Юрий Поляков - Треугольная жизнь

— А ведь ты врешь, Слабинзон! — засмеялся Башмаков.

— Вру, — легко согласился Борька. — Все было совсем не так. Я ждал ее у подъезда. Вечером. С букетом цветов. Наконец она появилась — в каждой руке по огромной авоське со жратвой. Толстая, обрюзгшая, а ноги как рояльные тумбы. Лицо искажено мукой быта. Увидев меня, она уронила авоськи и бросилась на шею. Сказала, что муж без работы, у сына — коклюш, а у дочери понос, что хозяин уже готов выставить их на улицу за неуплату. И что за сто долларов она будет моя вся без остатка…

— Опять врешь!

— Какой ты привередливый, Тунеядыч! Ладно, рассказываю, как было на самом деле. Я позвонил. Детский голос сообщил, что папа на службе, а мама — в детском саду. Ты представляешь, она работает в том же самом детском саду! Я уже гражданин Соединенных Штатов, вместо Советского Союза куча независимого дерьма, а она в том же детском саду! Муж, разумеется, тот же самый! Кстати, это долбаное русское постоянство и привело к застою… Я приехал в тихий час. Она меня узнала сразу и бросилась на шею…

— Врешь!

— Не вру. Почему, интересно, женщина не может броситься мне на шею? «Слабинзончик, — сказала она, — какой ты стал гладенький!» Это в том смысле, что прыщей у меня теперь нет. Почти все ковры ушли на хорошего дерматолога. Прыщ — ковер, прыщ — ковер. Жестокая страна! Валькирия, кстати, тоже выглядела неплохо, не считая застиранных рук и макияжа в манере поздних импрессионистов. Я предложил вечером встретиться. Она сказала, что не может, потому что у мужа как раз день рождения и она еще должна купить ему подарок. Я предложил — завтра. А завтра она ведет падчерицу к гинекологу. А послезавтра? Послезавтра у нее ночное дежурство. Ладно, думаю, зайдем с другого бока! И спрашиваю: «А что ты хочешь подарить мужу?» — «Часы… Но у меня всего десять долларов…» Я говорю, что, когда ехал сюда, видел в переходе замечательные часы именно за десять долларов. Даже в Америке таких не встречал… «Ой, Слабинзончик, купи! А то у нас комиссия сегодня — никого не отпускают. Я тебе буду очень благодарна!» — «Очень?» — «Очень!!!»

Я поехал на улицу Горького в «Подарки» и купил ей титановый «Ситизен» за двести долларов, а на крышке выгравировал: «Как глянешь — так вспомянешь!» Но ты представляешь, часы ей не понравились, она даже подурнела от огорчения, сказала, что видела за десять долларов с цифирями, будильником, калькулятором и еще черт знает с чем… И это разрушило все мои планы сексуального реванша!

Вошла Катя:

— О чем это вы?

— О женской жестокости.

— А ты еще не женился?

— Эх, Катя, последний шанс жениться я упустил в Булони много лет назад по причине злоупотребления пивом… Кстати, а что впоследствии стало с девушкой по имени Фонарева Ирина? Она жива, надеюсь?

— Жива, — ответила Катя, отводя глаза. — У нее все нормально… Ты еще долго в Москве?

— Не знаю. Я вот думаю, может, мне здесь себе жену найти? Американки страшные потребительницы и вечно всем недовольны. А в постели они просто сексуальные тиранки: «Move, move!» Двигайся… А чуть что не так, пожалте к психоаналитику! «Скажите, мистер Лобензон, вам по ночам не снятся поющие вагины?» Найду себе здесь юную интеллигентную деву с настоящими дворянскими корнями, обогащенными древнееврейской кровью. Научу ее только одной фразе — «Rest, honey!» Отдыхай, милый! И буду жить счастливо и долго. Детей растить… А где, кстати, ваша малолетняя дочь?

— На свидание ушла.

— На свидание? Bay! Как летит время! Особенно в Америке…

— А ты знаешь, что Тапочкин тоже скоро в Америку поедет? — гордо сообщила Катя. — По контракту!

— По какому еще контракту?

— С фирмой «Золотой шанс»! Знаешь такую?

— Еще бы! В Америке ее знают даже негры преклонных годов.

— Надежная? — поинтересовался Башмаков.

— Как оральные контрацептивы при воздержании.

— Я серьезно!

— Надежней не бывает. Не волнуйся! А кто к тебе от этой фирмы обращался?

— Чубакка.

— Чубакка?

— Это прозвище… Бадылкин. Я с ним в «Альдебаране» вместе работал. Вспомнил товарища!

— Молодец!

— Вот видишь, Тапочкин, а ты еще сомневался! — сказала Катя.

— Подожди, может, им еще моя разработка не понравится!

— А какая у тебя разработка?

— По емкости кислородных шашек.

— Не волнуйся — понравится. Америка всеядна, как свинья.

После десерта Слабинзон сообщил, что обожрался совершенно по-русски и ему пора в «Метрополь». Перед уходом Борька долго целовал Кате руки.

Башмаков пошел его провожать. По дороге к метро Слабинзон шумно радовался отсутствию негров и цветных, и только толпа журчащих по-своему вьетнамцев несколько омрачила его настроение.

— Борь, я давно тебя хотел спросить, что было в голове?

— В какой голове?

— В ленинской.

— Ничего не было. Родная земля. А ты думал, я туда бриллиант «Третий глаз Шивы» захреначил?

— Что-то в этом роде.

— Нет. Главное мое богатство было в коврах, точнее, в одном ковре. Помнишь, драный такой, с большими розами?

— Помню. Таможенники еще носы воротили.

— Вот-вот. А ведь это был редкий экземпляр. Образец русского крепостного ковроткачества. Когда я приволок его антиквару, он расчихался и выгнал меня. Тогда я пошел в библиотеку Конгресса, перерыл все альбомы, каталоги и все-таки нашел почти такой же ковер, сделанный шереметевскими крепостными. Я снял с картинки цветной ксерокс и завизировал его у главного эксперта-искусствоведа. И знаешь, сколько мне заплатил потом тот же самый антиквар?

— Сколько?

— Восемнадцать тысяч долларов! Американцы — жертвы экспертов. Если по телевизору эксперт скажет, что клизма с патефонными иголками способствует пищеварению, назавтра вся Америка встанет в две очереди. Одна очередь — за клизмами, вторая — за патефонными иголками. И кто-нибудь озолотится на производстве клизм и патефонных иголок. К сожалению, я тут же вложил восемнадцать тысяч в дизельное топливо…

— Слушай, а ты долго привыкал? — спросил Башмаков.

— К чему?

— К Америке.

— А что?

— Да я вот думаю, если разработка понравится и меня пригласят… Все-таки три года! Мне кажется, я умру от ностальгии!

— Ты умрешь от совковой доверчивости. Где ты нашел этого Чубакку?

— Он сам меня нашел. Приехал прямо на стоянку. Вообще-то в «Альдебаране» его недолюбливали. А вот ведь — хороший оказался мужик.

— Замечательный! Он еще за тебя премию получит. Такие мозги для Америки добыл!

— Да ладно издеваться!

— Серьезно! Я ведь тоже в «Золотом шансе» работаю. Только в другом отделе.

— Да ты что!

— Да, друг мой, жизнь — это череда глумливых совпадений! Я ведь тоже хотел тебе кое-что предложить. Но раз Чубакка меня опередил — это судьба!

— Я могу…

— Нет. В Америке так не принято — мешать чужому бизнесу. Вызовут в райком и отберут партбилет. Давай лучше о бабах!