Олеандр Олеандров - Играя со стилями – 4

– Он идёт! Он идёт!

Затем другой,

– Меня! Бери!! Я твоя…

Люди кинулись бежать – кто поближе к сцене, а кто от неё – подальше. Хватали друг друга за руки в темноте и вырваться из этой людской массы было невозможно.

– И кого же он поймал в темноте? – тихо спросил проводник.

Переводчица замолчала и посмотрела на француженку.

– Понял – Тихо сказал проводник. Посидел ещё минуту, а затем тихо вышел стараясь как можно бесшумнее закрыть за собой дверь.

В телевизоре что-то клацнуло, пропал звук а на изображении показались точки.

– Надо лезть на крышу – Вздохнул Коля.

10-этажный дом, с крыши которого видно даже окраины города.

Страшно ли лезть на него ночью?

Конечно – страшно, но уж больно передача по телеку была интересная.

Ветер – часто срывал крепления антенны и она ложилась плашмя. Приходилось снова крепить к дымовой трубе.

Вот и сегодня, в тёмный мрак ночи – он полез вверх.

Открыл люк – и тут же холодный ветер ударил в лицо.

Звёздное небо над головой – огромное как будто в космосе.

Дух захватывает.

Он вылазит на крышу – и на мгновение чувствует себя богом. Внизу – тысячи огней – из окон домов… автомобилей…

А он наверху… и над головой – огромный чёрный космос.

Вот и антенна – лежит, как он и думал…

Начиняет привязывать её и вдруг чувствует – кто-то трогает за плечо.

Холодок ужаса – кто это?

Поворачивает голову и реальность – вдруг превращается в страшный сон.

Что-то белое, стоит рядом… тянет к нему руки… пустые глазницы смотрят прямо ему в лицо а беззубый рот – пытается сказать что-то…

– Не подходи ко мне!!! – Визжит Николай. – Или я прыгну с крыши!

Белое – как будто нехотя отступает в сторону.

И Николай пулей бежит к люку – летит вниз по лестнице.

В свою квартиру…

– Я ведь мог спрыгнуть… действительно мог. – Понимает он.

И ужас возвращается.

Потом уже выяснилось – это соседка повесила простыни сушится, и край одной из них – оторвал ветер – она колыхалась по всей крыше.

Теперь – это смешно… но тогда – он мог прыгнуть реально.

Воспоминание об этом – как заноза в памяти…

Возвращалась к нему – не раз… в сновидениях, или когда смотрел на огромное звёздное небо.

– Это была просто простыня! – Уверял он сам себя.

А потом вспоминал те руки, что тянулись к нему…

Костлявые, худые…

Пустые глазницы что пялились прямо ему в лицо…

И пустой рот… который говорил что-то…

Внутри его снова что-то дрожало… как будто ожидая что оно подойдёт и прикоснётся к нему сзади.

Даже когда ему перевалило за 50-ть – он помнил всё в деталях. И рассказывал родным – жене, детям.

Они смеются – этой истории о простыне на крыше.

Только, кто же знал что однажды… история – вернётся снова.

Во всем своём ужасе.

Начало казалось безобидным.

Они с женой шли по базару и увидели соседа. Тот недавно вернулся из-за границы и стоял в коротких цветастых заграничных шортах похожих на трусы. Волосатые кривые ноги выглядывали из под них – были мерзкими. Но соседу на это было плевать.

– Ох уж эта западная мода! – Пробормотал Николай жене.

– Он же коммерсант – Ответила жена – Лучше бы поучился как надо зарабатывать…

Они подошли к соседу.

Признаться, Николай ревновал жену – к нему… – здоровый детина, упитанный, с само довольной улыбкой.

Полная противоположность Николаю.

Едва пожав руку – сосед сразу же возбуждённо заговорил:

– В каком мире Вы тут живете? Я вот видел на западе – как люди живут! Ну ничего… я всё тут изменю… возглавлю домовой комитет, проложу новые трубы, утеплю. дом, а там – может и в мэры подадусь…

Жена слушала разинув рот и Николай скривившись – потянул её за рукав идти дальше..

Ревность.

Что это такое – Николай узнал в молодости.

Была у него одна девчонка… красивая…

Учила его – как надо правильно обниматься, целоваться.

А потом – однажды дала ему.

Легко и просто.

Опыта у неё – было хоть отбавляй.

Вот тогда Николай – впервые и почувствовал ревность…

Странное чувство,

Когда ты любишь – тело человека.

А его душе – не веришь…

– Женись на мне. – Сказала она когда они переспали.

И Николай – потащил её в церковь… чтобы поклялась что с ним не играет… и не изменяет.

Что любит… и будет верна…

Она кивала головой. Подтверждала.

А глаза – смеялись.

Что же делать пацану – в таких случаях?

Лишь подушка – мокрая от слез.

Лишь губы – покусанные до крови.

Лишь глаза – невыспанные утром.

Ревность порой возвращается. Даже в зрелом возрасте.

Снова они увидели соседа – через несколько месяцев

Все так же он стоял на улице – в заграничных шортах похожих на трусы.

Только глаза – были грустные.

– Я им покажу! – Ругался он – Наведу тут порядок! Всех этих жуликов с домового комитета – поставлю на место!

Николай кивал головой. С удовольствием замечая что восторг в глазах жены – поубавился.

Но ревность – все-таки не прошла…

Что-то напомнил ему сосед… может самого себя – в молодости, когда он тоже верил в мечту…

Когда первая девчонка стала давать ему – ревность не только проснулась.

Она была острая и безжалостная.

И чем послушнее она давала – тем сильнее была ревность.

И тогда он начал следить за ней… лазил в сумку… читал письма…

Она замечала это – и глаза её становились всё веселее.

И насмешливее.

– Чем я хуже других? – Стонал он от боли.

Но она – не отвечала.

Ответ нашёлся случайно…

Однажды – она кончила. В постели. Застонала… схватила край одеяла и сжала в кулак… потом в изнеможении – упала ему на грудь. И руки разжались…

– Что это? – Тихо спросил он.

Раньше – кончал только он.

И вдруг он понял.

Просто не знал что женщины кончают так же как мужчины.

Как просто!

После этого – всё изменилось.

Глаза её – теперь не смеялись. Смотрели на него – по новому… как-то странно – покорно и послушно.

А он – делал так чтобы она кончала всё чаще… два… три… четыре… пять – за ночь.

Теперь, когда она просила его жениться- голос был жалобным и нежным.

Да и ревновать – она стала тоже. Не меньше – чем он её раньше.

Однажды, спросил её просто так:

– Я знаю, у тебя было много парней… но скажи – ты делала аборты?

Она долго молчала почему-то. А затем сказала:

– Да, с первым парнем.

Как будто извиняясь, стала рассказывать подробности. А он слушал, чувствуя как холод ревности просыпается в его сердце снова.

– Сколько раз? – Перебил он её.

– Два… – Помолчав, тихо ответила. И осторожно подняла глаза – к его глазам.

В них он увидел – тоску.

И боль.

– Два раза? – По душе как будто резанули ножом. – Два раза? – Переспросил ещё раз.