, змея упиралась, цеплялась чешуйками за шероховатости, Вилен тянул осторожно, в этой борьбе он вышел победителем, уже около метра змеиного тела было снаружи, ВВП по сигналу Вилена наступил ногой на хвост, а крючком прижал змею у самой щели. Гюрза мгновенно, словно ждала момента, выбросила голову из щели и сделала рывок к ноге, отдернуть ногу он не успел, зубы змеи схватили кожу обуви, но не смогли прокусить, и тогда гюрза, зажатая крючком, потянулась к руке…, он растерялся, не сообразил отбросить змею, это за него сделал Вилен, схвативший крючок ВВП, гюрза отлетела метра на полтора и с громким шипением попробовала удрать по склону обрыва к выходам крысиных нор, ВВП устремился за ней и снова прижал крючком голову, Вилен помог своим крючком, вместе они еще пару минут боролись с попытками змеи освободиться из плена, но силы были неравны, змея устала, свернулась клубком и замерла. “Я возьму ее!” – азарт переполнял ВВП, пальцы схватили прижатую крючком Вилена голову, гюрза слабо трепыхнулась в руке, для нее поединок окончился, засунуть ее в мешок и завязать горловину не составило труда – все это успел заснять на пленку оператор-охранник.

Миг, когда пальцы в тонкой кевларовой перчатке сжимали голову змеи, запомнились ВВП на всю оставшуюся жизнь, это был миг высшего триумфа, победы над злым и коварным врагом, офиолатрия, которой, в сущности, ВВП не был подвержен, уступала место ощущению иного порядка, смысла и значения: змея, словно очеловеченная, превращалась для ее ловца в тех все еще многочисленных врагов, как внутри Преклонии, так и за ее пределами, которых он недрогнувшей рукой хотел бы вот так же сжать за горло и почувствовать пальцами их недолгую бурную агонию…

Улетал ВВП домой в отличном настроении, с чувством исполненного долга и был крайне раздосадован сообщением пресс-службы: несмотря на все принятые меры секретности, в интернете появилась-таки фотография – он в кевларовом костюме сжимает голову змеи; снимок был сделан с большого расстояния, однако фигуру ВВП, пожалуй, можно было распознать, и лицо, спрятанное под войлочной шляпой, было похоже, подпись под фото гласила, что, по непроверенным данным, ВВП охотился на змей, однако твердых доказательств нет – видимо, сам снимавший не поверил в вероятность такого события, однако снимок все-таки обнародовал и точную дату обозначил; в Сети развернулась бурная дискуссия – ВВП это или змеелов, похожий на него; большинство считало – это не ВВП, а хитро сделанный фотомонтаж, спрашивается, ему что, нечем заняться кроме как такой охотой? Пресс-служба поддержала эту версию, сообщив в СМИ по поводу злосчастного снимка, что это чистейшая мистификация – в это самое время ВВП находился на отдыхе в своей кавказской Резиденции, для вящей убедительности растиражировала прошлогодние снимки ВВП, катающегося на водных лыжах, и шумиха в интернете сама собой сошла на нет.

А теперь зададимся непраздным вопросом: что же это за страна, именуемая Преклонией, и каковы населяющие ее люди? – они могут, преисполненные сомнительной гордости, заявить о себе: кое-что из того, что происходило на нашей земле, не имело примеров в мировой истории; сомнительная гордость в данном случае извинительна и уместна, ибо есть, безусловно, повод гордиться прошлым – и одновременно сетовать на то, что жизнь, менявшаяся с течением столетий за пределами гигантских преклонских равнин, куда больше отвечала запросам обитавших там жителей, нежели остающееся на долю ни в чем не преуспевших преклонцев; и коль подступает жаждой глотка воды в пересохшую гортань неизбывное желание сравнивать и сопоставлять, а страсть к сравнению и сопоставлению не избыта у многих по сию пору, то приходится признавать: если, скажем, евреи – укор миру, то преклонцы — назидание, как не надо жить. А как правильно жить, мало кто ведает, отсюда и ожесточенные споры: для одних Преклония – тысячелетие рабства и государственного произвола, для других – подвиги и победы, позволившие создать могучее государство, для одних европейская страна, сбившаяся с пути и заплутавшая в закоулках истории, для других – азиатчина с ее неизбежной деспотией, тем не менее вобравшая в себя смелые европейские идеи, культуру, и вот уже сколько веков следует на этой земле чередование взлетов и катастроф, движения и застоя; сколько копий сломано в таких спорах, чего только не высказывали преклонские мыслители, а уж в ярких мыслителях недостатка страна не ощущала: скажем, только в силу покорности стали мы великим народом или – каждый важный факт нашей истории пришел извне, каждая новая идея почти всегда заимствована, признали бы правоту этой истины – поубавили бы спеси и желания возносить собственное величие, добавилось бы скромности, от которой еще никто не умирал, возможно, научились бы таким ни для кого не вредным качествам, как трудолюбие и усердие; и, разумеется, верно подмечалось, что Преклония словно в оправдание своего имени – извечное преклонение перед властителями, которые не следовали мудрым советам, ибо, как известно, нет пророков в своем отечестве.