Михаил Самарский - Роман со счастливым концом

Осип Емельянович продолжил читать воспоминания Константина Евсеевича. Очень смешной случай произошёл с маленьким Костей, когда тот учился во втором классе. Однажды он вернулся из школы в радостном настроении и объявил родителям, что сегодня он удачно ответил на уроке.

– А что было за задание? – спросил папа.

– Не было никакого задания, – ответил Костя, – просто учительница спросила, кто знает, сколько у страуса ног. И я правильнее всех ответил.

– Что значит «правильнее»? – удивились родители. – Тут ведь какое дело: на такой вопрос можно ответить или правильно, или неправильно. А правильнее или нет, это…

– Нет, мама, папа, я ответил правильнее всех! – настаивал маленький Костя.

– Ну, хорошо, – не стал спорить отец. – Тогда скажи нам, как ты ответил на вопрос «сколько ног у страуса?».

– Я ответил «три», – сказал Костя и гордо поднял голову.

– Но, сынок, это неверный ответ, – начала объяснять мама. – Это неправильно! У страуса две ноги.

– Теперь и я знаю, что две, – закивал Костя.

– А что же значит «правильнее»? – не выдержал отец.

– А то, – поднял палец вверх сын, – что все остальные ответили «четыре».

Родители долго смеялись, а вместе с ними и Костя.

– Ай, да плут, – говорил сквозь слёзы папа, – ай, да утёр нос! И ведь верно как выразился: выходит, и впрямь правильнее всех ответил!

Подобных историй из детства в записях Фарберга было много. Читая их, Брамс искренне смеялся и вспоминал свои.

Один случай запомнился ему навсегда. Со слов родителей он и сам опозорился и их опозорил. Впрочем, с возрастом он и сам понял, что поступок его был не совсем уж простой. Однажды маленький Ёся с родителями пошёл к знакомым в гости. Время было сложное, казалось, в список дефицита скоро попадёт и воздух. Во всяком случае, такого конфетно-фруктового изобилия, как в гостях, он ещё не видел, хотя и тут кое-что было в дефиците – бабушка говорила о знакомых, что у тех есть всё, кроме птичьего молока. Русский язык прекрасен тем, что многие фразеологизмы, пословицы, поговорки с наступлением определённого возраста человека окрашиваются в другой цвет и приобретают совершенно новый смысл. С птичьим молоком так и произошло – вдруг лет в тринадцать-четырнадцать оказалось, что отсутствие этого самого странного молока и говорит об отсутствии дефицита. Вот такие метаморфозы происходят с этими поговорками.

Маленький Осип никак не мог понять одного: как такое может быть – на кухне, на столе в гостиной стоят вазы до краёв наполненные конфетами, и их никто не берёт, не ест. У Брамсов конфеты и всякие там сладости всегда хранятся в укромном месте, выложи их в вазу на столе, к вечеру в посудине ничего не останется. А тут… Может, они ненастоящие?

Насытившись всякими детскими деликатесами, Ёся вертел головой по сторонам и, рассматривая теперь уже деликатесы взрослые, удивлялся, как можно есть эту отвратительную красную икру, воняющую селёдкой. Или вот ещё одна гадость – кальмары с майонезом и луком. С ума можно сойти! А взрослые смакуют и нахваливают, мол, как это вкусно, как это полезно, как всё прекрасно. А между тем, Ёсю от одного запаха этих «полезных» блюд с души воротило.

Хозяйка, заметив, что ребёнок больше ничего не ест, стала уговаривать маленького гостя, что бы тот отведал ещё что-нибудь.

– Осип, – настаивала она, – вот скушай кусочек ананаса, невообразимо вкусный.

– Спасибо, – учтиво кланялся Осип, – я уже съел несколько кусочков.

– Понравилось? – спрашивала хозяйка.

– Очень! – отвечал гость.

– Ну, тогда вот, мандаринка, это не грузинские, Испания, сладкие и ароматные, скушай, деточка.

В те времена всё, что выращивалось в СССР или изготавливалось, всё это было для простолюдин, для таких, как семья Брамсов, а для тёти Эммы, ревизорши из областного управления торговли, употреблять такое было унизительным и недостойным.

– Чем же тебя ещё угостить, милый мой? – закатывала глаза гостеприимная хозяйка. – Может, малиновый конфитюр попробуешь? Это болгарский, ягоды здесь смловно живые, понюхай, как пахнет.

– Спасибо, – вяло отбивался ребёнок, – я уже попробовал.

И вот тут случился самый большой конфуз, за этот проступок отец хотел дома даже всыпать отпрыску ремня, но мама защитила. Тётя Эмма предложила Ёсе взять с собой конфет – домой, прозапас. Ёся неожиданно для всех честно объявил:

– Да вы не волнуйтесь, я уже набрал полные карманы…

Над неиссякаемым столом повисла пауза. Лицо матери Ёси превратилось в помидор, а отец, напротив, побледнел. Тётя Эмма какое-то время сидела с открытым ртом, но она первой нарушила затянувшуюся тишину:

– Вот и молодец, хороший мальчик! Всё правильно сделал… На здоровье.

Хорошего мальчика хозяева похвалили, и, провожая домой, даже вручили какой-то диковинный фрукт, но после этого случая Брамсов в гости больше почему-то не приглашали.

От дальних детских воспоминаний Осип Емельянович вернулся к самым свежим, и всю дорогу он думал о Даше и её глазах. Он пришёл к выводу, что рано или поздно ему придётся признаться женщине в своих чувствах.

Глава 18. Гони любовь в дверь, она влетит в окно.

Осип Емельянович сам себе удивлялся и никак не мог поверить, что в пятьдесят лет испытает школьные чувство растерянности – когда любишь человека, а объявить ему об этом боишься. Нет-нет, не стесняешься, а именно боишься. Это совершенно разные переживания. Брамс уже несколько раз порывался взять за руку Дарью и, глядя ей в глаза, трепетно произнести коротенькую, но такую священную и почти магическую фразу: «Я тебя люблю!». Осип Емельянович вспоминал, как в шестом или седьмом классе он готовился к объяснению в любви однокласснице Наташке, но так до летних каникул и не решился выдавить из себя эти три слова. А, когда летом неожиданно встретил свою возлюбленную в пионерском лагере, увидев её облезлый на солнце нос, рассыпанные по лицу и шее конопушки, обрадовался. Но не тому, что встретил Наташку, а тому, что в своё время воздержался от признания.

Учитывая давний опыт, Брамс успокаивал себя, тем, что, возможно, это обычное увлечение и вскоре всё станет на свои места. Но ничего ни на какие места не становилось.

«Наверное, это как раз тот случай, – мысленно подначивал сам себя Осип Емельянович, – когда говорят о взрослом мужчине «седина – в бороду, бес – в ребро». Вот и моё ребро захрустело под копытом нечистой силы, будь оно неладно! Ну, что поделаешь, решайся! Хватит сопли жевать, в конце концов, прояви решительность, она же не съест тебя. Ну, пусть откажет, всё будет какая-то ясность, это ведь лучше неопределённости. Ведёшь себя словно подросток…».

Брамс не был охотником, но от бывалых друзей слышал, что птица сама летит на охотника. Вот и его птица однажды пошла прямо на него: Дарья пригласила Осипа Емельяновича к себе в гости на день рождения.